Обитель теней

— Ну что? — чужой голос отдает холодной насмешкой, которая, подстать царящей вокруг ночной прохладе, невольно вынуждает юношу поежится. — Узнал, где находится список? Для таких, как Достоевский, было не сложно найти место для встречи. В его видении Йокогама пестрила темными пятнами почти также, как сыр, который скармливают подопытным крысам, был испещрен видимыми дырами... Или, как рассеянно успевает подумать Рюноске, будет испещрена тремя выстрелами его грудная клетка, когда Мори Огай все таки заподозрит его в предательстве. Если заподозрит — любил повторять Федор, неизменно покусывая пальцы и, кажется, с той же частотой бросая на него взгляды, смысл которых Акутагава неоднократно силился понять, но не мог. Что творилось в голове у этого человека? Что будет с ним и Гин, когда небольшая миссия Рюноске наконец подойдет к концу? Горло предательски пересохло от очередной мысли, что возможным исходом им следовало ожидать смерть... И если не от босса, то почти наверняка от лидера Крыс. — Забавно. — голос поддается ему не сразу, словно до этого ему приходилось молчать далеко не один день. — По твоей милости я подставляю под удар всех тех, кто подарил мне дом... — Дом? — встав с, как теперь сумел разглядеть старший Акутагава, мусорного бака, Федор улыбался, едва ли не полностью обнажив белые зубы. — Забавное определение, если учесть, что у вас с сестрой изначально не было никакого выбора. Рюноске хмурится — если на то пошло, то это то единственное, что он вообще мог рядом с ним, с этим Дьяволом. Это и... Нет. Подавив порыв отрицательно покачать головой, мафиози все же вынуждает себя взглянуть в глаза своего противника. Расёмон, будучи некой частью юноши, протестующе ворчал где-то на уровне его интуиции, словно предупреждал, что перед ним, как перед более мелким хищником, оказался кто покрупнее, и, вне всякого сомнения, опаснее... Но разве он уже не имел дел с чем-то подобным? В памяти всплыл образ Осаму — Осаму, который, с его точки зрения, уступал лидеру Крыс разве что в своей серьезности, но, тем не менее, оставался таким же опасным, сколь и в некоторой степени предсказуемым. — Вы не совсем правы. — шагнув навстречу бледному подобию Жнеца, юноша протянул папку с фото одного из лайнеров Эйса и, как и ожидалось, список его личного отряда из слуг. — Его не было изначально, но не сейчас. Не... В недавнее время. — Хочешь сказать, ты привязался? С тем, как этот вопрос срывается с чужих губ, у мафиози на мгновение возникает мысль, что от него ждут положительного ответа... Или, что этот вопрос, вероятно, ловушка. Очередная и предсказуемая, как если бы он, опять таки, имел дело со своим прошлым наставником. Не отводя взгляд, он отвечает почти также невозмутимо: — А вы полагаете, что сможете меня шантажировать, если я отвечу «да»?... Смешок. Что-то подсказывало Рюноске, что от Федора это звучало если не как похвала, то что-то очень к ней близкое... Быть может, подобное работало и с Дазаем? На сей раз отмахнуться от этой мысли у Акутагавы вышло далеко не сразу. Стоило отойти подальше, удостоверится, что его заказчик ушел и углубиться в порт, перебирая в голове до боли знакомый номер... — Ну уж нет. — шепнув это так, чтобы мог слышать только он, да грязные стены вокруг, мафиози внезапно выпрямился. Спрятал телефон в карман, воспроизвел в памяти образ дорогой сестры - не тот, что неделю назад прислал ему Достоевский, где она, связанная, смотрела в камеру своим немигающе-упорным взглядом — только тот, который он сам видел еше раньше, до всего этого... Шантажа. — Я не буду звонить ему. Я... Я должен разобраться с этим сам. Ответом, помимо его участившего пульса, стало одно лишь завывание холодного ветра. А еще, вопреки его заверениям самого себя, трель входящего смс. «Какой у тебя план?» Поморщившись при одном взгляде на имя отправителя, сопровождающееся иконкой ничего иного, как предсказуемой петли, Рюноске покрепче стиснул зубы и с усилием нажал «удалить». Тем временем Осаму, что нашелся не так далеко от места этой тайной встречи — у воды — вдруг удовлетворенно усмехнулся. — А ты молодец... Рю. Растешь.