Le coup de foudre

      Многоэтажное здание, обложенное красным кирпичом, выделялось на фоне блёклых двухэтажек. На нём не было опознавательных знаков и табличек, способных объяснить прохожим, что происходит за его стенами. Только тот, кто имел к нему непосредственное отношение, мог переступить порог здания. Гермиона, к её огромному сожалению, могла.       Новая разработка Министерства магии — медицинский центр по оказанию психологической помощи жертвам войны — стала обязательной для всех, переживших войну и получивших психологическую травму. Когда после обследования в больнице имени святого Мунго Грейнджер выписали направление в группу моральной помощи и поддержки, она отказывалась признавать, что у неё есть проблемы. Снижение аппетита и бессонница были частыми явлениями у многих, поэтому Гермиона не считала, что ей нужна помощь.       Гарри и Джинни уговаривали её посетить реабилитацию, но ответ всегда был одинаковым. Она здорова. Однако министр магии, Кингсли Бруствер, всё-таки настоял на необходимости пройти курс терапии.       — Это для твоего же блага, — говорил он, по-отечески касаясь её плеча.       Грейнджер не оставалось ничего, кроме как согласиться. Поэтому во вторник вечером она стояла у медицинского центра, не решаясь войти внутрь. Мысль уйти, пока не поздно, не покидала её голову, но Гермиона обещала Кингсли. К тому же, посещаемость всех пациентов контролировалась. Пропуск без причины мог привести к серьёзным последствиям, вплоть до уничтожения палочки.       — Пока вы не пройдёте курс реабилитации, я не могу быть уверен, что вы не представляете угрозу для общества, — объяснил Кингсли, когда Гермиона заявила, что это несправедливо. Её подобная отговорка не устроила.       И всё же, в назначенный день она явилась в группу поддержки. Кабинет располагался на третьем этаже. Белые стены слишком сильно напоминали больницу, и Грейнджер сглотнула образовавшийся ком в горле. Комната была почти пустой, за исключением нескольких стульев, выставленных кругом, книжного шкафа и трёх картин, которые, наверное, должны были успокаивать, но в Гермионе вызывали лишь смятение.       Пять стульев из восьми уже были заняты, и Грейнджер села между мужчиной, на вид лет тридцати, и женщиной, едва переступившей порог сорока. Гермиона улыбнулась им, стараясь быть дружелюбной, и повесила сумку на спинку стула. Её рука неосознанно скользнула к шее и обхватила золотой кулон. Действие, выработанное до автоматизма. Гермиона не помнила, откуда он появился. Гарри и Джинни неловко отводили взгляд, когда она спрашивала, а Рон начинал злиться.       — Сними его, да и всё! — кричал он, когда Грейнджер разложила вокруг себя несколько альбомов с колдографиями, пытаясь понять, в какой момент на её шее появилось украшение. Ей так и не удалось этого узнать — ни на одном колдо кулона не было.       Гермиона сидела спиной к двери и не видела, кто заходил в кабинет. Она рассматривала книжный шкаф, пробегая взглядом по корешкам книг. Люди вокруг перешёптывались. Она заметила, что была самой молодой. Этот факт заставил чувствовать себя неловко.       Пустых мест оставалось всё меньше, и, когда абсолютно все стулья оказались заняты, целитель, молодой мужчина со шрамом на брови, обратил внимание всех присутствующих на себя. Он держал в руках блокнот и был одет в повседневную одежду, что очень удивило Грейнджер. Она ожидала увидеть лимонную мантию колдомедика.       — Добрый вечер, — улыбнулся целитель. — Спасибо всем, что пришли. Меня зовут Энтони Беркс, и ближайшие три месяца мы с вами будем встречаться по вторникам и четвергам. Мы проработаем все ваши травмы, и через три месяца вы будете совершенно другими людьми. Предлагаю начать со знакомства. Я хотел бы, чтобы каждый из вас представился и рассказал, почему вы здесь. Кто хочет начать?       Гермиона осмотрела остальных пациентов. Никто не горел желанием быть первым. Энтони улыбался, а в ответ на него смотрели хмурые взгляды. Ей стало не по себе. Обижать целителя не хотелось. Вздохнув, Грейнджер медленно подняла руку и почувствовала, что все взгляды мгновенно приковались к ней.       — А вот и первый желающий! — воскликнул Энтони. — Как Вас зовут?       — Гермиона Грейнджер, — тихо ответила она, чувствуя себя неуютно.       — Прекрасно, Гермиона. Расскажи, почему ты здесь, — Грейнджер растерялась, когда Беркс так быстро перешёл на «ты», но быстро взяла себя в руки.       — Мне выписали направление в Мунго.       — Это понятно, — перебил Энтони, — но почему тебе его выписали?       Гермиона несколько раз моргнула, надеясь, что от неё отстанут. Ей не нужна помощь. Меньше всего хотелось вываливать свои проблемы перед другими, пусть и совершенно незнакомыми ей людьми.       — Я не знаю.       Тихий голос звучал неуверенно. Она действительно не знала, почему её направили в группу поддержки. Джинни и Гарри, казалось, знали больше, но ничего не говорили ей, ограничиваясь короткими «Так будет лучше».       Гермиона чувствовала на себе чей-то взгляд. Он прожигал её насквозь, оголял, делал незащищённой. Грейнджер осмотрела всех присутствующих, чтобы понять, кому он принадлежал. По диагонали сидел молодой парень, который пришёл последним. Его светлые волосы выглядели небрежно, словно он запускал в них пальцы снова и снова. Чётко очерченные скулы делали его лицо более взрослым, хотя он казался её ровесником. Он расслабленно сидел на стуле, не чувствуя неловкости. Его лодыжки были скрещены, а руки засунуты в карманы брюк. Только смотрел он не на неё, а на кулон, висевший поверх её футболки. Гермиона инстинктивно вскинула руку и накрыла прохладный металл пальцами. Взгляд парня медленно поднялся, и их глаза встретились.       Это было подобно цунами, уничтожавшему всё на своём пути. Всё вокруг, казалось, замерло. Окружающий мир перестал иметь значение, звуки затихли. Серые глаза напротив прожигали её карие, и Гермиона не могла заставить себя отвести взгляд. Дышать стало сложнее. Воздух искрился. Зрачки постепенно съедали радужку. Его взгляд манил. Она готова была утонуть в его глазах. Это было иррационально — она совершенно ничего не знала о человеке напротив, но что-то толкало её к нему. Гермиона не моргала. В глазах появилась сухость, но она боялась смыкать веки — вдруг картинка рассеится.       — Гермиона? С тобой всё хорошо? — голос Энтони доносился словно из-под толщи воды. Ей пришлось перевести взгляд на него, разрушая всю магию момента.       — Я... — она запнулась, хмуря брови. — Да, я в порядке.       Беркс кивнул и что-то застрочил в своём блокноте. Очередь представляться перешла к мужчине, сидящему справа от Гермионы. Пока он рассказывал, что после войны у него началась паранойя, Грейнджер всеми силами старалась удержать себя от того, чтобы взглянуть на загадочного юношу ещё раз. Она пыталась проанализировать своё поведение. Гермиона не из тех девушек, кто может повестись на парня, увидев его один раз в жизни. Она всегда так считала. Но то, что происходило с ней сейчас, не поддавалось логике. Она теребила в руках кулон, раздумывая. Почему его привлекло именно её украшение? Имело ли это хоть какое-то значение?       — Меня зовут Драко Малфой, — за размышлениями она не заметила, как подошла его очередь. Гермиона подняла взгляд, слушая его рассказ.       — Почему ты здесь, Драко? — спросил Энтони.       — Потому что иначе мою палочку уничтожат? — приподнял бровь Малфой. Он вальяжно раскинулся на стуле, всем своим видом показывая пренебрежение к подобной терапии.       — Какой диагноз тебе поставили? — целитель Беркс пропустил колкость мимо ушей.       — Тревожное расстройство, — фыркнул Драко. Он больше не смотрел на неё, и Гермионе хотелось заставить его обратить на неё внимание. Однако до конца сеанса Малфой так ни разу и не взглянул на неё.       ***       В четверг Драко пришёл на терапию одним из первых. Ему не нравилась эта затея с принудительным промыванием мозгов и держанием за ручки. Кто вообще додумался до группы поддержки? Какому идиоту пришло это в голову? В иной ситуации Драко ни за что не принял бы участие в этом цирке, но он находился под присмотром Министерства и не мог пропускать сеансы.       Метка пожирателя на предплечье была надёжно спрятана под рукавом рубашки, хотя он понимал, что это ни к чему, — в волшебном мире не нужно видеть татуировку, чтобы знать о том, что он выбрал не ту сторону. Драко повезло, что в качестве наказания за свои проступки он получил лишь необходимость отмечаться в Министерстве каждый месяц и посещать эти треклятые сеансы терапии. Словно разговоры способны помочь исправить то, что он натворил.       Малфой сел лицом к двери, как и в прошлый раз. Он хотел застать момент, когда в кабинет войдёт она. Гермиона Грейнджер, как он успел узнать на прошлом сеансе. Изначально Драко привлекла не сама девушка, а кулон на её шее. Он казался до боли знакомым, но, сколько ни пытался, Малфой не мог вспомнить, где видел его. А потом он поднял взгляд и понял, что не может дышать. Карие глаза с золотыми вкраплениями заставляли что-то внутри него шевелиться. Сердце начало биться чаще. Кислород не поступал в организм, пока её взгляд был прикован к нему. Он не понимал, что происходит. Поэтому, когда она отвернулась, он решил не провоцировать себя и воздержаться от взгляда на её хрупкую фигуру.       Дверь кабинета открылась, пропуская Гермиону внутрь. Она бросила взгляд на него, но тут же отвернулась, смутившись. Драко видел, что ей неуютно находиться в этой комнате. Она заняла своё место и уставилась в пол. Малфой воспользовался возможностью рассмотреть её получше. Тёмные кудрявые волосы обрамляли её миловидное лицо. Россыпь веснушек на носу добавляла особого шарма. На ней почти не было макияжа.       Гермиона подняла взгляд, и Драко снова почувствовал, что его дыхание перехватило. Он сглотнул, и его зрачки расширились, когда Грейнджер проследила за движением кадыка. Скрип стула и тихое покашливание означали начало сеанса. Энтони обратился к пациентам, и Гермиона перевела взгляд на него. Драко сжал челюсти. Нужно было лишь дождаться конца этой тягомотины.       ***       Когда целитель Беркс закрыл свой блокнот и пожелал им всем хорошего вечера, Гермиона поднялась на ноги и направилась к выходу. Она остановилась в коридоре, чтобы поправить смявшуюся от долгого сидения одежду, и почувствовала лёгкое прикосновение к локтю. Перед ней стоял Драко, переводя взгляд с её шеи на глаза.       — Привет.       — Привет, — растерянность Гермионы позабавила его.       — Это довольно странно прозвучит, — Драко наклонил голову и сунул руки в карманы, — но не хотела бы ты пойти со мной в кафе?       Грейнджер приоткрыла рот от неожиданности.       — Что?       — Кафе, — снова повторил он. — Ты и я, — добавил Драко, чтобы точно не возникло недоразумений.       — Но мы даже не знакомы.       — Ты знаешь, как зовут меня, я знаю, как зовут тебя. По-моему, этого достаточно. Всё остальное выясним позже.       Гермиона шокированно уставилась в ответ. Иррационально, — повторяла она сама себе, но его настойчивость подкупала. Гермионе нравилось, когда мужчина мог принять решение сам. Её заинтересовало предложение Драко (да и он сам, раз уж на то пошло). Она согласилась, пытаясь убедить себя, что нет ничего страшного в том, чтобы просто выпить кофе и поговорить. В конце концов, ей предстояло провести три месяца в окружении группы поддержки, и было бы неплохо иметь хоть одного друга.       Они выбрали ближайшее к медицинскому центру кафе и заняли столик. Пока Драко делал заказ, предварительно поинтересовавшись, что она любит, Гермиона рассматривала его. Рядом с ним ей не было некомфортно. Создавалось ощущение, что они знакомы целую жизнь, а не несколько дней. Она читала о таком только в книгах.       Пока ждали свой заказ, Драко завёл беседу о жизни Гермионы. Она рассказала, что хочет подать заявление на стажировку в Министерство после терапии. Он спросил, где она училась, и нахмурился, когда прозвучало название его школы.       — Не может быть. Я тоже учился в Хогвартсе, но никогда не видел тебя. На каком факультете ты была?       — Гриффиндор, — ответила Грейнджер и напрягла память. Абсолютно точно она не видела его в школе. Но они примерно одного возраста, разве это возможно?       — Я был на Слизерине, — сказал Драко. Это было странным. Совместные пары Гриффиндора со Слизерином проводились довольно часто, и он знал в лицо всех гриффиндорцев. Всех. Кроме неё.       Вопрос оставался открытым, и ни у кого из них не было ответа, почему так произошло. Они никогда в жизни не видели друг друга, и это казалось странным.       Официант принёс еду, и Гермиона с удовольствием принялась за неё, чувствуя дикий голод. Проблема с аппетитом, беспокоившая её, исчезла, что создавало ещё большее ощущение иррациональности. Взгляд Драко снова упал на шею Гермионы. Он прищурился.       — Откуда у тебя этот кулон?       Грейнджер вздрогнула, отрываясь от еды. Её глаза бегали по его лицу, замечая искренний интерес.       — Я не помню. Знаю только, что раньше его не было. А что?       — Мне кажется, я когда-то видел его. Можно?.. — он указал на её шею, и Грейнджер кивнула, придвигаясь ближе. Драко протянул руку через стол и коснулся золота. Кулон был древним, он был в этом уверен. Он лежал знакомо в руке и чувствовался родным, но Драко гнал эти мысли. Что-то было не так. Вокруг них слишком много загадок. Он решил, что подумает об этом позже, и сосредоточился на Гермионе. В его планах было понравиться ей.       ***       К следующему сеансу во вторник Драко и Гермиона виделись ещё два раза. Он пригласил её на второе свидание почти сразу после первого, а затем ещё раз. Гермиона чувствовала, что влюбляется. С Драко было весело. Он мог рассмешить её в любое время, его истории всегда были интересными, а внимательность по отношению к ней заставляла её таять. Грейнджер замечала, что после встреч с ним её проблемы с аппетитом и сном уже не беспокоили так часто, как раньше.       Она рассказала о своём новом знакомом Гарри и Джинни, но они, услышав его имя, почему-то переглянулись и посмотрели на неё с такой жалостью, словно Гермиона умирала.       Когда с деревьев начали опадать первые листья, Драко признался ей в любви. Она светилась от счастья. Они проводили всё совместное время вместе. Грейнджер часто оставалась у него на ночь, и в один из таких случаев Малфой прошептал ей в макушку, обнимая за талию и позволяя её голове покоиться на его груди:       — Я был в Мунго утром. Колдомедик сказал, что я здоров. Ты излечила моё расстройство.       — Это потрясающе! — воскликнула Гермиона и прижалась губами к горячей коже.       — Я хочу познакомить тебя с родителями, — спустя несколько минут добавил Драко.       Гермиона сглотнула, приподнимаясь на предплечье. Прохладный воздух коснулся её обнажённого тела и вызвал мурашки. Грейнджер заглянула в глаза Малфоя, отрицательно качая головой.       — Я не готова.       — Всё будет хорошо. Они тебя не обидят, — пальцы Драко пробежались по её щеке, смахивая прилипшие волосы. — Это важно для меня.       Она опустила глаза и поджала губы, раздумывая. Из рассказов Драко о своей семье она успела понять, что они никогда не примут её. Для Малфоев кровь решала всё, а похвастаться её чистотой Грейнджер не могла. И всё же, это было важно для него.       — Хорошо.       ***       Грейнджер нервничала. Мать Драко пригласила их на ужин, и Гермиона искренне желала произвести хорошее впечатление. Она блистала в своём наряде. Платье струилось по её телу, подчёркивая плавные изгибы. Восхищённый взгляд Драко заставлял поверить, что она прекрасна. Грейнджер была уверена, что вечер пройдёт замечательно. Ровно до того момента, как попала в Малфой-Мэнор.       Переместившись из квартиры Драко в гостиную его родителей, они замерли. Гермиона съёжилась, почувствовав необъяснимый ужас. Он охватил всё тело, сковал липкими цепями и натянул их, оставляя борозды на теле. Тошнота подкатила к горлу. Грейнджер осмотрелась. Обычная комната, ничего примечательного. Большая, мрачная и заставляющая конечности холодеть.       Драко расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Она душила его, хотя раньше ничего подобного не происходило. Он был в этой комнате тысячи раз, он жил в этом доме, и никогда, ни единого раза она не заставляла его испытывать столько отрицательных эмоций.       — Ты в порядке? – спросил он, заметив побледневшее лицо Гермионы. Она не успела ответить. Другой голос окликнул её, и она повернулась. Перед ней стояла высокая статная женщина, и Грейнджер сразу поняла, что это мать Драко.       — Мисс Грейнджер? — глаза Нарциссы удивлённо расширились и миссис Малфой перевела взгляд на сына. — Драко, твоя девушка — это Гермиона Грейнджер?       Её голос дрожал, но Драко не мог понять, почему. Он нахмурился. Малфой не рассказывал родителям о том, как зовут его возлюбленную, поэтому её имя, слетевшее с губ матери, шокировало его.       — Да. Откуда ты знаешь Гермиону? Вы знакомы?       Нарцисса бросила удивлённый взгляд на Драко. Позади послышались шаги, и к ним подошёл Люциус. Он стиснул зубы, рассматривая Гермиону, и замер, заметив золотой кулон на её шее. Мистер Малфой сделал резкий выпад и обхватил украшение пальцами.       — Почему у неё фамильная драгоценность нашей семьи? — спросил он у сына, заставляя его вскинуть брови.       — Фамильная драгоценность? — повторил Драко, чувствуя смутно знакомое ощущение в груди. — Этот кулон принадлежит нашей семье? Но что он делает у Гермионы?       — Это я и пытаюсь выяснить, — холодно процедил Люциус. Нарцисса подошла к мужу, опуская ладонь на его плечо, успокаивая, безмолвно прося остановиться, не давить на девочку.       Гермиона в растерянности переводила взгляд с одного члена семьи на другого, не зная, что ответить.       — Я понятия не имела, что этот кулон принадлежит вашей семье, — сказала она.       Люциус отпустил украшение, позволяя ему опуститься в ложбинку между грудью Грейнджер, и задумался.       — Ты брал его в конце шестого курса, — припомнил он, обращаясь к сыну. — Зачем?       — Я брал? — удивился Драко. — Не было такого!       — Ты спрашивал, какие заклинания наложены на него, — вмешалась Нарцисса.       Драко ничего не понимал. Он увидел украшение на шее Грейнджер впервые на сеансе у целителя Беркса! Оно показалось ему знакомым, но не мог же он забыть, что лично отдал его Гермионе? Он ведь даже не знал её!       — Это какой-то бред, — покачал головой Малфой.       Гермиона обняла себя за плечи, стараясь избавиться от дискомфорта, и Нарцисса заметила это. Она улыбнулась и попросила мужчин оставить эту тему на потом.       — Ужин остывает, пойдём.       Драко протянул руку к ладони Гермионы и сжал её, даря свою поддержку. Мысли о кулоне не покидали его голову весь вечер.       ***       Обнаружив, что не помнит ничего о вещи, которая принадлежала ему, Драко обратился к целителю. Он хотел разобраться в ситуации и понять, наконец, что происходит. Гермиона ждала его в коридоре.       — Воздействие на память, определённо, было, но это не Обливиейт, — заключил колдомедик, обследовав Малфоя.       — Его можно обратить? — спросил Драко, сжав ручку кресла, в котором сидел, пальцами.       — Думаю, это возможно, — целитель Стивенсон взглянул на свои записи, перечитывая слова Драко. — Вы говорите, Ваша девушка тоже жалуется на проблемы с памятью?       — Да. Она не помнит, как к ней попал кулон. И меня тоже.       — Могу ли я побеседовать с ней?       Драко поднялся с кресла и приоткрыл дверь в коридор, просунув голову в щель.       — Гермиона, — она сидела напротив кабинета, рассматривая плакаты на стенах, — зайди, пожалуйста.       Грейнджер вошла внутрь, и Драко уступил ей место, становясь рядом с креслом.       — Здравствуйте, меня зовут Роберт Стивенсон, — представился целитель. — Я хотел бы обследовать и Вас, если можно.       — Да, конечно, — закивала Гермиона. Она зажмурилась, когда кончик волшебной палочки коснулся её виска. Золотые нити обвили её голову, и Драко завороженно наблюдал за процессом.       — С Вашим сознанием происходит то же самое, что и с сознанием мистера Малфоя, — сказал Роберт, отстранившись. — Разве что, проблеск магии у Вас заметнее, чем у Драко.       — Что это значит? — спросил Малфой, нахмурившись.       — На мисс Грейнджер действие заклинания заметнее.       — Заклинания? — повторила Гермиона.       — Да, думаю, на вас обоих наложили какое-то заклинание, но не заклинание забвения.       — И что нам делать?       — Всё произошедшее с вами сводится к кулону. Возможно, стоит поискать причину в нём? — предложил целитель Стивенсон.       Драко уставился на шею Грейнджер. Роберт был прав — им нужно было заняться кулоном.       Попрощавшись, они вышли на улицу, и Драко обнял Гермиону за плечи. Его взгляд бродил по поверхности домов, не цепляясь за что-то определённое. В голове всплыло воспоминание: отец говорил о том, что Драко брал кулон в конце шестого курса. Если это так, то зачем? Почему именно тогда? Что произошло в конце шестого года? Мысли бешено метались в голове. Метка, задание, исчезательный шкаф, проклятое ожерелье, смерть Дамблдора. Начиналась война. На кулон наложены защитные заклинания. Мог ли он использовать его, чтобы спасти Гермиону? Если да, почему он не помнил об этом? Кому было выгодно стереть им обоим память?       — Ты рассказывала своим друзьям обо мне? — нарушил воцарившееся молчание Драко.       Гермиона слегка отстранилась от его тела, заглядывая в глаза.       — Конечно. Гарри и Джинни знают.       — Гарри и Джинни... Поттер, что-ли? — брови Малфоя свелись к переносице.       — Да, — удивлённо кивнула Грейнджер, — ты знаешь его?       — Кто-то в этом мире не знает Гарри Поттера? — усмехнулся он. — Мы учились вместе.       — Я училась с Гарри. Мы дружим с первого курса. Ты совсем не помнишь меня?       Он отрицательно покачал головой. Драко помнил Поттера, Уизли, Лонгботтома, Финнигана и всех остальных гриффиндорцев, но только не Гермиону Грейнджер. Её не было в его жизни.       — Мы выясним, в чём дело, — уверил он, замечая её печальный вид, и оставил поцелуй на макушке. — Я обещаю.       И Грейнджер верила.       ***       Начать было решено с разговора с друзьями Гермионы. Поэтому вечером, после очередного сеанса терапии, в кафе, неподалёку от медицинского центра, за одним столом сидели Грейнджер, Малфой, Поттер и Уизли. В воздухе витала неловкость. Джинни и Гарри сидели по одну сторону стола, всячески отводя взгляд от Драко и Гермионы напротив.       — Гарри, уже бессмысленно отрицать, — устало обратилась к нему Гермиона. — Расскажи всё, как есть. Мы знаем, что были знакомы в школе, пусть и не помним этого.       — Вы не просто были знакомы, Гермиона, — покачал головой Поттер, снимая очки и протирая их краем водолазки.       — Вы встречались, — вмешалась Джинни. — С шестого курса.       Грейнджер нахмурилась, анализируя полученную информацию, а Драко вздохнул, наконец складывая все детали пазла.       — Я подарил тебе кулон потому, что любил тебя. Я знал, что приближается война, и хотел защитить тебя.       — Верно, — подтвердил Гарри. — Так всё и было.       — Но что с нами случилось? — Гермиона схватила ладонь Драко в свою, сжимая её крепче.       — Во время битвы за Хогвартс ты прикрыла Малфоя собой, когда один из пожирателей, узнав, что он сменил сторону, бросил в него проклятие, — объяснила Джинни. — Но защитные чары кулона не позволили проклятию навредить тебе. Однако всё, что касается Малфоя, было стёрто из твоей памяти.       — Но почему я тоже забыл? — спросил Драко.       — Проклятие отрекошетило от кулона Гермионы и попало в тебя.       — Почему вы сразу не рассказали? — воскликнула Грейнджер. — Я же много раз спрашивала.       Гарри и Джинни переглянулись. Уизли кивнула, давая разрешение озвучить слова колдомедика, который обследовал Гермиону в Мунго сразу после битвы.       — Вы должны были вспомнить сами или не вспоминать никогда. Если бы мы рассказали, память не вернулась бы.       — Но ведь мы и сейчас ничего не помним.       — Это не важно, — прервал её Драко. — Не имеет значения, были ли мы вместе раньше. Я люблю тебя сейчас.       Гермиона почувствовала, как внутри неё разливается тепло. Это было правильным. Настоящая любовь способна преодолеть и не такие испытания. Драко и Гермиона полюбили друг друга дважды. И, даже ничего не помня друг о друге, они нашли путь навстречу. Ведь любовь, вспыхнувшую с первого взгляда, исцелить крайне трудно. Почти невозможно. На то она и любовь.       — И я люблю тебя, — едва слышно произнесла Гермиона, мягко улыбнувшись.       — Ну мы это... пойдём, наверное, — неловко промямлил Гарри, поднимаясь из-за стола. Джинни встала следом, кивнув Гермионе и стрельнув взглядом в сторону Малфоя. Он отсалютовал им рукой, обращая всё внимание на Грейнджер. Его интересовала только она. Всегда она.       Поттер и Уизли ушли, и Драко нежно провёл большим пальцем по костяшкам Гермионы. Их взгляды встретились, и он поднёс её ладонь к своим губам, запечатлевая поцелуй.       — Пойдём ко мне, — его хитрая улыбка и лукавый взгляд не могли оставить её равнодушной, и Гермиона согласилась.       Они покинули кафе, аппарируя в квартиру Драко. Принять, что они уже были вместе, оказалось легче, чем они думали. Гермиона даже смогла отпустить мысль об иррациональности, что уже было победой.       Стоило им оказаться в гостиной Малфоя, как он мгновенно прижался губами к её губам, разливая нежность между телами. Всё было пропитано ею. На подкорках сознания он знал её тело почти так же хорошо, как и своё, и теперь это обрело смысл. Они любили друг друга раньше, просто забыли об этом. Воспоминания не вернулись, но самого факта того, что так и было, хватало.       Поцелуй становился напористее, движения резче. Одежда слетала быстрее, чем когда-либо. Мысли обнажались следом. Маски были отброшены в сторону, чувства обострялись, загадка, мучившая несколько месяцев, была решена. Судьба свела их вместе второй раз, и теперь Драко не мог позволить себе потерять Грейнджер снова. Он ничего не знал о её прошлом, кроме того, что она рассказала ему сама, но этого хватало. Драко видел её сейчас, и какая к чёрту разница, что было раньше?       Губы Гермионы скользили по пульсирующей вене за ухом, пока руки Драко бродили по её телу, сжимая талию. Не имело значения то, что было в прошлом. Все обиды и разногласия были забыты. Буквально. И, наверное, Драко даже был рад этому. Он благодарил этот чёртов курс реабилитации за возможность встретить Грейнджер ещё раз и начать всё сначала. И влюбиться в неё дважды. Драко считал это подарком судьбы — не каждому дано пережить подобное хотя бы однажды.       К тому моменту, как с их губ начали срываться тихие стоны, а разгорячённые тела сливаться в единое целое, Гермиона чётко осознала, что счастлива. И когда, уставшая, она обмякла и оказалась в объятиях Драко, её голову посетила мысль, что она готова никогда не вспоминать того, что было, если он будет рядом.       И даже спустя годы, расстояния и потерю памяти он всегда будет находить её, где бы она ни была. Всегда.