Краска

У Саши розовые волосы с недавних пор, и это выглядит потрясающе. Особенно когда на сцене врубаются цветные огни. Свет софитов касается кончиков, и причёска приобретает сияющий ореол — это весьма эстетично. У Саши розовые волосы, и Лёше они очень нравятся. А ещё он начинает замечать за собой возникновение в голове вопросов, которых раньше там абсолютно точно не было. Появлялись они постепенно и по одному. Как получается такой яркий цвет? Нужно сперва обесцветить? А они светятся в ультрафиолете (на этом моменте возникает спонтанное глупое желание навязаться как-нибудь за Саней в клуб и проверить)? А это сушит их? Или они остаются мягкими? А мягкие ли у неё волосы в целом? Выглядят мягкими. Касаться как-то раньше не приходилось, но любопытство — вот оно, получите, распишитесь, не благодарите, делайте с ним, что хотите, хоть на стенку вешайте. У Саши розовые волосы, и Лёша понимает, что тоже хочет попробовать. Саша уже как-то предлагала в шутку дать номерок своего парикмахера, но тогда Лёша не воспринял это всерьёз. А сейчас они в туре, проверенного мастера найти будет сложнее. Он и не хочет идти в салон — а вдруг не повезёт, и получится плохо? Подстричься буквально на днях это ему не помешало, но окрашивание — это что-то новенькое, доселе неизведанное, можно сказать, потому опасения нет-нет да тяпнут за пятку, разворачивая на другую сторону улицы. На другой стороне улицы — супермаркет. Лёша бездумно гуляет между полок, заряжаясь положительной энергетикой. Не любимый Сельвер, но тоже хорошо! Просторные ряды, незнакомые наименования, яркие упаковки — всё для души, чтобы восстановить ману (которая каждую неделю стремительно тратится на придумывание новых абсурдных концовок для шоу). Он лениво скидывает в корзину пачку печенья с шоколадными кусочками, какие-то орешки, пару напитков в ярких, очень маленьких, милых баночках… Его взгляд останавливается на стеллаже со средствами для волос. Здесь есть целый ряд разноцветных пузырьков, которые так и манят, чертовки. Он берёт один из них с полки, ищет надписи на английском и выясняет, что у него в руке — окрашивающий бальзам. Вариант безопаснее, чем стойкая краска — легко нанести дома, эффект постепенно пройдет, если три или четыре раза вымыть голову, шанс сжечь волосы — нулевой. Мужчина долго смотрит на розовые пузырьки, думает и решает выбрать что-то другое, чтобы это не выглядело, будто он уже несколько недель хочет Сашины волосы… какой бы смысл не был вложен в эту фразу. Между синим и зелёным он выбирает мандариново-оранжевый — наиболее приближенный к чему-то натуральному. Для первого эксперимента сойдёт. *** — Лёха, — Саша закатывает глаза. — Ты свои волосы видел? Они же тёмные. Он не возьмётся так же, как на картинке. — Да пусть, — пожимает тот плечами. — Наоборот, даже хорошо. Посмотрю, нравится ли мне незначительное преображение, а там, глядишь, ещё что-нибудь сделаю. — Ну да, я забыла, что ты у нас старичок и тебе нужно такие "радикальные" изменения по чайной ложечке вводить, чтобы коньки не откинул, — хмыкает Саша и откладывает айпад, на котором уже полчаса пытается что-то читать. Присутствие Лёши её безнадёжно отвлекает. Он неуклюжий и постоянно исполняет что-то забавное, наблюдать за этим крайне увлекательно. Вот и сейчас он носится по номеру, лазая в сумках и пытаясь что-то найти. — Ты чего потерял? — Нужна какая-нибудь, э… тарелка. — Тарелка? — Саша хмыкает, приподнимая брови. — Нахуя? — Краситься. Ну, типа… Я ж видел, что в парикмахерских краску замешивают в таких тарелочках прикольных. — Ты, блять, сейчас серьёзно? — она снимает очки и со вздохом потирает пальцами переносицу. — У тебя бальзам, долбоёб. Его вообще замешивать не надо. Из пузырька выдавливаешь и размазываешь — всё, что от тебя требуется. — А, погоди, серьёзно? — Лёша обрабатывает новую для себя информацию какое-то время и приходит к выводу, что всё так и есть. — Значит, просто намазать и ждать? — Давай я тебя покрашу, — Саша поднимается с дивана и толкает соседа в спину в сторону ванной. — Чувствую, сейчас весь номер будет в рыжих пятнах, если сам возьмёшься. Сядь и руки на колени, не трогай ничего, я тебя умоляю. Где-то находится пара резиновых перчаток. Она берётся за дело обстоятельно: промазывает каждую прядку, следит, чтобы ни одна не осталась без внимания, хорошенько растирает бальзам, а потом прочёсывает своим гребнем, которым обычно сама укладывает шевелюру после мытья головы. Лёша удивлён, когда всего минут через пять уже всё готово. — Руки у тебя золотые, — говорит он с уважением, рассматривая себя в зеркало. — А когда смывать? — Тут сказано, что от десяти до двадцати минут, — отвечает Саша, изучая инструкцию на задней стороне наполовину опустевшего пузырька. — Держи двадцать, иначе совсем заметно не будет. — Зафиксировал, — кивает мужчина. А сам смотрит через зеркало на Сашу, стоящую у него за спиной. Точнее, на её волосы. Опять. — У меня на голове зарождается новая цивилизация? — наконец вздыхает та. — Не мечтай, так, как у меня, можно только в хорошем салоне сделать. Я уже говорила. — Да нет, — Лёша трясет головой, хмурится, отвергая предположение, что завидует. — Мне просто… просто интересно: а краска на волосы сильно влияет? Не визуально, а, типа, на структуру или как это называется. — А, ты об этом, — Саша подходит ближе и смотрит на себя в то же зеркало зачем-то. — Ну да, осветлитель химически выжигает пигмент, поэтому они сухими становятся. Масочку хорошую сделаешь — и всё отлично. А тебе это пока не грозит, можешь не переживать. Лёша и не переживает. Сейчас его мысли в целом заняты другим. Шевелюра Саши рекордно близко. Мужчина протягивает руку и опускает ладонь ей на макушку. Пружинятся, прикольно. Чуть пропускает пальцы между прядями, изучает. Мягкие. Действительно ухаживает, похоже. Ещё и пахнут приятно — с этого расстояния отчётливо слышен аромат какого-то недешёвого шампуня наперебой с ещё одним, довольно знакомым, но неуловимым. Наверное, аромат самой Саши. — Лёха, ты меня так не пугай, — она подозрительно косится на соседа. — Можно было и спросить сперва. — Да… извини, — отвечает тот рассеянно, но руку не убирает. Подушечками пальцев касается кожи головы, чуть гладит — и только тогда понимает, что, наверное, жёстко нарушает чужие личные границы. Саша смотрит на Лёху, как на блаженного, а тот именно так себя и ощущает в эту секунду. Облапал благородной даме бошку и стоит, тупит. Куда это годится? — Клёвые волосы, — выдаёт он, чем провоцирует у Саши приступ истерического смеха. — Блять, Лёха, ты в могилу меня сведёшь со своими тараканами, — произносит она сквозь хохот. — Напишу научную диссертацию о том, как краска для волос вызывает у мужчин приступы квирности и чрезмерной тактильности. Лёша смотрит, как Саша смеётся, и улыбается своей самой идиотской улыбкой. Её смех всегда вызывал в нём порывы продолжать нести или делать чушь, только бы она дальше смеялась — это очень красиво и заразительно. Очень. А что, если?... Даже эта короткая фраза в уме не успевает до конца сформироваться, а Лёша уже делает шаг вперёд, снова зарывается пальцами в её волосы — на сей раз обеими руками — и, притянув к себе, утыкается в них носом, вдыхая аромат и заполняя им легкие до отказа. Потому что очень хочется. Потому что навязчивая идея не отпускает, и если её не воплотить — так и будет мешать думать нормально, а у него с этим в последнее время и так туго. Несколько секунд они просто вот так стоят, не шевелясь. А потом Саша дёргает Лёшу за рукав. — Лёх. — М? — мычит он, всё ещё находясь в прострации. — Ты бы это заканчивал. Я твоей женщине потом как в глаза смотреть буду? — А чего такого противозаконного? — лениво отпирается мужчина. — Да я-то не против, — с усмешкой говорит Саша. — Просто ты сейчас мне лысину нанюхаешь. У тебя всё в порядке вообще? Я тебя таким не помню. — Ты выкачиваешь из меня маскулинность, — отшучивается Лёха, всё же оставляя волосы соседки в покое. — Правда? Звучит отлично, буду продолжать в том же духе, — с иронией в голосе отвечает Саша. — Продолжай, я только за. И Саша, пока Лёша заторможено пытается осознать происходящее, кладёт ладони на его плечи, встаёт на носочки и "клюёт" его в губы по-детски, не увлекаясь. Мужчина сквозь туман ощущает втрое усиленный "тот самый" аромат, а ещё тепло мягких губ и мимолётный холод от задевшей крыло носа серёжки. Это длится всего секунду. Дважды по секунде — второй раз он сам подаётся навстречу и повторяет скромный поцелуй. — Ещё минус пять процентов токсичной маскулинности, — с улыбкой говорит Саша, открывая глаза, и выходит из ванной. — Всегда пожалуйста, обращайтесь. И Лёша тоже улыбается, ощущая, что внутри закрылся какой-то гештальт, который не давал толком сосредоточиться последний месяц. *** Он выходит с уже высушенными волосами и неловко топчется на пороге, ожидая вердикта. — Кстати, эта штука, кажется, сильнее покрасила полотенце, чем меня, — обеспокоенно произносит он. Саша снова закатывает глаза и хмыкает. — Да успокойся, она легко отстирывается. Ну-ка встань на свет. Мужчина слушается, и Саша осматривает его оценочно, после чего выставляет большой палец вверх. — Лучше, чем я думала. Оттенок прикольный вышел. — Мне кажется, вообще не поменялось ничего, — возражает Лёха. — На свету видно. У тебя был такой тёмно-пепельный оттенок, а стал красноватый. Ты теперь не бешеный пёс, а рыжая псина. — А бешеный пёс не может быть рыжим? — Нет, — Саша пожимает плечами, будто сказаное само собой разумеется, а потом вздыхает, глядя на Лёшу с тёплой улыбкой. — Вернёмся — свожу тебя к своему парикмахеру.