The Literal Elephant

      Брайан почти не спал ночью после своего первого (и единственного, само собой) наказания. Сочинение он написал, ясное дело. Он сделал то, что был должен. По большей части. Он сел, написал его, и был вполне доволен конечным результатом. Но было кое-что, что не давало ему покоя до поздней ночи, значительно позже того, как родители прочитали ему очередную лекцию, а он немного поделал уроки, чтобы наверстать упущенное за день, проведенный почти полностью за ничегонеделанием. Будут ли у него неприятности? Большая часть жизни Брайана до сих пор была продиктована отчётливым желанием Не Попадать в Неприятности. Усердно учись, получай хорошие оценки, вступай в клубы, которые будут хорошо выглядеть в документах на поступление, не тусуйся с плохими людьми и т.д. и т.п. Всего одно школьное наказание, вероятно, не уничтожит его шансы в МТИ, Гарварде или Калтехе; но все же, пока он в темноте смотрел на стены своей комнаты, в его голове крутилось: а не будет ли у него неприятностей? Лежа вот так в три часа ночи, Брайан составил список:       • Задание состояло в том, чтобы каждый из них написал сочинение. В сущности, не было ли плагиатом для других приписывать себе работу, которую он сделал в одиночку?       • Задание состояло в том, что в сочинении необходимо было описать, кем они себя представляли. Что он как бы и сделал? Ну, за исключением того, что он уклонился от ответа, вместо этого фактически переадресовав вопрос обратно мистеру Вернону.       • К слову, переадресовав вопрос мистеру Вернону, он при любом раскладе практически гарантированно выведет того из себя.       • Это сочинение, не допуская никакой иной интерпретации, должно было состоять из 1000 слов. Получилось 100 слов, включая «Уважаемый мистер Вернон» в начале и «Искренне Ваш, клуб «Завтрак» в конце.       • Оно было поверхностным и слишком коротким, не отвечало на вопрос и, если вдуматься, было откровенной грубостью по отношению к авторитетной фигуре.       О да. У него будут неприятности. У него будут большие неприятности. Только вот неприятностей не случилось. В понедельник в школе Брайан весь день ждал, когда его вызовут в кабинет заместителя директора. Или даже самого директора. Школьного психолога. Кого угодно. Но никто не сказал ни слова. Он прошел мимо Клэр в коридоре перед кафетерием во время обеда, и она посмотрела ему в глаза. Он увидел Эндрю, в одиночестве уставившегося на витрину, полную школьных трофеев. Когда Эндрю заметил отражение Брайна в стекле, он повернулся и кивнул ему. А Бендер даже хлопнул его по спине, когда проходил мимо него возле кабинета труда. Брайан обернулся и увидел, как Бендер ухмыльнулся ему через плечо. Эллисон и в самом деле подошла к нему после занятий. Брайан был в кабинете труда, перед ним на верстаке стоял новый керамический слоник.       — Привет, — сказала она, держась на расстоянии, возможно, на случай, если слон был начинен взрывчаткой… а это мысль.       — Привет, — ответил он. — Эм. Кто-нибудь говорил с тобой сегодня? В смысле, насчет субботы?       Эллисон покачала головой.       — Нет. Со мной никто никогда не говорит.       — В смысле, по поводу сочинения, — пояснил Брайан. — Я подумал, что у нас могут быть проблемы, потому что мы не сделали то, о чем просил Вернон.       Эллисон не оставила смену имиджа от Клэр. Хотя волосы у нее были немного заколоты назад, но она все еще была вся в черном, как всегда с густо подведенными глазами, и перекинутой через плечо набитой до отказа сумкой. Брайану стало интересно, посмотрел ли Эндрю в ее сторону хоть раз за весь день, но прежде чем он успел спросить, сам Эндрю появился в дверях.       — Меня никто не напрягал, — сказала Эллисон. Она глянула на Эндрю, и тот пожал плечами.       — Меня тоже. Подумал, что Вернон может что-то сказать моему тренеру, но не-а.       Брайан кивнул, и некоторое время они так и неловко стояли, не глядя друг на друга. Брайан, со своей стороны, смотрел в основном на слона. Это был буквально слон в комнате. Абсурдность была в некотором роде ошеломляющей.       — Не парься, — сказал ему Эндрю. — Пойми, сочинение было хорошее, а задание — дерьмо. Кем блин он себя возомнил, задавая нам сочинение в наказание? Не переживай так, Джонсон.       Но Брайан не мог не переживать. Он написал это чертово сочинение. Он все еще должен был сделать грёбаную керамическую лампу в виде слона. У него был кол в оценках и дисциплинарная отметка в послужном списке, а раз в неделю он должен был ходить к школьному психологу, чтобы поговорить о той ракетнице и своих чувствах. Как он мог не переживать?       На следующий день Брайан, подавив свою гордость, подошёл к трудовику, мистеру Дили, и попросил его помочь с лампой-слоном. Мистер Дили сказал, что позволит ему переделать проект во время зимних каникул, если он поможет одному из других учеников. И этим учеником, конечно же, оказался Бендер.       — Бля. Если ты мой помощник, мы никогда с этим не закончим, — пробормотал Бендер, когда увидел Брайана после школы. Брайан сбежал со встречи клуба физики, чтобы встретиться с ним в классе труда.       — Эй, ты же доверил мне сочинение, да? — ответил Брайан. — Просто скажи, что нужно делать.       Бендер бросил на него совершенно непостижимый взгляд, затем пожал плечами и подтолкнул в сторону устрашающего вида оборудования, помеченного как запрещённое для новичков.       — Итак, одна из вещей, которые делают такие выбравшие труд идиоты, как мы, — это поддерживать все оборудование в рабочем состоянии, — сказал ему Бендер. — Так что, мы с тобой? Мы собираемся починить эту радиально-консольную пилу, чтобы она больше не пыталась убивать людей. Круто?       Брайан уставился на него, а затем кивнул.       — Да, да, круто. Не убивать людей. Это хорошо.       И вот семестр потёк своим чередом, даже отдаленно не похожим на то, чего Брайан ожидал в начале года. Конечно, он все еще много учился и не нарывался на неприятности, но он также проводил время в классе труда, помогая Бендеру делать инструменты безопасными для идиотов вроде Брайана, которые понятия не имели, как ими пользоваться. В тот день, когда он бросил математический клуб, он уронил два гаечных ключа, и Бендер заставил его остановиться и усадил на место.       — Блин, да что с тобой сегодня не так? — спросил Бендер с пугающе несвойственной ему обеспокоенностью.       — Я бросил математический клуб, — ответил Брайан. — Родители меня убьют.       Бендер уставился на него.       — Твою мать, да ты издеваешься что ли, — сказал он. — Твои задроты родители не убьют тебя за то, что ты бросил математический клуб.       — Нет, убьют, — настаивал Брайан. — Клуб физики, математический клуб… если бы существовал клуб химии, то они хотели бы, чтобы и в нем я тоже состоял. В моем доме все — сплошная наука, всегда. На прошлый день рождения мне подарили набор для моделирования молекул.       Бендер все еще таращился на него.       — Твою ж мать. А что вы делаете за ужином? Решаете уравнения?       Брайану осталось только посмеяться, потому что да, именно это они и делали. Одним из любимейших занятий матери было тестировать Брайана и его сестру по математике во время еды.       Бендер покачал головой и вернулся к ремонту трубореза.       — Чел, моя семья, конечно, отстой, но я, блин, лучше пожру настоящее дерьмо, чем проведу вечер, занимаясь математикой за ужином. Знаешь, что тебе нужно сделать?       Брайан вернулся к инструментам и положил ранее оброненный ключ на положенное ему место в ящике.       — Что? — спросил он, протягивая Бендеру трещотку, которую тот попросил.       — Отвлеки их. Скажи им, что математический клуб — отстой, и там только одни неудачники, которые все время острят. Так оно и есть, ты мне сам на прошлой неделе рассказывал. Все не мог заткнуться по этому поводу. Так что сначала скажи им это, а потом — что-нибудь хорошее. Отвлеки, затем перенаправь. Классический прием уклонения от родителей.       Брайан кивнул. Совет был неплохой. А математический клуб действительно состоял в основном из девятиклашек, которые раз в неделю по часу отпускали пошлые математические каламбуры. Про пошлость он бы умолчал, но сказал бы родителям, что подумывает о том, чтобы создать настоящую команду для олимпиады по математике в следующем году. А пока у него было заготовлено неплохое перенаправление.       — Ну да, может, они не будут возражать, если я скажу им, что собираюсь вступить в дискуссионный клуб.       — Ты самый большой задрот, которого я когда-либо встречал в своей жизни, — сказал Бендер из-под трубореза, и протянул Брайану трещотку. — Почему изо всех задротских способов убить время ты выбрал дискуссионный?       Брайан широко улыбнулся.       — Я показал им «сочинение», которое написал для Вернона. Им понравился мой стиль.