Счастливо.

Слабак. Хм, возможно... Но не знаю как вам, а мне самоубийство всегда казалось уделом сильных людей. Еще пару месяцев назад я бы не решился на такое, ей богу! Трудно же, ну. А вы говорите, слабак... Я, конечно, попытался написать предсмертную записку, но черт возьми, вы хоть догадываетесь, как это трудно? Дрожащими руками я в тумане вырывал листок и с трудом выцарапывал на нем слова...И все было бы красиво, как в фильме, если бы я, мать его, не остановился бы. Я просто задумался. Что пишут в смертельных записках? Верно. Почему, кого не винить, кто должен простить. Почему - это и так понятно, не винить всех, а кто должен простить? Знаете, мне-то казалось, что у самоубийц не должно быть много близких людей. Но я... Видимо я какой-то неправильный самоубийца. Вот дерьмо. Да и говорю я об этом как-то слишком спокойно. А может потому, что спятил. Кажется это единственное объяснение. Так вот самоубийца я какой-то не путевый. Если я выживу и захочу снова попытаться покончить с собой, ей богу, не предлагайте мне сделать это вместе, как иногда делают "на пару". Не предлагайте, серьезно, вам же хуже будет. Кто меня простить должен? Я не перечислю же всех, а чтобы кто-то себя винил - не хочу. Так что не вините себя никто, вот как. С самого утра у меня все валилось из рук. Я задумал-то это давно, да вот собраться никак с духом не мог. Страшно, знаете ли. А вот сегодня подумал, почему бы и нет? Я сижу сейчас около окна своего, смотрю на крышу чуть ниже, и все такое солнечно-голубое, из-за солнца и неба. Красиво. Слишком красиво даже как-то. Скажу честно, я для храбрости выпил. Много выпил. Нет, ну ведь страшно же! И не забывайте, я просто спятил. Спекся. Трудно все стало, да и жить стало трудно, так что простите, сил нет. Терпел терпел, и спекся. Выпарился. Выкипел. Я же в этой проклятой комнате уже недели три как за решеткой сижу. Не могу я никуда выйти, и все тут. Боюсь, не хочу. Грущу сильно. Да и не выйду в ближайшее время, так почему бы и нет? Почему бы и не сегодня? Дальше уже все равно ничего не будет. Я закончился. Вы, конечно, на моих похоронах скажете, что я бы еще многое мог сделать. Не говорите так, ей богу, уже не смог бы. Вы, конечно, скажете, что если я только вас позвал, мы бы вместе проблему решили. А вот и нет. Проблема-то моя, она вот тут, внутри сидит. Вы ее видите? Нет. И я тоже. Но внутри все так царапает, что уже больно и тошно, ей богу, меня на изнанку выворачивает. Плохо мне, вот как. А такое пассивное состояние душевной болезни меня из себя выводит. Вы скажете потом - он на месте не сидел, всегда хотел двигаться вперед. И умирать медленно он бы не смог, поэтому и ушел быстро, скоропостижно, с достоинством... Ну и много всяких красивых слов. Ну вот, это будет единственное, в чем вы будете правы. В ящике, около стола, на полке верхней, письмо лежит. Это уже отдельно для Эли, передайте ей. Она всякие записочки на память оставлять любит, я то уж знаю. Ну и скажите, пускай проплачется хорошенько, это она тоже любит. Да так и легче будет, это я тоже знаю. Ну и пускай остальное что хочет забирает из моих бумаг. Вы не трогайте. Эле отдайте. Что-то засиделся я. Знаете, чувство такое бывает, мол "либо сейчас, либо никогда". Вот у меня сейчас такое. Я даже не знаю, мне вот кажется, что для меня это новое начало. Мало ли что там дальше будет. Я передам богу привет, если он есть конечно. Я последнее время в этом что-то сомневаться начал. Так что вам всем я пожелаю удачи. И не плачьте сильно, ей богу, все потом забудется. Бывайте. Счастливо.