Иной Путь. Пуатье

— Никогда не понимал суть Наваррской сделки, — пренебрежительно сказал Джаннино ди Гуччо Бальони, любуясь своим отражением в зеркале, которое специально для него было установлено в палатке. — Регент мало того что выдал эту бастардку Жанну за графа д’Эврё, тем самым подарив бургундцам стратегическое побережье Нормандии, так еще признал её законнорожденной, подарив Наварру. Вот мы сейчас и расплачиваемся за эту авантюру. — Отец считает, что другого выхода тогда не было, — ответил Луи-Филипп Пуатье, надевая при помощи оруженосцев доспехи. — Нам нужен был мир с Эдом Бургундским. — Я признаю, что граф Пуатье великий тактик, единственный, кто способен справиться со стадом, именующим себя французским дворянством, — будучи молочным братом короля и главным кредитором короны, Джаннино мог позволить себе такие выражения. — Но политика — не его сфера. Луи-Филипп хотел возразить, но в этот момент в палатку вошёл граф Жан д'Артуа в полном боевом снаряжении. Унаследовав от своего отца гигантский рост, граф занимал слишком много места. — Регент занемог, так что повести войско придется мне, — пробасил он, обливаясь потом. — Дорогой кузен, ты готов? Несмотря на то, что граф Пуатье уже долгие годы не являлся регентом, многие по привычке его так называли. Все знали, что он имеет большое влияние на короля, наставляя его на путь истинный. Луи-Филиппа очень взволновала новость о недуге отца. У него были с ним отличные отношения. После того, как супруга Луи-Филиппа погибла от "черной смерти", отец позволил ему жениться на сестре Джаннино, хотя она и была дочерью ломбардца. Ему хотелось навестить отца, но он знал, что тот предпочитал его видеть на поле боя. — Готов, кузен, — твердо ответил Луи-Филипп. — Тогда пошли, надерем по первое число наваррцам... Французское войско в боевом порядке стояло напротив союзного англо-наваррского и ждало приказа. — За Францию! — закричал Жан д'Артуа, поднимая меч над головой. — За короля Иоанна! Войско радостно подхватило клич. Французы давно ждали момента, чтобы расправиться с ненавистными наваррцами и англичанами. — Сен-Дени! — выкрикнул Жан Валуа. — Сен-Дени! — отозвались французы. Схватка была недолгой, но ожесточенной. Луи-Филипп в окружении своих кузенов дрался в первых рядах, пробираясь к палатке Карла Злого, на которой висело знамя Наварры с капетингскими лилиями. Пронзив мечом высокого гасконца, Луи-Филипп соскочил с коня и ворвался в палатку, где находился Карл Злой в полном одиночестве. Свита, похоже, бросила его. — Я сдаюсь, — сказал Карл, протягивая кузену меч. — Как король, требую подобающего отношения. — Ты не король, а мятежник, — сказал Жан д'Артуа, входя в палатку. — Тебя ждет уютная камера в Шато-Гайаре. Твоей бабке она нравилась. — Проклятая шлюха, — брюзжал Карл Злой, когда его выводили из палатки. — Это я должен был занимать престол, а не этот итальянский выродок. Ненавижу ее. — Шато-Гайар прочистит ему мозги, — сказал Жан, наблюдая, как спускается наваррское знамя. — Никто не может идти против власти короля Иоанна.