Кости. Другая версия событий.

Прошло несколько недель с тех пор, когда в доктора Бреннан стреляли в аэропорту. Все её коллеги и друзья навещали женщину в больнице. Агент Бут безвылазно сидел подле доктора Бреннан и молился о том, чтобы она поскорее очнулась. Он зачитывал ей отрывки из её собственной неопубликованной книги, черновики которой нашёл в ноутбуке Кости. Несколько раз к нему в палату заглядывал Паркер, чему Бут был крайне рад. Так было и в этот день. — Привет, пап — в палату вошёл Паркер. — Как Темперанс? — Все по-прежнему, малыш. Спасибо, что приходишь навещать её. Я как раз хотел с тобой поговорить, присядь рядом. Паркер сел на спинку кресла рядом с отцом. — Паркер, я хотел спросить, как ты отнесёшься к тому если мы с доктором Бреннан поженимся, после того, как она поправиться, и, если она конечно примет моё предложение. Паркер задумчиво посмотрел на отца, затем улыбнувшись с восторгом произнёс: — Это будет здорово, Темперанс классная. И если вы друг друга любите, то я буду рад, тому, когда она вольётся в нашу семью. На радостях, агент Бут обнял сына. И в этом момент, аппарат к которому была подключена доктор начал чудовищно пищать, а тело женщины начало биться в жутких конвульсиях. На звук прибежала медсестра и врач. Они вывезли доктора Бреннан и поехали в сторону операционной. Бут и Паркер побежали следом. — Что такое, что с ней? — кричал агент. Но ему никто не отвечал. Он забежал следом за доктором в операционную и не обращая внимания на крики медсестёр, схватил Темперанс за руку: — Милая, только не уходи. Кости, пожалуйста, останься со мной. Только силой санитары смогли выдворить агента за дверь операционной, а разозлённый доктор пригрозил: — Не мешайте, агент Бут. Мы сделаем всё возможное. Бут остался стоять в коридоре деморализованный и злой. Он позвонил Кэм и попросил приехать её, Анжелу и Ходженса. — Что случилось, Силли? — Не знаю. Врачи увезли Кости в операционную и не говорят мне что с ней. Ты доктор Кэм, попроси пустить тебя. — Хорошо, я попробую. — Анжела, Ходженс, мне нужны те записи, которые Кости сделала последними в связи с делом Бродски и Пеланта а также те, которые вы смогли собрать в аэропорту. — Мы все сделаем, Бут — сочувственно кивнула Эндж, — пойдём, Джек. И только тут Бут вспомнил про сына, который, к слову, сидел на лавочке недалеко от операционной. — Прости малыш. — Я всё понимаю, папа — проговорил мальчик. — Темперанс же поправиться, правда? — Да, я верю в неё, сынок. — Ты же поймаешь того, кто это сделал? На этих словах из операционной вышла Кэм. — Они меня не пускают, Силли. Но заверили что делают всё возможное, а мне не хотелось бы делать вскрытие своей подруге, и я не стала мешаться под ногами. Однако я могу рассказать, что случилось, потому что нам удалось кое-что выяснить. Но прежде, скажи мне выходил ли ты из её палаты больше чем на полчаса и дальше чем в кафетерий. — Да, два раз выходил чуть больше чем на два часа. Первый раз в тот день, когда ей сделали первую операцию — поговорить с Ханной. Второй раз — двое суток назад. Меня вызывало руководство бюро, чтобы я написал рапорт о том, что отказываюсь ехать в Афганистан. Но в оба раза с ней должен был остаться Макс. А причём тут это? — Силли… — Кэм не могла найти слов, чтобы рассказать о том, что они узнали. — У доктора Бреннан произошло внутреннее кровотечение посредством попадания в организм токсина, который действует по нарастающей. Её сердце не выдержало и остановилось снова. — Кэм, объясни на человеческом языке, я не понимаю ни слова в этой вашей научной терминологии. — Бог ты мой, Бут! Её отравили. Токсин был введён внутривенно, то есть, проще говоря, ей был сделан укол. Поскольку действует он не сразу, а она была без сознания то и определить его не успели вовремя. Токсин вызвал кровотечение от которого произошла третья остановка сердца. Кто-то специально хотел, чтобы ты не находился рядом с доктором Бреннан. Кто-то хотел, чтобы она осталась одна и чтобы никто не смог позвать на помощь. Кто-то кто хорошо знает ваш уклад жизни, кто-то кто сыграл на твоём долге и знает о чувствах к доктору Бреннан. Силли, этот кто-то либо из руководства бюро, либо тот, кто смог узнать все ваши секреты, кто-то типо Пеланта. И это кто-то к кому близко подобралась доктор Бреннан. Не зная о Пеланте, я бы сказала, что это Могильщица, но мы знаем, что Бродски застрелил её. И да, ещё одно, те улики, которые они нашли с Ходженсом должны быть надёжно спрятаны, потому как этот кто-то не хочет, чтобы они вышли наружу. — Позвони Анжеле и Ходженсу. Я должен попасть к Кости. Паркер, позвони матери, пускай тебя заберёт. Спустя около часа, агента Бута таки пустили в операционную. Кровотечение остановили, сердце запустили, но нужно было вывести токсин из организма. Доктор Бреннан всё ещё не приходила в сознание. Агент Бут всё это время держал любимую за руку. И, о чудо, рука доктора Бреннан дёрнулась. Аппарат запищал, и вошедшая медсестра вскрикнула: — О мой Бог, случилось, невозможное, агент Бут. Доктор Бреннан приходит в себя. Я позову врача. — Кости? Кости, ты слышишь меня? — Шептал Бут. — Бут? — Первое слово которое сказала доктор Бреннан после нескольких недель комы и с трудом открыла глаза. От пронзившего его облегчения, агент Бут почти заплакал и очень осторожно обнял возлюбленную. — О Господи, хвала небесам, ты очнулась. — Сколько? — Доктор Бреннан не могла много говорить, горло першило, грудь болела, любое слово или движение вызывали новую волну боли во всём теле. — Ты была в коме несколько недель, Темперанс. За время операции у тебя два раза останавливалось сердце. Кости, ты умирала больше чем на 2 минуты. А сегодня у тебя открылось кровотечение, которое едва смогли остановить. Мы так боялись тебя потерять. Я боялся… Я боялся, что ты уже не очнёшься. — Я слышала твой голос — прохрипела доктор Бреннан — когда была… без сознания. Я думаю, что вернулась из-за тебя. Ты держишь меня здесь. И я… Вошедший доктор прокашлялся и спросил: — Как ваше самочувствие, доктор Бреннан? Что-то болит? Мы вколем вам обезболивающее и снотворное, чтобы организм смог набраться сил. — Нет, не сейчас — хрипло возразила доктор Бреннан. — Могу я узнать, когда меня переведут в палату? — Как только мы определим и выведем токсины из вашего организма. — Токсины? Какие токсины? — С удивлением спросила женщина. — Насколько нам известно, токсин был введён внутривенно. Это стало причиной внутреннего кровоизлияния и временной остановки сердца. Мы остановили кровотечение, но токсин не смогли определить. Поскольку вы уже пришли в себя, то сделать это будет гораздо проще. Мы взяли образец вашей крови, проведём все необходимые анализы и уже вечером сможем перевезти вас в палату. — Отдайте часть образца в лабораторию и попросите доктора Сароен и доктора Ходженса провести дополнительные анализы. — Вы не доверяете нам, доктор Бреннан? — скептически поднял брось мужчина. — Дело не в доверии, нападение стало частью расследования, которые мы ведём — парировала женщина. — Хорошо. Я передам образцы в институт. Спустя две недели. Кабинет Доктора Бреннан. Институт Джефферсона. На часах показывало далеко за полночь, когда доктор Бреннан устало потянулась в кресле и уставилась на монитор, рассматривая фотографии с места преступления. В голове крутилась лишь одна мысль: «Я что-то упустила, раз мы до сих пор не можем раскрыть дело и поймать ни Бродски, ни Пеланта, ни убийцу-призрака». В который раз просматривая фотографии улик и рентгены останков, Темперанс остановилась на одной из них заметив крошечную точку на левой локтевой кости последней жертвы. Решив пойти посмотреть на останки ещё раз, женщина решила взять с собой увеличительное стекло, чтобы лучше рассмотреть обнаруженное пятно. Доктор Бреннан настолько увлеклась, что не заметила, как наступило утро. — Доброе утро, доктор Бреннан — женщина, едва вздрогнув, повернула голову на звук и ответила: — Доброе утро, мистер Найджел-Мюррей. Решили прийти пораньше? — Привет, Кости — в лабораторию зашёл агент Бут. По какой-то причине, Темперанс стала чувствовать себя неловко в присутствии напарника после того покушения. Она так и не смогла признаться Буту в своих чувствах, в которых не была до сих пор уверена. — Привет, Бут. Есть новости по делу? В этот момент на телефон Бута поступил звонок. Мужчина бросил телефон Винсенту и попросил ответить, чтобы он смог засечь звонившего. Как только мистер Найджел-Мюррей произнёс: — Алло, говорите, кто это? Прозвучал глухой треск и один из самых выдающихся интернов доктора Бреннан упал навзничь с трудом вдыхая воздух. Рядом на колени возле парня села Темперанс и стала жать на рану, чтобы остановить кровотечение. В это время Бут звонил в скорую, а Анжела (которой к слову вот-вот рожать), Ходженс и Кэм сбежались на звук. — Не дайте мне уйти, — всё повторял Винсент, глядя как доктор Бреннан зажимает кровоточащую рану на груди. — Не дайте мне уйти, я хочу остаться. — Я не отпущу тебя, Винсент. Мы все тебя любим — всё повторяла женщина. К тому времени как приехала скорая, мистер Найджел-Мюррей уже был без сознания. Кости решила поехать с бригадой скорой помощи, а Бут и вся команда (Анджела, Ходженс и Кэм) поехали следом. В машине скорой помощи — Не дайте… Мне… Уйти — прошептал Винсент в последний раз и затих. Его глаза так и остались широко распахнутыми. Доктор Бреннан, такая холодная, сдержанная и расчётливая, не смогла больше скрывать эмоций и тихо заплакала. Всем им будет не хватать Винсента, с его не к месту сказанными интересными фактами, неуёмной энергией и жаждой проявить себя и свои знания. — Остановите машину — прокричала Темперанс. — Разворачивайтесь обратно в институт, нам нужно изучить останки. Набрав сообщение Кэм, женщина закрыла лицо руками и тихо заскулила. Институт Джефферсона. «Это, наверное, одно из самых отвратительных чувств, которое приходится испытывать при аутопсии собственного подчинённого» — такие мысли блуждали в голове доктора Сароен, пока она приступала к вскрытию Винсента Найджела-Мюррея. По собранным ею уликам, всё указывало на то, что их интерна убил Бродски. Сообщив эту информацию Буту, Кэм пошла в кабинет Бреннан: — Как Вы, доктор Бреннан? — участливо поинтересовалась Кэм, предварительно постучав в кабинет своего лучшего сотрудника. — Всё в порядке, Кэм, спасибо, что спросила — на лице Темперанс явно виднелись следы недосыпа и усталости. — Хотела лишь сказать, что тело Винсента будет отправлено домой в Англию по просьбе его родителей. Несмотря на то, что он является жертвой Бродски, мы не заберём его тело на изучение как прочих жертв. Я решила сделать исключение для него и его семьи. Винсент будет похоронен дома. — Ты разговаривала с его родителями? — Да, несколько минут назад. И это был один из самых нелёгких разговоров, который мне доводилось вести. Поначалу, его мать решила, что ей звонит Винсент, когда увидела код института… На какое-то время повисло неловкое молчание. Обеим женщинам было тяжело говорить о Винсенте. За то время, которые интерны проработали в институте, все они стали больше чем коллегами, все они стали друзьями, все они стали семьей. — Кэм, не оставишь ли ты меня на несколько часов? Мне нужно побыть в одиночестве чтобы ещё раз проанализировать улики. — От отчаяния сквозившего в голосе доктора Бреннан, появлялись мурашки. Без слов, Камилла Сароен покинула кабинет подруги, понимая, что той нужно время, чтобы прийти в себя после смерти любимого интерна. Доктор Бреннан закрыла кабинет, опустилась в кресло, но не смогла сосредоточиться ни на одной улике. Сейчас, наедине с собой, она не в силах была притворяться такой холодной и бесчувственной, какой другие привыкли её видеть. Устало опустив голову на скрещённые на столе руки, у Бреннан пульсировала тревожная мысль: «А что, если бы это был Бут? Что было бы если бы трубку поднял Бут, и он сейчас бы лежал мёртвый у нас в лаборатории?» Усталость и напряжение последних часов дали о себе знать и измождённый организм «несгибаемой» доктора Бреннан дал трещину. Сознание медленно отключалось, женщина проваливалась в тревожный, тяжёлый, глубокий сон. POV Темперанс «Сколько крови, почему так много крови на руках» — думала женщина, прижимая руку к пульсирующей ране на груди мужчины. Почему-то она не могла рассмотреть лицо пострадавшего, но ощущала себя очень необычно. В груди щемило так сильно, что грудная клетка должна была лопнуть от такого давления. Так больно ей было только тогда, когда она узнала о смерти матери. Так бывает только тогда, когда ты теряешь кого-то близкого. Наконец, сморгнув пелену с глаз, Темперанс смогла увидеть лицо мужчины. Перед ней лежал агент Бут с простреленной грудной клеткой. В этот миг она почувствовала, что земля уходит из-под ног, лёгкие сдавили с такой силой, что невыносимо вдохнуть, а сердце пропустило очередной удар и практически остановилось. Мир померк и погас, краски потеряли свой цвет, а жизнь утратила свою привлекательность. Руки тряслись, пытаясь зажать рану достаточно сильно, чтобы остановить кровотечение. Рациональная часть Бреннан кричала, что это всё сон, но иррациональная (эмоциональная) часть не могла скинуть оковы сна. — Бут! — закричала женщина во сне, до боли кусая губы и сжимая руки в кулаки. — Кости! — кто-то пытался докричаться до антрополога, тряся её за плечо. С громким криком, Темперанс очнулась и увидела перед собой мутное обеспокоенное лицо Бута. Кинувшись ему на шею, доктор прошептала: — Господи, Бут, ты живой. Слава Богу! — Кости, в чём дело? Ты можешь рассказать, что происходит? Ты вся тряслась, как будто у тебя был припадок. Это всё из-за смерти Винсента? — Обеспокоенный реакцией Темперанс, агент продолжал держать напарницу в объятиях. — Нет, не совсем — голос Кости был тихим и надломленным. Первый раз в жизни, Бут видел Бреннан в таком состоянии. Такой слабой, уязвимой и… потухшей. И его это очень пугало. Он переживал за любимую женщину и попытался сделать всё чтобы облегчить её страдания, которые разрывали его душу и сердце. — Тогда расскажи в чём дело. Что тебя так беспокоит? Ты можешь мне довериться. — Я боюсь, Бут. Я боюсь за тебя. Я боюсь, что следующий звонок, следующая пуля настигнет… тебя.