Исключение из правил

Уэнсдей Аддамс       Наконец, спустя еще минут сорок, мы обе добрались до входа в пещеру. Здесь следы Хайда прерывались и начинались новые, человеческие, должно быть, принадлежавшие уже самому Тайлеру Галпину. — Это здесь, — коротко ответила я, останавливаясь. — Мы пришли. — Ты думаешь, Ксавье еще жив? — Лицо Энид изображало неподдельную печаль. — Уверена, что жив, — кивнула я, — Тайлер не посмел бы его убить. — А что, если...? — Прикусив нижнюю губу, девушка на секунду замешкалась, думая, как лучше выразиться.       Энид Синклер всегда была очень чуткой и внимательной, но в разговоре со мной можно было не стесняться в выборе выражений. Что бы не случилось там, за стальными дверьми, моя роль от этого не изменится. Принять правду спокойно и с достоинством, сохранить здравый ум и критическое мышление даже в самой безвыходной ситуации. Таковым было мое предназначение. — Как бы ни было, я готова ко всему. — Уже более решительно произнесла я, крепко сжимая ладонь своей соседки. — А теперь, я попрошу тебя об одной услуге. — Энид была готова молча слушать, и это придало мне дополнительных сил. — Останься здесь, у входа. Постарайся дозвониться до Бьянки или шерифа, и если я не вернусь через час, уходи.       Я замолчала, а Энид смотрела на меня, не моргая. Казалось, в её взгляде я узнала выражение укора, беспокойной грусти и волнения, смешанного почти с сожалением. — Ты правда думаешь, что я пущу тебя одну? — С великой досадой и обидой в голосе проговорила девчонка. — Ты нужна мне здесь, Энид. — Поддавшись чуть вперед, я замерла буквально в шаге от нее, засматриваясь в голубые, полные печали, глаза. Мне хотелось быть мягче, но во взгляде все еще читался привычный холод и строгость. Сейчас у Энид не было ни то что возможности, не было никакого права идти мне наперекор, и все же, в глубине души я очень боялась столкнуться с иной реакцией. — Если Ксавье мертв, если со мной что-то случится, кто приведет помощь? Мне больше не на кого рассчитывать и некому доверять, — сглотнув резко образовавшийся в горле ком, я еле слышно шмыгнула носом, наверное, от холода. — Мне очень нужна твоя помощь, Энид, но только по эту сторону двери. И стоило мне это произнести, девушка тут же воспряла духом. Ее лицо вдруг стало радостнее и светлее, Энид обняла меня так крепко, как только могла. — Я знаю, что мы никогда не обнимаемся. — По щекам Синклер заструились горячие слезы. — Только не говори никому. — Пару секунд находясь в оцепенении, я тоже обняла её, укладывая подбородок на девичье плечо. — Что, если мы больше никогда не увидимся? — Несмотря на то, что Энид еще ни разу в жизни не принимала форму волка, хватка у нее была ого-го. Прижимаясь ко мне часто сокращающейся грудью, девушка стискивала меня в объятиях, словно тряпичную куклу. — Энид, — хрипло попросила я. — Отпусти. — Энид, хватит. — Буркнув уже громче, и в своей привычной манере, я оттолкнула её от себя, качая головой. — Для первого раза объятий будет достаточно. — Да-да, конечно, прости. — Быстро-быстро моргая, она стушевалась и так же шагнула назад, виновато качая головой. — Я рассчитываю на тебя, не подведи. — Удачи, Уэнс. Сегодня все обязательно кончится. Все кончится и начнется новое.

***

      Терзаясь неизвестностью, я двигалась по узкому коридору, пока наконец не наткнулась на массивную деревянную дверь. Глубоко вдохнув, коснулась ручки, потягивая её на себя. Открыто. Полная решимости, я ступила за порог.       Неясный трепет ожидания, словно саблей, полоснул по сердцу. Стараясь собраться с мыслями, я сжала кулаки и двинулась вперед, туфлями хрустя по стеклянным (надеюсь) осколкам. Наверное, это был единственный случай из жизни, когда мне действительно хотелось, чтобы это были осколки стекла, а не человеческие черепа. — Ксавье… — Шепотом позвала я, оглядываясь. Помещение лишь отдаленно напомнило комнату пыток. Какой-то полуразрушенный алтарь, парочка ржавых цепей и окровавленные тряпки. Теплый свет и каменные стены, несколько рабочих столов, ингредиенты для смешивания, пробирки… Самодельная алхимическая лаборатория? — У-У-Уэнсдей, — полушепот, а быть может, речь на уровне подсознания. Изнемогающий голос, словно эхом, отразился от стен, пульсируя теперь у меня в голове. Я резво двинулась вперед, глазами ища знакомые очертания. — Ксавье, — заметив его, я тут же пожелала приблизиться, бросаясь на колени рядом с мучеником, укладывая его голову на своем ободранном подъюбнике. — В какую же задницу ты без меня угодил, — оглядывая его лицо, я аккуратным образом расширила его веки, пытаясь вглядеться в зрачки. Я старалась не акцентировать внимание на том, что Торп, и без того неплотный, стал теперь еще более худощавым. Его руки были покрыты ссадинами и кровоподтеками, а под правым глазом красовался огромный синяк. Вены на предплечье и шее были обколоты, и в хватке его не было абсолютно никаких сил. — Что ты здесь делаешь? — Еле слышно спросил он. — Ты заставишь меня сказать? — Да. — Пришла за тобой. — Зачем? — Потому что захотела. — Это не ответ, Уэнсдей. — Тогда оставайся без ответа.       Несмотря на наш короткий, но достаточно содержательный диалог, я совершенно не собиралась терять бдительность. Кроме Ксавье здесь более не было никого, но я до последнего отказывалась верить, что его бросили здесь одного, не плененного, практически свободного. — Это был их план, — кашляя, он собирался с мыслями, чтобы сказать мне что-то очень важное. — Я здесь для того, чтобы ты пришла. Я им не нужен, им нужна ты. — Кому им, Ксавье? — Тайлеру. Тайлеру и Торнхилл. Мэрилин Торнхилл — это Лорел Гейтс. Это она управляет Хайдом, Хайд — не я, это Тайлер.       Ошеломлённый, с мутными глазами и с тяжёлым туманом в голове, Ксавье пересказывал мне все, что смог узнать. Я же слушала внимательно, и даже несмотря на то, что половину уже знала, не решалась его перебить, отдавая дань его стараниям. Это ведь именно из-за меня он оказался здесь, и последнее, что слышал из моих уст — обвинения, теперь уже и вовсе не обоснованные. И все же, одна из новостей и правда оказалась неожиданной. Весть о том, что Мерелин — это Лорел, словно обухом по голове ударила. И все маленькие кусочки пазла, что раньше мне казались лишь крохотными песчинками в море событий, наконец, начали складываться. Она всегда была слишком доброй и приветливой, втиралась в доверие и делала это с особой искусностью. Никто, даже я, а это уже сильно, до конца так и не смог её раскрыть. — Зачем ей я? Ксавье не ответил. Конвульсии и судороги овладели всем его телом и всеми чертами лица. Юноша сопротивлялся, но слабость и изнеможение, так или иначе, брали свое. — Держись, я вытащу нас отсюда, — хрипло ответив, я накрыла его лоб своей ледяной ладонью, коротко поглаживая вдоль щеки. И сейчас у меня не было абсолютно никакого плана: я не знала, что делать дальше. Не знала, что нас ждёт, не знала, как мы будем выбираться и все ли в порядке с теми, кто ждёт нас по ту сторону двери. Я вдруг почувствовала себя маленьким Ксавье Торпом, что уже смирился со своей участью и практически горел заживо в полной безвыходности своего положения. <i>Я отчаилась, хотя должна была быть отважной.

***

Тайлер Галпин       Мы выбрались через черный ход и принялись ждать. Я знал, что Лорел собиралась делать и для чего ей нужна была Уэнсдей, но совершенно не понимал, почему это нельзя было сделать быстро. Для чего выжидания, ловушки, черные ходы и прочее? Сейчас Аддамс там, находится один на один с проклятым Торпом, и даже несмотря на то, что это, скорее всего, их последняя встреча на этом свете, меня все равно коробило от одной только мысли, что сейчас они оба вместе, только вдвоем. — Почему мы не могли встретить её там, она ведь одна пришла. — Нервно похаживая из стороны в сторону, я стучал зубами и барабанил холодными пальцами правой руки по внутренней стороне левой ладони. От нетерпения и невозможности влияния в данной ситуации у меня начинался нервный тик. — Потому что она пришла не одна, Тайлер.— Резко ответила Лорел, поправляя очки на переносице. — Почему ты так уверена? Уэнсдей ненавидит компании и помощь. — Потому что я целую гребенную кучу времени притворялась мирной учительницей и достаточно хорошо изучила учеников, в том числе Уэнсдей. Я молча её выслушал.       Несмотря на то, что Лорел и правда справилась со своей задачей на отлично, мои успехи так же не оставались в стороне. Уэнсдей Аддамс даже на секунду не могла представить, что такой паренек — добродушный Тайлер Галпин, может оказаться чудовищем. Ей гораздо проще было обвинить Ксавье Торпа, человека, что, как преданная собака, был готов и в огонь и в воду броситься за своей хозяйкой. И пусть в последнее время у них не ладилось, а Бьянка Барклай попутала все карты, взаимоотношения между этими двумя были пропитаны какой-то своеобразной химией, что прожигала мой разум за считанные секунды, стоило мне только об этом подумать. Ксавье Торп и Уэнсдей Аддамс были как будто связаны, и связь эту не нарушит ни единое проклятие, ни какое-то там колдовство. — Я точно знаю, что Синклер здесь. Такую невинную и чистую душу даже губить не хочется, — промолвила Лорел, заряжая свой пистолет. — И все же, если Энид здесь, то, возможно, и Аякс тоже. А там и Бьянка, и может быть, кто-то из учителей. Не знаю точно, насколько все вышло из-под контроля, Тайлер. Не могу знать, сколько времени ты упустил, когда пытался разобраться со своими чувствами к Аддамс. — Женщина оскалилась, и я тут же почувствовал тяжесть в груди, сопровождающуюся резкой нехваткой дыхания.       Даже если и хотел, я не мог противоречить Лорел в открытую. Крепко потирая себе грудь, я оглядывался вокруг себя, стараясь ухватиться за воздух. Мне постоянно мерещились какие-то звуки и голоса. — Что от меня требуется? — Горло сжималось от приступов удушья. — Убрать помеху, если таковая возникнет. — Холодно ответила Лорел. — Пойми меня, Тайлер, я безумно тебе благодарна, — начинала женщина, и речи её были так сладки и спокойны. — Ты проделал колоссальную работу, и до завершения плана мне осталось совсем чуть-чуть. — Она начала приближаться, и я еще более отчетливо почувствовал отсутствие воздуха, свободы дыхания. — Но не смей предавать меня, ты слышишь? — Склонившись над моим ухом, женщина горячим дыханием обожгла шею и на спине тотчас же появился рой мелких мурашек. — У тебя могут быть свои мысли, Тайлер. Могут быть и свои желания, — легонько впиваясь ногтями мне в плечо, Лорел с каждой секундой лишь усиливала свой натиск, заставляя смотреть на нее, не моргая. — Но ты должен помнить нашу конечную цель и придерживаться её. Ты должен быть рядом со мной и выполнять все, что я тебе говорю. Только так ты сможешь искупить все свои грехи и отомстить за свою маму. Ты ведь помнишь, что все это мы делаем ради нее? Договорив, Лорел улыбнулась, отходя от меня на шаг. Я тут же перестал внимать её речи и отвернулся, дышать стало легче. — Я никогда тебя не предам, — отвечая тише, нежели обычно, я судорожно закивал головой. — Никогда не предам.       Наверное, мне с ужасом нужно было бежать от женщины, что прожигала меня глазами, отравляя мой разум целиком и полностью, но та власть, коей она обладала… Я ненавидел её и в тоже время беспрекословно подчинялся ей. Хотел убить, но был готов защищать, даже ценой собственной жизни. — А теперь, возьми пистолет и застрели того, кто озирается у главного входа. Лишние свидетели нам не нужны. — Пистолет? — Перенимая из рук Лорел оружие, я слегка напрягся. — Я никогда не стрелял из пистолета. Пусть лучше Сара стреляет. — Значит выстрелишь впервые. — Коротко и ясно ответила Лорел. — Почему я не могу сделать это обычным способом? — Потому что я хочу убедиться в том, что даже в облике человека, ты будешь готов сделать для меня все, что я попрошу. И вновь она улыбнулась, нежно поглаживая меня по плечу. — Хорошо, — кивнул я, дрожащими руками перекладывая пистолет из одной руки в другую: — я это сделаю.

***

      Двинувшись в обход, я наконец-то остался один. Сердце колотилось с бешеной силой, и я чувствовал, как ноги мои начинали подкашиваться. Крепко сжимая в руках оружие, я пытался унять дрожь в теле и постоянно останавливался, прицеливаясь в воздух.       Я уже несколько раз убивал людей, это было не сложно. Однако всё, что мои прежние жертвы могли видеть перед собой в последний раз — это два огромных глаза и массивная пасть, лохматое чудовище с острющими когтями. Они никогда не молили о пощаде и не пытались вступить в диалог, все те, кого я убил в облике Хайда, теряли голову от страха и погибали внутри еще до того, как я успевал вспороть им брюхо или грудную клетку. Никто из жертв не винил меня — бедного Тайлера Галпина. Все цепенели от ужаса перед свирепым монстром.       Убить же человека, что будет смотреть в твои глаза и задаваться явным вопросом «за что?», — это совсем другое дело. Я не представлял, как справлюсь с этим, но точно знал, что не справиться просто не имею права. Иногда мне хотелось наставить этот пистолет на себя и выстрелить. Наверное, тогда я бы абсолютно точно отправился бы к маме. Интересно, что бы она сказала мне? Но в жизнь после смерти я не верил. А если существовали Ад и Рай, то мы совершенно точно были бы по разные стороны баррикад.       Наконец, я добрался до нужного места, полностью обойдя пещеру. Выглядывая из-за ствола массивной ели, я попытался прицелиться. — Черт, — еле слышно процедив сквозь зубы, я свободной рукой ухватился за ту, в которой находился пистолет. Даже собственная хватка не могла унять эту противную неконтролируемую дрожь. Я смотрел на девчонку в порванном платье, переступающую с ноги на ногу. Я знал её имя, видел её раньше и почему-то не хотел её убивать. Она была изгоем, как и все в Неверморе, но все те разы, что мы виделись, мне отчего-то казалось, что она не хотела им быть. И все же. Я не мог спорить с Лорел. Не мог отказываться, не мог идти против, не мог её предавать. Был многим ей обязан, ведь это именно она предоставила мне такой шанс и возможность отомстить за мою маму. К тому же, Лорел не отказала мне и в другом желании. Я хотел самолично наблюдать страдания Ксавье Торпа, как физические, так и духовные. Я жаждал справедливости и психологического падения Уэнсдей Аддамс. И все это, все, что я только мог пожелать, мне так любезно предоставила Лорел Гейтс. — Стой там, где стоишь, — набирая полную грудь воздуха, я резко вышел из-за дерева, направляя пистолет на миниатюрную фигуру. Шаг за шагом, приближаясь, я смотрел на девушку исподлобья, с силой до крови прикусывая щеки. — Ты одна здесь?       Я видел, как округлились её глаза, как колени задрожали от страха. Слегка взвизгнув, светловолосая подружка Уэнсдей закрыла рот ладонью и замерла на месте, судорожно качая головой. — Тайлер, — прошептала она, — Ты не должен. Глупая девчонка. Откуда ей знать, что я должен делать, а чего не должен? Я и сам сомневался, но её жалкий вид… Не знаю, но он почему-то начинал раззадоривать меня. — Твоя подруга оказалась не такой уж и умной, верно? Она притащила тебя сюда, притащила отвечать за свои ошибки и оплошности. Хреновая из Уэнсдей подруга, что скажешь? Но Энид ничего не отвечала. Страх лишил ее чувств на несколько минут, и она как будто забылась; припечаталась к холодной каменной стене и всем своим взглядом пыталась образумить меня, заставить опустить оружие. Я снова улыбнулся, теперь уже куда более широко, как безумец. — Я не хочу тебя убивать, но у меня нет другого выбора, ты ведь понимаешь? — Нет, — не согласилась она. — Выбор всегда есть, Тайлер, и ты выбираешь неправильно. — Не указывай мне, что правильно, а что нет, изгой. — Сжав покрепче пистолет, я начал морщиться, ощущая кипение крови в жилах. — Ты бы ни дня не продержалась бы в моей шкуре. — Делая еще несколько шагов в её сторону, я не опускал оружия, борясь со своими внутренними демонами. — И тебе не обязательно это делать, Тайлер, — её голос дрожал, но Энид продолжала говорить. Возможно, девчонка просто заговаривала мне зубы, однако взгляд её был глубоким и искренним. Выставив руки перед собой, она глазами спросила разрешения подойти. Я отказался, напрягаясь. — У вас всегда все просто, — с шумом выдохнув, я немного опустил голову, задумываясь на секунду о своей жизни. — Ты ведь не одна здесь, верно? — Одна. — Она запротестовала. — А как же мой отец? — Он ни за что не причинит тебе боль, Тайлер. — Ты ошибаешься. — Разозлился я. Слова, ею сказанные, и эти молящие взгляды, они вспыхивали перед моими глазами, словно искры, сжигающие надежду на положительный для нее исход. Всю мою жизнь отец только и делал, что причинял мне боль. Пускай не физическую, но иногда мне казалось, что порка была бы куда лучше, чем слепое равнодушие. — Он — твой отец, и он очень любит тебя, Тайлер. Опусти пистолет, и вы вместе что-нибудь придумаете.       Но её мольбы более не трогали меня. Не нужно было заговаривать об отце, не следовало надавливать на раны, что были связаны с жизнью моей семьи. И сейчас в моем сердце тихо закипала ненависть ко всему миру. Гибкая ненависть слабака, отвратительное, мстительное чувство раба, коего некогда пичкали обещаниями и надеждами на лучшую жизнь. — Быть может, ты не виновата. — Я издал вдох, улыбаясь умиротворенно. — А может быть, вы все виновны, все разом. — Тайлер… — Она потянулась ко мне, отстраняясь от стены. — Ты можешь стать лучше. — Прости меня, Энид. Тишину ночного леса нарушил выстрел.

***

Уэнсдей Аддамс       Поднявшись на ноги, я начала впопыхах исследовать небольшое помещение, оставив Ксавье дремать в уголке. Как бы то ни было, но мне пришлось забыть волнение и мысли о безвыходности положения где-то позади, заменяя их привычными расчетливым умом и самообладанием. Во мне сейчас сквозили решительность и прямота характера.       Я понимала, что времени у нас в обрез. Вход, через который я вошла внутрь, был плотно закрыт снаружи. Если кто-то сумел оказаться по ту сторону двери и закрыл ее, вероятно, этот кто-то — Тайлер или Лорел Гейтс, а это означало…       По спине пробежал холодок и я поежилась. Если кто-то из этих двоих сейчас там, значит они совершенно точно могли встретиться с Энид. При одной только мысли об этом ноги начинали подкашиваться, но я не спешила терять самообладание. — Второй ход, — прошептала я себе под нос, утирая капельки пота со лба, — Точно.       Покинуть это место через главный ход они не могли, иначе мы бы обязательно встретились. Вероятно, улизнули через запасной, а этот закрыли, заставляя нас, тем самым, оставаться в ловушке. Если они думали, что я не догадаюсь, значит запасной ход должен быть обязательно где -то перед глазами. Если сложные задачи я раскалываю, как орешки, то с легкой могла бы попасть впросак. — Ксавье, — я позвала его громко, при этом шарясь на столе в поисках чего-то, что сможет нам помочь, — Ты сможешь идти? — Да, — облизывая пересохшие губы, прошептал он. — Но для тебя я буду обузой, Уэнсдей. — Сколько раз я говорила, что люблю решать сама, Торп? — Мельком взглянув на него, еле слышно цокнула, завязывая небольшой мешочек со всем нужным, что я нашла. — Вставай, и идем. И он попытался подняться. Безуспешно. Еще раз, а потом еще и еще, пока, наконец, не свалился грузом на пол, издавая протяжный глухой вой.       От увиденного мое сердце сжалось. Не привыкшая прежде к жалости, я смотрела на него, морщась; не от пренебрежения, а от грусти и моральной боли, что наполняли мою душу и разум каждый раз, когда я имела возможность наблюдать за его страданиями. А я не хотела, чтобы он страдал. — Давай помогу, — наконец, сорвавшись с места, я вновь упала перед ним на колени, случайно ранясь о разбитое стекло на полу.       Мой внешний вид находился где-то между непристойностью и еще пущей любовью к неардинарности, нежели чем уже у меня имелась. Распущенные черные волосы подспутанными паклями обрамляли хрупкие плечи, колени были изрезаны, а платье порвано. Грудную клетку все еще сдавливал неудобный корсет, но иногда мне казалось, что это именно он поддерживал меня и не давал упасть, заставляя держать спину ровно и не падать духом. У меня не было ни одного кармана. — Вот, возьми это. — Всё из полезного, что мною было найдено, я дрожащими руками протянула Ксавье. Поспешно распихивая вещи по его карманам, не забывала криво улыбаться, стараясь держать с парнем зрительный контакт и не давать ему терять сознание. Засовывая самый крупный, завернутый в ткань осколок стекла под корсет, я крепко сжала ладони Торпа, потягивая его на себя.       Для меня он был слишком высоким, но несмотря на это, нам все же удалось подняться. Обхватив его за пояс, я удерживала теперь нас двоих, лицом утыкаясь в его грудь. Передо мной вновь открывалась отчаянная, лихорадочная борьба напряженной воли и внутреннего бессилия. — Как ты поняла, что Тайлер — Хайд? — Поинтересовался он, стараясь не заваливаться на меня всем своим весом. — Поцеловалась с ним и увидела через видение. — Крепко хватаясь за его бок, я начала переступать с ноги на ногу. — Получается, чтобы понять, что я НЕ МОНСТР, тебе нужно было поцеловаться со мной. — С некой веселостью в голосе проговорил Ксавье. Меня радовало, что даже в такой патовой ситуации, юноша не терял самообладания и умудрялся шутить, но шутки его казались мне вопиющей наглостью, от которой мои щеки, с какой-то стати, начинали наливаться соком, как румяные яблоки. — Ты знаешь, где может быть запасной выход? — Стремительно переводя тему, поинтересовалась я. — Они уходили куда-то туда, — он указал. — Но я помню все очень смутно. — Тяжело выдыхая, добавил Ксавье. — Хорошо, тогда пошли. — Подожди, — затормозил он, опираясь на мои плечи. — Повернись ко мне. — Зачем? — Я напряглась. — Повернись, — он снова повторил. — Пожалуйста. И я повернулась. Несмотря на то, что время — самый важный сейчас ресурс, беспардонно покидало нас. — Прости меня, Уэнсдей. — Почти шепетом молвил он, пытаясь выпрямиться, дабы встретиться со мной взглядом. — За что? — Я на мгновение оцепенела, лишь еще пуще сжимая парня за пояс. — За то, что хотел тебя забыть. — У тебя практически получилось, верно. — Меня вдруг охватило расслабляющее осознание того, что эта тема меня тоже волнует. — Почти, — он усмехнулся, — Но почти не считается. — Ну тогда и я должна извиниться перед тобой, Ксавье. — За что? — За то, что у тебя не получилось меня забыть.       Парень вновь улыбнулся, и улыбка эта, по всей видимости, далась ему сложнее, нежели все предыдущие. Несмотря на все разговоры и откровения, Ксавье Торп был чертовски слаб и измучен. — Бьянка говорила, что по всем правилам я должен был забыть тебя и жить спокойно. — И почему не получилось? — Наверное, ты стала исключением. Наши взгляды вновь встретились.       Однажды, когда-нибудь, влюбленный и нетерпеливый, с большим букетом черных роз в руках и с горячими поцелуями на устах, Ксавье Торп будет меня поджидать возле живописного заброшенного склепа. Быть может, мы будем уже мертвы, и он найдет и достанет меня даже на том свете, а может быть… Этого и вовсе никогда не случится. — Не надо…— Отчужденно прошептала я, опуская глаза в пол. — Почему? — Выдохнул он мне в лоб. — Потому что я не хочу, чтобы это выглядело как прощание. Раздался выстрел.       Вздрагивая, я от неожиданности вцепилась в парня всей силой, перемещая вес своего тела в его сторону. Стреляли снаружи, но звук был громким и очень отчетливым, перепутать с чем-то другим я попросту не могла. Лишь секундно взвизгивая, я начала ощущать, что падаю. Оба мы повалились вниз, ударяясь о холодный пол. — Нет, — тут же вскакивая и полностью игнорируя боль в ногах, я руками начала ощупывать пол, — Энид, с ней могло что-то случиться. — Уэнсдей, дверь, — откашливаясь, Ксавье указывал вперед, опираясь на локти. — Сработал какой-то механизм, дверь открывается. И вправду: стена, находившаяся у нас за спинами, с шумом начала отъезжать вправо. — Давай-давай, — взмолилась я, — Пойдем, Ксавье, пожалуйста. — Он взглянул на меня напугано, но в тоже время, воодушевленно. Прикладывая свой максимум усилий, мы оба поднялись, пошатываясь. — Ты очень сильная, Уэнсдей! — прошептал он, делая шаг вперед. — А ты еще сильнее, Ксавье Торп.       И ранее полностью тонувшая в волнении и подступающем бессилии, я как будто восстала из этого небытия, кутаясь в порыве нежного чувства, так рьяно подступающего к моему сердцу. Со слезами, что мне не свойственны, вспоминая почему-то нашу первую встречу, я обняла его за плечи и поцеловала. Поцелуй был мокрым и достаточно неумелым, но мне было плевать. В голове разгорался настоящий пожар, а ледяное сердечко начинало таять.       Страх потери? Боль? Безысходность? Объяснений своему поступку у меня не было. И уже было желание отстраниться, я снова ощутила на своих устах жгучий поцелуй его горячих, пересохших губ. Он крепко сжимал меня в своих объятиях, и я уже не чувствовала прежней слабости в его исхудавшем теле. Его ласки и прикосновения были невиданно напористыми, и мы как бы замерли в объятиях друг друга, продолжая сливаться в крепком, долгом поцелуе. И я не знаю, сколько еще это могло бы продолжаться, не хочу знать. Но из состояния неконтролируемого опьянения Ксавье Торпом меня вывел громкий женский голос. — Я так и знала, что вы найдете общий язык! — В дверном проеме, слегка на пригорке, возвышалась Мерелин Торнхилл. Хотя… Это была Лорел. Мерелин и вовсе никогда не существовало.