Telum dat ius ...

Снейп прошелся по своей спальне от двери до окна и обратно. Люпин мрачно смотрел в пол. — Вы когда-нибудь принимали Оборотное зелье? — Да. — Вот как? — удивился Снейп. — И как прошло? Оборотень вздохнул и честно ответил: — Не очень. — Подробнее, пожалуйста. Ремус неохотно рассказал, что еще на четвертом курсе Джеймса осенила феерическая идея излечить его от болезни. Предполагалось, что ударная доза Оборотного зелья, заправленная волосом крупного животного из семейства псовых, должна предотвратить превращение Люпина в полнолуние. Идея захватила всех. Предполагалось, что чудесное исцеление Лунатика должно утереть носы директору школы Дамблдору и профессору Слизнорту, который тогда преподавал зелья. Сказано — сделано. Сириус раздобыл денег, расколотив рождественскую копилку. Хвост раздобыл ингредиенты, что-то купив, а что-то украв в кладовой кабинета зельеварения. Джеймс с Люпином в Визжащей хижине кое-как сварили Оборотное зелье. Пришло время испытывать. За час до начала полнолуния Мародеры в полном составе пробрались в свое убежище и расположились поудобнее, чтобы лично пронаблюдать триумфальные результаты своего научного открытия. В плошку с зельем бросили клок собачьей шерсти, найденный недалеко от хижины лесничего. Зелье вспучилось, побурлило и стало туманно-желтым. За десять минут до полуночи под ободрительные возгласы Люпин выпил всю эту мерзопакость до последней капли и стал ждать ее действия. А оно последовало незамедлительно. Трансформация длилась около минуты и, когда она закончилась, Ремус, стоя на четырех лапах, увидел изумленные взгляды своих друзей. Первым пришел в себя Поттер, который начал кататься от смеха по дивану. Ему вторил Сириус, а малыш Педигрю испуганно пятился к дальней стенке. Глянув на себя в осколок зеркала, Люпин обомлел. Из зеркала на него смотрел крупный бурый медведь. Шерсть оказалась не собачьей, а медвежьей. Впрочем, оптимизма экспериментаторам такой результат не убавил. Они с жаром рассуждали о перспективах Лунатика в качестве медведя во время полнолуния и пришли к выводу, что все получилось отлично. Вот только болезнь Ремуса оказалась с этим не согласна, и когда наступила полночь, превращение все же состоялось. Только было оно необычным. И без того болезненная трансформация в этот раз оказалась совсем мучительной. Что не удивительно. Оборотень получился небывало крупным и сильным, да еще и изрядно разозленным после перенесенных страданий. Мародеры оправились от шока и быстренько приняли свои анимагические формы, да только им все равно досталось. Ремус задал им жару. Даже Джеймсу с его рогатой анимагической формой не удавалось его прижать, а Сириус и вовсе летал под ударами полуволчьих-полумедвежьих лап по всей хижине и жалобно визжал. Петигрю-крыса забился в самый дальний угол под кровать и каждый раз, когда она трещала под тяжестью звериных тел, тоненько пищал от страха. Длился этот своеобразный беар-бейтинг несколько часов, пока оборотень не растратил избыточную свирепость и не утих. Но в довершение ко всем неприятностям, по окончании полнолуния Люпин трансформировался обратно не в человека, а снова в медведя. Пришлось Джеймсу идти сдаваться директору, каяться во всех грехах и просить о помощи. Так как медведь не мог пролезть в узкий лаз, то лечить его пришлось прямо в хижине. Это обошлось Мародерам в неделю дежурств, отработку в течение двух выходных и минус пятьдесят очков Гриффиндору. Снейп, саркастически улыбаясь, выслушал весь рассказ и заметил: — Пренебрежение школьными правилами плюс патологический творческий идиотизм принесли свои плоды. Сожалею, что не знал об этом случае, я бы приводил его студентам в качестве примера для устрашения. Так вот, уважаемый мистер Люпин, Оборотное зелье вам противопоказано. Организм может не выдержать двойной перегрузки. А если не секрет, куда вы хотели проникнуть с его помощью? — Как я собирался использовать зелье — совершенно неважно, — сухо ответил Люпин, — я обратился к вам не за советом, а за зельем. Вы можете мне помочь? Снейп снова зашагал по комнате, раздумывая. Люпин не выдержал. — Дементор вас возьми, Снейп! Я же вижу, что какой-то вариант есть! Ну что вы жилы тянете? Зельевар раздраженно отозвался: — Есть вариант, есть. У меня в аптечке есть немного Оборотного зелья, да только оно сварено не по учебнику Либациуса Бораго, вот в чем проблема. Ремус пожал плечами. — И в чем разница? — Во всем! В качестве копируемого образа, в сроке действия, в дополнительных свойствах, таких, как копирование голоса, походки, манер и характерных движений! У меня профессиональное зелье, а не демонстрационное. Но это огромная нагрузка на организм, понимаете? Зелье токсично, а для организма расшатанного ликантропным ядом — токсично вдвойне! Снейп остановился напротив последнего из Мародеров. — Вы можете умереть! А виноват в этом косвенно буду я. И хоть вы мне и несимпатичны, но участвовать в вашем самоубийстве я не хочу и не буду. Люпин потер виски и, понизив голос, упрямо повторил: — Мне нужно это зелье. Я прошу тебя, Снейп! Зельевар посмотрел на оборотня почти с болью, в ответ встретил полный мольбы взгляд и сдался. Он вытащил небольшую дорожную сумку, засунул в нее руку по самое плечо, достал пузырек с зельем и поставил на стол. — Дементор с вами, берите! Но запомните: стандартная доза — один глоток. Срок действия около трех часов. В качестве персонифицированной добавки могут использоваться только волосы с виска копируемого мага. Только с виска — не ошибитесь! При первом приеме сначала выпейте Обезболивающее. Очень уж продирает. Люпин кивнул, взял со стола зелье и направился к двери. Остановившись на пороге, он обернулся: — Я ваш должник, Снейп. Зельевар криво усмехнулся. — Чтобы стать для меня настоящим должником, вам сначала надо выжить!

***

Гермиона сидела напротив Гарри в столовом зале и смотрела, как тот с отвращением ест овсянку. — Надо было в общем зале завтракать, там хоть копченая селедка есть, — проворчал Поттер, пытаясь отложить половину каши на соседнюю тарелку. — Завтрак заканчивается в девять утра, а сейчас половина второго, обед уже скоро, — ласково отозвалась Гермиона, мягко, но решительно пресекая эту жалкую попытку, — кушай, директор, и поторапливайся, к тебе на два часа Снейп на прием записался. — Чего? Какой прием? — поперхнулся Поттер. — Обычный. С двух до трех у директора Хогвартса прием персонала по педагогическим вопросам. — А ты откуда знаешь? — Чичита рассказала. Я не хотела тебе аппетит портить, да ты, я смотрю, все равно не ешь. Гарри, почувствовав слабину в вопросе с овсянкой, немедленно оттолкнул тарелку. Та исчезла со стола еще в движении. На столе появилась чашка чая и овсяные хлебцы. — Сговорились! — констатировал Гарри и с отвращением укусил безвкусную хрустящую полоску. В свой кабинет он вошел без трех минут два. Сел за стол. Вытащил из ящика завозившуюся в нем Чичиту и строго посмотрел на дверь. Дверь осталась неподвижна. Гарри перепробовал несколько начальственных выражений лица, плюнул и перестал думать о том, как именно он выглядит. Интересно, зачем пожалует Снейп. Точнее — уже пожаловал. Стук дверь. — Войдите, — чуть нервно сказал Поттер. Вошел Снейп с тубусом для свитков в руках. Лицо непроницаемое. Гарри пригласил его сесть и с трудом удержался от того, чтобы предложить еще и Лимонную дольку. Как ни крути, а в роли директора он видел только Дамблдора. Если не вспоминать Амбридж, конечно. Но жабы не в счет. Снейп неторопливо сел, открыл крышку тубуса и вытащил из него свиток. — Что это? — спросил Поттер. — Ходатайство о переводе факультета Слизерин из карантина в летний лагерь. Поттер недовольно нахмурился. Слизеринцы вызывали у него слишком много опасений. Чичита шепнула предлог для отказа, и он за него ухватился. — Подавать ходатайство может только декан факультета. Снейп невозмутимо достал из тубуса второй свиток и подал директору. Это была официальная доверенность, выданная профессором Слизнортом профессору Снейпу: на замещение должности декана Слизерина во время болезни оного. — Не знал, что профессор Слизнорт болеет. — Почувствовал себя плохо после завтрака, — спокойно ответил Снейп. Поттер неожиданно проницательно улыбнулся. — Не иначе как после разговора с попечительницей школы? Снейп с досадой удивился непредсказуемости этого мальчишки. — Ответственность на вас, — вдруг согласился Поттер и подписал пергамент. «Разрешаю. Поттер». Лицо Снейпа выразило нечто труднопередаваемое. Он настроился на длинный и неприятный разговор, с взаимными обвинениями и колкостями, а все решилось за две минуты. Да еще эта раздражающая резолюция: «Разрешаю. Поттер». Дожил, блин! И как теперь прикажете выполнять поручение Марчбэнкс — немного позлить юного директора? — У вас все? — мило улыбаясь, спросил Поттер. Снейп отрицательно помотал головой. — Надо сооружать четвертый шатер в парке… — Разумеется. Я поручу Кикимеру. Он покажет вам, где все лежит. И шатер, и мебель, и прочие вещи — все приобретено. А кровати студенты пусть забирают из подземелья. Снейп решил придерживаться сухого и лаконичного стиля. — Палочки? — Аналогично. Под вашу ответственность. И поручаю вам предложить студентам Слизерина принести Непреложный обет Хогвартсу. — На предмет? — Верность принципам и идеалам школы. Неприкосновенность и безопасность всех его обитателей. Снейп еле удержался, чтобы не помотать головой. Да что это с парнем? Собран, логичен, не по возрасту рассудителен. Или это его шпаргалка старается? Непохоже. Декан Слизерина по доверенности, исчерпав вопросы, уже собрался откланяться, когда Поттер его окончательно добил. — Справитесь, профессор? — спросил он участливо. Снейп вскочил, гордо дернул головой, но увидев злорадный прищур юного нахала, сдержался и ответил в заявленном ключе: — С учетом вашего мудрого руководства — несомненно. Выходя из кабинета, он столкнулся на лестнице с Гермионой. Девушка с гребнем в одной руке, ножницами в другой и непреклонным выражением на лице, спешила к Поттеру. — Здравствуйте, профессор. — Здравствуйте, мисс Грейнджер, — зельевар с подозрением покосился на ножницы и решил спросить, — что вы делаете в этом крыле во время занятий? — Миссис Марчбэнкс освободила меня от занятий, сэр. — И куда же вы спешите? — Хочу подстричь Га… мистера Поттера. Люпин сказал, что у него для директора Хогвартса недопустимо безобразная прическа. Снейп отодвинулся в сторону, освобождая гриффиндорке дорогу. — Люпин, говорите? — задумчиво пробормотал Снейп. — Ну-ну, желаю удачи. Девушка, удивленная такой необычной доброжелательностью зельевара, так и не поняла, что удачи желают не ей.

***

Вечером того же дня Люпин отпросился у Поттера навестить семью и, трижды аппарировав, достиг своего дома. Жена бросилась ему на шею. — Великий Мерлин, чего я только не передумала! С грохотом полетела на пол некстати подвернувшаяся горка с обувью. Ремус поймал ее в дюйме от пола и, удерживая одновременно и жену, и мебель, ответил: — Я же посылал сову… — Кто же верит совам в такое время? Ты как? Не ранен? Голоден? — Все в порядке. Тедди спит? — Недавно заснул. Хочешь к нему? — Да. Только умоюсь. Вдоволь поумилявшись на спящего ангелочка, счастливый отец поманил жену к выходу из детской, и они пошли в спальню. Там Нимфадора выслушала длинный и шокирующий рассказ мужа о событиях последних дней. Когда Ремус закончил, она, изменив цвет волос на ярко-желтый, некоторое время переваривала услышанное, а потом вернулась к мысли, которая начала ее беспокоить еще в середине рассказа. Долгие годы она исподтишка наблюдала за своим суженым и знала его очень хорошо. И сейчас она почувствовала, что ее супруг что-то задумал. Причем это что-то грозит ему вполне реальной опасностью. Поэтому он переживает и не знает, как поступить. — Я привыкла доверять Дамблдору. А тут такое. Ты что-то задумал? — спросила она, беря его руку в свою. Ее волосы медленно наливались угрожающим багрянцем. — А что, заметно? — усмехнулся Ремус, пытаясь перевести все в шутку. — Заметно, — без улыбки ответила она, — ты обо мне подумал? Ты о сыне подумал? — Нимфи, я прошу тебя… Ты же понимаешь… — Раньше понимала, а сейчас нет. Да еще после твоего рассказа… Я не знаю, что ты замышляешь, но прошу — помни обо мне и Тедди. — Да, — глухо ответил Люпин, — в этом мире у меня никого, кроме вас, нет. Я не могу обещать тебе непременно выжить, потому что идет война. Но я обещаю все для этого сделать. — Ладно, — вздохнула Нимфадора и волосы ее стали вполне обыденного русого цвета, — ложись и отдыхай. Я постелю. Она поднялась, но Ремус остановил ее. — Погоди. Мне нужна твоя помощь. Вспомни, когда мы забирали Поттера из Литтл-Уингинга, мешок, который был у Грюма, взяла ты? Нимфадора наморщила лоб. — Ну да. Грюм летел на метле, да с ним еще этот поганец Наземникус. Ну, я и забрала мешок. Аластор, кажется, был благодарен. Я повесила его на шею фестралу, а потом… а потом… не помню. Грюм погиб и его вещи никому не были нужны. Кажется, я положила этот мешок куда-то в наши вещи, а потом мы все забрали сюда. Если тебе он нужен, то надо искать на чердаке. Или в подвале. Не помню. Но я точно забирала. — Умница моя! — Люпин поцеловал жену и поспешил на лестницу, которая вела на чердак. Спустя полчаса он спустился вниз и, развязав веревку на мешке погибшего аврора, выложил на стол свернутые в комок штаны, майки, очки и прочие принадлежности гардероба Поттера, в свое время заготовленные предусмотрительным Грюмом с запасом. Вывернув мешок наизнанку, Ремус склонился над столом и начал тщательно рассматривать вещи. Вскоре он выпрямился и с удовлетворением констатировал: — Теперь у меня есть все что нужно.