Чаровница

Отец ласково коснулся щеки дочери, мягко потрепав. Настолько мягко, что это прикосновение было сравнимо с легким взмахом крыльев бабочки, но по-другому он и не мог прикоснуться: слишком хрупка человеческая жизнь. Дочь только улыбнулась ему в ответ, чувствуя, как опустошение сменяется смирением. Она не могла быть эгоисткой. Не тогда, когда туманно-золотой взгляд отца был таким печальным и уставшим. Не тогда, когда он выглядел так, словно ему больно. — Ариэль, дочь моя дорогая. Я знаю, что ты впервые в жизни нашла себе друзей. Но мы не можем оставаться на одном месте. Ты же знаешь. Ариэль кивнула. Она видела, что их соседка, меняющаяся каждый раз из месяца в месяц, мадам Малкин, кидает на них крайне подозрительные взгляды. За стеклом черной Импалы проносились бесчисленные зеленые деревья, поросшие мхом. Они словно часовые стояли на своих постах, скрывая от глаз какую-то тайну. Тайну, которую не знала даже она. Отец надавил на кассету, и из старенького магнитофона заиграла песня L-O-V-E Nat King Cole, которая всегда успокаивала его, а мысли уносились в далекий шестьдесят пятый год: в те моменты Ариэль часто узнавала об отце много нового. Засмотревшись на природу, чисто автоматически напевая себе под нос знакомую мелодию, девушка не сразу заметила железный указатель с эмблемой, притаившийся с краю: «Город Форкс. Добро пожаловать». — Форкс? — полюбопытствовала она, пытаясь припомнить, слышала ли она где-нибудь о таком городке, но в голове было пусто. За эти пятнадцать лет они где только ни были: в шумном Чикаго, в Бостоне, Лондоне, Берлине, Сиэтле — портовом городе, где в последнее время они и проживали. Но все эти города были довольно крупными. В них было проще затеряться. — Да. Миленький маленький городок с отличной погодой: почти всегда дожди, но и солнца тоже в достатке. Как и в Сиэтле. Проще сказать, что весь Форкс — обширный парк с невероятными красотами. Поверь, тебе понравится. Ариэль всегда любила прохладу больше, чем жару. Она убедилась в этом по приезде на Туманный Альбион США сразу же, как вдохнула морской и влажный воздух. Поэтому, возможно, отец был прав, когда говорил, что городок ей понравится. Но тоска все еще душила ее, мешая думать более рационально. В окне замелькали аккуратные двухэтажные домики, похожие все как один. Иногда попадались редкие заведения в виде кафе, супермаркетов и небольших магазинчиков с обычными ничем не примечательными вывесками, но не больше. — Если нужно будет что-то из одежды, придется ехать в Сиэтл? — Я точно не изучал этот вопрос. Но со временем узнаем, — отец усмехнулся, и, выкрутив руль, свернул на подъездную дорожку к двухэтажному дому, кое-где обвитого диким виноградом, цвета кофе с молоком с довольно обширным розарием вокруг, и остановился, заглушив двигатель. — Теперь это наш дом. Ариэль открыла дверь и выскользнула из машины, застегивая черную кожаную куртку, чувствуя сильную промозглость в воздухе, в котором она стойко ощущала все оттенки цветущих роз и фиолетовых анемон. Дверь машины захлопнулась за ней с легким мягким хлопок. Послышался щелчок — отец закрыл дверь на щеколду. В Сиэтле они жили на тридцатом этаже в многоквартирном доме в двуспальной квартире с широкими окнами, которые давали обзор на весь город, казавшимся совсем крохотным тогда, когда зажигались первые огни, а закатное солнце уходило за горизонт, расплываясь кровавыми кляксами на море. Но и здесь было неплохо. Она даже могла с этим смириться. Невольная улыбка тронула губы, когда она заметила парочку любопытных соседей, которые выглядывали в окна за занавесками, но не решались выйти из своих укрытий. Отец вытащил с заднего сидения чемоданы, закрыл за собой двери машины и, нащупав в кармане ключ, открыл черную лакированную дверь их нового пристанища. — Транспортная компания привезет наши вещи ближе к, — он посмотрел на наручные часы, призадумавшись, — ближе к вечеру. Но вещи уже можно разобрать. Комнату можешь выбрать любую, кроме дальней. Я оборудовал ее под свой кабинет. — Хорошо, — девушка кивнула и вошла следом за папой в теплую, уютную гостиную. Дом внутри оказался еще более просторным, чем она думала. В интерьере преобладали орехово-бежевые оттенки, которые очень расслабляли уставший после дороги разум. — Кстати, рядом с моим кабинетом я оборудовал комнату для твоего хобби. Засчитаешь в качестве извинения за переезд? — девушка оторвала взгляд от большого темного фортепьяно, стоящего посередине гостинной. Раньше она часами могла сидеть и музицировать, пока не увлеклась рисованием: пастель, темпера, которая была намного-намного ярче гуаши и куда более стойкой, сложная акварель, долгое время не поддававшаяся ее рукам и быстро стынущие масляные краски. — Ты должно быть шутишь? — зеленые глаза девушки заискрились. Быстренько поднявшись по лестнице, она скрылась с отцовских глаз, но из-за своего слуха он прекрасно слышал ее слова: — Здорово! Красота, — зашуршали упаковки с холстами, зазвенели баночки с кистями, которые он поставил возле мольберта; послышался звук открываемой двери на просторный балкон — его вид выходил прямо на лес, который словно бы окружал этот городок со всех сторон. — Нет, ну, правда... Этот город мне нравится все больше и больше! Почувствовав холодок рядом с собой, девушка оторвалась от созерцания природы вокруг. Восторг, который она ощущала минутой ранее, немного поутих, уступая место самой настоящей задумчивости. — Как думаешь... Как меня встретят в новой школе? Мне не по себе, каждый раз, когда я думаю об этом. Мужчина понимающе улыбнулся, растрепав свои длинные медовые волосы, собранные в хвост, привычным человеческим жестом, словно какой-то подросток. Он настолько вжился в роль человека, что вряд ли бы кто понял, что он — самый опасный хищник на земле. Волк в овечьей шкуре. — Чувствуешь, что не избежишь сплетен и предрассудков?.. Да, городок маленький. Но не думаю, что здесь живут злые люди. Когда я присматривал дом, который можно было бы купить, многие отозвались мне помочь. Ариэль фыркнула: — Такому человеку, — она выделила слово "человек", мягко рассмеявшись, — уж точно никто бы не смог отказать. Красивых любят, пап. — Но и ты не уродина, дорогая, — он провел пальцами по ее теплой зарумянившейся от легкого мороза щеке, замечая как вздрогнула Ариэль. Все-таки она все еще не могла привыкнуть к такой разнице температур. Особенно, на свежем воздухе, — так что отбрось грусть. Все у нас будет прекрасно. Я выйду на работу по рекомендации, а ты пойдешь в школу. Уверен, у тебя все получится. Ты умеешь чувствовать людей. Так что успешно подберешь себе круг знакомых. А может и друзей. Она улыбнулась, однако не смогла удержать смущения из-за такой похвалы. Слова отца всегда приводили ее в чувства, а иногда и заставляли гордиться собой. Тряхнув огненными кудрями, она вновь вгляделась в густой лес. И правда, чего она боится? — Пойду приготовлю обед, — коротко улыбнувшись, мужчина скрылся, оставляя девушку наедине со своими мыслями. Они кружили в ее голове подобно вьюге. Коснувшись рукой медальона с фотографией матери, девушка нервно поправила цепочку: — Да. Все будет хорошо. У меня точно все будет хорошо. Нечего раскисать. Повернувшись, девушка зашла в дом, закрыв за собой дверь балкона на ключ. Щелчок скрежета замочной скважины и... Миловидная эльфийка, ведущая охоту глубоко в лесу вместе с сестрой и братом, прежде готовая броситься на оленя, застыла, теряя добычу. Черные от жажды глаза остекленели, их заволокло голубой дымкой тумана: — Чужак, — слетело с ее алых губ. Ее сестра резко дернулась, отрываясь от своего блюда и фокусируя, ставший ореховым, взгляд на предсказательнице. Кровь залила подбородок: — Этого нам еще не хватало. Парень, который застыл из-за ее слов, словно статуя, болезненно нахмурился, пытаясь вычленить из многих видений и мыслей нужное. Однако, выходило скверно. Сестра, увидев еще что-то нечто важное, спрятала эту мысль глубоко-глубоко внутри, ожив на глазах. Все что он увидел: загадочно-мягкое лицо красивого мужчины, напоминающее, скорее, ожившего ангела с фрески. Когда он посмотрел на нее, девушка лишь игриво улыбнулась ему, понимая немой вопрос: — Надо сказать Карлайлу.