Достаточно

      – Мистер Белый.       Я чуть не поперхнулся. Ну и как, скажите на милость, он пришёл к такому выводу?              Розовый делает глубокую затяжку, и сигарета сгорает на треть. А нервишки-то до сих пор шалят. Рукав рубашки закатан, рука перебинтована – Розовый отказался бросить пистолет, и Мэтт выстрелил на поражение. Мэтт стреляет быстро, но плохо, я всегда это говорил, а он только обижается – когда-нибудь его убьют.       Пуля едва зацепила кожу чуть пониже локтя Розового; в нормальной перестрелке он бы успел спрятаться за автомобилем и отстреливался так долго, как только хватит патронов. Но парень хитёр и далеко не дурак. Думаю, Розовый понимал, что шансов сбежать по нулям, а следующий выстрел может сделать не Мэтт, а кто-то другой, и он вряд ли промажет; едва пуля пролетела вдоль предплечья, мистер Розовый упал на землю, отбросил ствол в сторону и прекратил сопротивление. Начал орать, что ранен, что ему срочно нужен врач, и чтобы мы не стреляли, потому что он сдаётся.       Собственно, так и встречаю его впервые. Сидящего на земле, браслеты на запястьях, и ещё Джин держит на прицеле, не очень открыто, но она явно начеку: уж кто-кто, а Джин точно не промажет, если сучонок решит хотя бы посмотреть в неправильную сторону. Парамедик обрабатывает и забинтовывает рану, а Розовый показательно морщится, но едва ли ему уж настолько больно.       – Что там?       Смотрю в сторону склада, потом на Джин, но девчонка медлит с ответом.       – Бойня, – наконец, произносит она, и я понимаю, что живым Фредди больше не увижу.

***

      – Нервничаешь?       – Не, – беззаботно мотнул головой. – Ну, ладно, может, немного.       Он выкуривает четвёртую сигарету за пятнадцать минут. Как же, немного.       Встречаемся накануне ограбления, там же, на крыше. Прогоняем всё по пунктам и расставляем точки над «i». Мне не нравится, что на Фредди вход: там сложно уследить за всем, что будет происходить в зале. Но вариантов нет. Такова роль мистера Оранжевого, отведённая ему Джо.       – Ты, главное, не дёргайся. – Хлопаю парня по плечу. – Будем мы тебя видеть или нет, не так важно. Конечно, ты рискуешь, работа под прикрытием всегда риск. Но у Кэбота всё чётко и без самодеятельности, он продумывает все варианты, мы потому никак и не можем его прижать. Ты внутри, сам видел план ограбления и в курсе всего. В банде профи, которые скорее пошлют друг друга нахрен и разойдутся, чем станут суетиться зазря и творить херню. Твоя задача – плыть по течению. Без паники, без геройства, делай то же, что делают остальные, и не пались, что бы ни случилось. Отключи эмоции. Нужно пригрозить кому-то пистолетом – угрожай, нужно ударить – бей! Помни, для отморозков Кэбота ты свой, и не в твоей задаче мешать им делать то, что они будут делать. Берёте камни, собираетесь на складе и ждёте Джо. Он – цель, и ты должен проследить за тем, чтобы в нужное время встреча состоялась, а Кэбот получил камни. Дальше мы сами. Не ссы, Фредди. Это ограбление ювелирного, а не вестерн, гражданские не станут рисковать ради кучки поганых бриллиантов. Никто не пострадает.       Фредди кивает и открыто улыбается. И закуривает снова.

***

      Когда вхожу в допросную, он уже прикован наручниками к столу. Ёрзает на стуле, то и дело озирается по сторонам. На вид за тридцать, точно сказать сложно, но, думаю, меньше тридцати пяти. Жалкая бородка и усюшки заостряют черты, а крупные зубы делают лицо почти хищным.       Мистер Розовый. Ньюэндайк описал его весьма достоверно.       – Где мой адвокат?! – Розовый так возмущается, что его глаза, и без того навыкате, сейчас выскочат из орбит. – Я свои права знаю!       Он на взводе и готов сорваться – я пока не понял, хорошо это или плохо.       – Какого хера я сижу здесь уже больше двух часов?! – Показательно трёт повязку на предплечье. – Мне, сука, руку прострелили!       – Врач тебя осмотрел. – Отвечаю максимально спокойно, но Розовый не унимается.       – И что, всё равно болит, болит пиздецки сильно! Где гарантии, что мне не повредили кость? Что я не потеряю руку? Ну конечно, раз я в полиции, то можно плюнуть на медобслуживание, на анализы. Пригнали сюда вшивого парамедика и думаете, что сойдёт? Конечно, государство обеспечивает только законопослушных граждан, стоит хоть раз хоть на чём-нибудь оступиться, то тебя скорее выебут в жопу, чем окажут, блять, помощь!       – Врач. Тебя. Осмотрел. – Повторяю уже раздражённо: в жизни бы не сумел вытерпеть этого хорька, окажись под прикрытием я! – Давай сэкономим кучу времени, и ты просто расскажешь всё, что знаешь об ограблении. Начни со своего имени. И давай без сраных кличек.       Розовый осклабился:       – Да вот нихера я не скажу без адвоката, ясно тебе, нигер? И без врача. Забрали скорую, чтобы оживлять покойников? Ну так вот новость: если вам так нужна информация, то единственный, на кого вам точно не должно быть плевать, это я. – Розовый нагло ухмыляется и таращит водянистые глаза: – Пока могу сказать только одно: врач. Приведите. Мне. Врача.       У меня перед глазами лицо Фредди. Бледно-серое, залитое кровью.       Злость ударяет в голову; вскакиваю с места и рывком прижимаю Розового мордой к столешнице.

***

      Всё пошло по пизде.       Кто-то из сотрудников ювелирного решил выпендриться – сигнализация сработала, началась стрельба, наши выскочили из засады, и все планы Кэбота накрылись огромной сраной задницей...       Толкаю дверь на склад. Жарища, как в духовке, воняет порохом и бензином, и у меня почти перехватывает дыхание. Иду медленно – я понимал, что увижу, но к такому оказываюсь не готов совершенно.       Лужи крови. Первая сразу у входа. Темноволосый красавчик – мистер Блондин, судя по описанию. Грудная клетка в месиво, он даже дохлый кажется до предела изумлённым, как будто не понял, как такое могло произойти именно с ним. Далее вижу Джо и его сына Эдди по кличке Славный Парень – по одной пуле, и сразу покойники (Мэтту бы поучиться!). Вся операция затевалась только ради них. Всё, сука, бессмысленно, только напрасные жертвы. Посетители и работники ювелирного, случайные прохожие, полицейские. Как этот бедолага, привязанный к стулу. Изуродованный и расстрелянный почти в упор. Ублюдки. Господи, как я решился кинуть Фредди в эту мясорубку? Коп под прикрытием – не было никакого прикрытия, почти все окна грёбаного склада наглухо забиты, и парня мы даже не видели.       – Лейтенант...       Чак преграждает путь, но я отодвигаю его в сторону и подхожу вплотную к эстакаде.       Кровь ручейком стекает вниз и разливается по полу лужей. Два человека. Мистер Белый, он же Лоуренс «Ларри» Димик – мы раскрыли личность этого говнюка, Маккласки нарыла целую простыню досье. Хитрый ублюдок, который попадался всего дважды. Пистолет в его руке у головы Фредди, и я складываю два и два. Догадался. Не мог не догадаться.       А Ньюэндайк всегда был слишком доверчивым. Я сажусь рядом на корточки, убираю волосы с его лица и почти равнодушно рассматриваю рваную рану на лбу, чувствуя, как переворачивается и крошится на куски вся моя жизнь.       – Как это произошло?       Мой голос хрипит и на октаву ниже. Я был уверен, что Фредди выберется, и не ожидал, что найду его таким.       – Второй, он выстрелил в голову.       – Почему не остановили?       – Мы пытались…       – В задницу себе воткни своё «пытались», – обрываю я Чака, когда он снова мямлит оправдания. – Пацана мы проебали, что ему теперь твоё «пытались»?       Фредди, чтоб тебя, Ньюэндайк. Отчаянная голова, молодой и смелый, но при этом умел ждать, думать и вынюхивать. Хороший коп с блестящим будущим. Что ж ты наделал, малыш, что ж ты, мать твою, наделал…

***

      Придавливаю так сильно, что слышу хрипение. Если не остановлюсь, то парень потеряет сознание, а потом задохнётся. Слегка ослабляю хват, и Розовый шумно вдыхает.       – Мы два года пасли семейку Кэботов, ясно тебе, сраный умник? Два года старый мудозвон и не догадывался, что мы сидели у него на хвосте и слышали каждый его грёбанный вздох. А потом появляется один из вас, больных ублюдков, и начинает игры в ковбоев, и теперь четверо наших мертвы, а трое в больнице, один из которых вряд ли будет ходить, а второй почти наверняка умрёт. Ты слышишь, говна кусок? Мой человек, мой хороший друг умирает нахер, а я вместо того, чтобы сидеть в больнице и ждать, что скажут врачи, треплюсь тут с тобой об адвокатах и прочем дерьме! Нет никакого желания, подонок, у меня его нет! Так что давай скинем карты: если ему хана, то ты сядешь. Он умирает, и ты садишься, мать твою, один за всю банду. Получишь за себя и за шесть человек, включая все заслуги Джо и Славного Парня. Получишь такой срок, что даже твои сраные потомки не увидят свободы! Так что назови грёбаное имя, мистер Розовый, и больше не испытывай моё терпение!       – Хорошо, хорошо, я понял, я всё понял! – хрипит Розовый, размазывая слюни по столу.       Я отпускаю его и сажусь обратно в кресло. Парень разминает шею и трёт запястья под браслетами. Он в смятении, выглядит почти испуганным – поверил в угрозы.       – Закурить хотя бы дайте, – просит Розовый.       – Обойдёшься. – Хорошо, что я его не поранил: ещё с дела снимут, а я хочу лично наблюдать, как этот пиздюк сядет лет на пятнадцать. – Назови сраное имя.       – Вуд. – Взгляд упёрся в столешницу, Розовый говорит тихо, от наглости не осталось и следа. – Стюард Вуд.       – Рассказывай всё, что знаешь.       – Господи, да не знаю я нихрена! – Шумно дышит, в глазах паника. Вуд на грани. – Мы даже имён друг другу не называли, я знаю только Джо и Эдди, но они мертвы! Мистер Белый застрелил их…       Он вдруг осёкся на полуслове, задумался, притих.       – Рассказывай дальше.       Но Вуд не слушает.       – Я знаю, что один из нас крыса. – Говорит также тихо, но теперь со злостью. – Я сяду за шестерых? Вот только нас было восемь, если считать Джо и Эдди, а вы их считаете, если я сяду за всех. Я не в счёт, остаётся семь, но посчитали-то шестерых. Значит, седьмой – крыса. Сука… вот сука… я знал, я так и знал! Я с самого начала его подозревал!       Достаю сигареты и закуриваю, чтобы только скрыть эмоции. Знал с самого начала? Чёрт, мне казалось, что Ньюэндайк играет убедительно. Где я просчитался? Неужели я так сильно хотел взять Кэбота, что не заметил изъянов плана и собственноручно отправил друга на бойню?

***

      Дырки от пуль на груди и животе, рубашка красная от крови. Тут вообще всё красное. Крови столько, что впору снимать дешёвый ужастик из разряда той фигни, что Фредди обожал смотреть по телику. Теперь он и сам как будто персонаж, и со стороны в этом почти наверняка можно увидеть жестокую иронию.       – Но одного мы взяли. Мэтт подстрелил, в руку. С ним Джин, и скорая работает…       – Видел.       Я обрываю вдохновлённые речи Чака. Мистер Розовый – да насрать на него! Фредди говорил, что всё анонимно, так что вряд ли Розовый расскажет больше, чем уже и так известно. Всё это дерьмо затевалось ради Джо Кэбота, но вот он, Джо. Обезоружен и больше не опасен. Бесполезен, и от этой мысли мне почти хочется пнуть его труп по яйцам.       Внутри всё холодеет, когда взгляд улавливает едва заметное движение грудной клетки. И ещё раз. Прислоняю пальцы к шее Фредди – Давай же, парень! – и ощущаю толчки. Господи Иисусе, эти идиоты что, не проверили пульс?!       – Зови скорую. – Молюсь, чтобы мне не показалось – я плох в медицине.       – Но у нас одна бригада, и она работает с…       – Зови скорую, опущенный ты подонок! – Я ору на Чака так громко и яростно, что он поскальзывается на крови и едва не приседает от неожиданности. – Он ещё жив!       Парамедики вбегают через несколько секунд. С улицы слышится недовольное нытьё Розового «Эй, какого хера, я тут вообще-то ранен! Эй!», но бригада уже на складе, и они видят, кто сейчас в приоритете. Проверяют пульс, зрачки – есть реакция. Разрезают рубашку, подключают монитор и капельницу, кислородная маска на лицо, раны прикрываются повязками.       – Семьдесят на двадцать, сто тридцать пульс, ритм синус. Шок три. Пятьсот хлорида натрия. Не слышу правое лёгкое.       Мы с парнями помогаем переложить Фредди на носилки, медики выкатывают его на улицу и загружают в скорую. Розового уже не видно – видимо Джин затолкала в машину, чтобы не путался под ногами.       – Держись, только держись, даже не думай умирать, мелкий засранец! – повторяю я тихо, когда Фредди с рёвом сирен увозят в больницу.

***

      – Он же то и дело всё вынюхивал, расспрашивал. Втирался в доверие. Я сразу почувствовал, что мне это не нравится, но у меня всегда так, почему у меня всегда так?!       Так, стоп. Фредди его расспрашивал? Он что, идиот, чтобы палиться так явно? Что-то не сходится.       Кидаю Вуду пачку и даю прикурить, когда он дрожащими пальцами подносит сигарету к губам.       – Объяснишь или так и будешь ныть, как сучка?       Вуд сверкает глазищами в мою сторону – он и сам сейчас, как персонаж ужастика.       – А то сами не знаете! Устроили сраную подставу, а теперь хотите, чтобы я играл в ваши игры?       – Рассказывай. Что знаешь, что думаешь. Такой уговор.       – Ладно. Хорошо. – Вуд снова делает глубокую затяжку. – Я знаю, кто крыса. Мистер Белый.       Я чуть не поперхнулся.       – Что, как я понял? – Вуд снова хищно скалится. – Да только идиот не распознает! Он мне сразу не понравился, весь такой доброжелательный, спокойный. Оранжевый загибался от пули в животе, но и то согласился, что нас подставили, а Белый всё ходил вокруг да около. Это же Белый уговаривал меня остаться на складе и подождать Джо, это Белый уговаривал сдать Оранжевого в больницу, а не прятаться в мотеле! Да если б кого-то подстрелили при мне, я бы в жизни не потащил его через половину города, это же глупо, так наверняка повяжут. Но Белый знал, что ему ничего не грозит, а важна любая информация от любого из банды, поэтому Оранжевый и оказался на складе. Белый знает Джо и Эдди, но нельзя расспрашивать их, потому он и втирался в доверие к остальным! И я уверен, что Белый сам назвал своё имя Оранжевому, чтобы вытянуть имя у него! Ему же нужна информация о нас! Как он взбесился, когда я сказал, что мы не повезём его в больницу, он бы нас сдал, да только сдал бы не Оранжевый, а Белый! Конечно, он взбесился, отпинал меня ногами, сука!       Да, врач говорил, что у Розового полно синяков на теле. Видимо споры о судьбе Фредди привели к драке.       Вуд тем временем говорит всё быстрее и быстрее, а я закуриваю новую сигарету – хотел ведь бросить, как же. Чёрт возьми, как всё достало! Сраное дело. Два года убить на это дерьмо, на слежку и подготовку, а получить по итогу реки крови, кучу трупов и истерику мелкой шестёрки в допросной.       – И на защиту встал именно Белый, ведь Джо ошибся, крыса – не мистер Оранжевый, и мистер Белый это знал наверняка. Я бы в жизни не полез за Оранжевого под пулю, да он мне вообще никто! Кто станет защищать невиновного? Только коп или тот, кто работает на копов, тем более хрен знает, рассказал ли чего Оранжевый, может он охуенный информатор! А Белый и мне чуть не назвался, наверняка же думал, что и я раскроюсь, а вот хер там, я профессионал, сказано – никаких имён, значит, мистер Розовый. Сука, да кто подсказал Джо эту сраную кличку, звучит, как мистер Пиписька! Я вообще хотел быть мистером Пурпурным! Зачем я только согласился, мне сразу всё это не понравилось, а теперь я в полной заднице!!!       Парень достаёт из пачки ещё одну сигарету. Я не протестую, подношу зажигалку.       – Успокоился?       – Успокоился, – буркнул Вуд после трёх нервных затяжек.       Встаю с места и иду к выходу:       – Если я прямо сейчас не выпью кофе, я тебя пристрелю. Пока я иду до автомата и обратно, у тебя примерно десять минут, чтобы опомниться и привести мозги в норму. Когда вернусь, будешь рассказывать всё, что знаешь, и на этот раз без истерик.

***

      – Что там, Джоди? – спрашиваю я, когда Маккласки, наконец, подходит к больничному телефону.       – Операция только что закончилась. Он в реанимации, к нему не пускают.       Слышу, как на другом конце провода дрожит её голос – переживает. Они с Фредди немного соперничают и часто спорят по работе, но хорошо общаются в неформальной жизни.       – Врачи что говорят? – Стараюсь не поддаваться панике, чтобы на фоне Джоди мой голос звучал авторитетно и уверенно.       – Да чёрта с два они что-то говорят, Холдуэй! Никаких прогнозов, ни намёка! Раны серьёзные, много крови потерял. Состояние очень тяжёлое.       Я снова вспоминаю бледное лицо на красном фоне и нервно сглатываю.       – Но операция, кажется, прошла хорошо, – продолжает Джоди чуточку спокойнее. – Сделали переливание, дышит сам. Ничего смертельного не задето.       – А голова?       – По касательной. Контузия, и шрам останется, но медики говорят, не опасно, хотя наблюдают. Странно это. Как будто...       – Что? Ну, Маккласки, не тяни!       – Как будто Димик не решился. Как будто в последний момент отодвинул пистолет.       Слова Джоди удивляют. Пожалел что ли? Да, Ньюэндайк говорил, что втёрся к Белому в доверие, но пазл в голове всё равно не стыкуется. Не после того, что я узнал о подонке из его досье.       – Слушай, Джим, мне надо идти. – Голос Маккласки выводит меня обратно в реальность. – Я хочу связаться с родственниками Фредди и потом ещё раз попробовать поговорить с хирургом, вдруг что-нибудь прояснится.       – Хорошо. Держи меня в курсе.

***

      Понимаю, что кофе в меня не влезет, потому пододвигаю бумажный стаканчик в сторону Вуда. Он смотрит недоверчиво, но всё же протягивает руку и делает глоток. Что ж, пусть считает, что это добрый жест с моей стороны, а не блядская тошнота на фоне стресса.       – Что произошло? Почему стали стрелять?       – Где именно?       А ведь и правда, стоит уточнить; мистер Розовый, хоть и явно страдает каким-то психозом, соображает вполне живо. И даже его бред про крысу-Белого вполне бы сошёл за реальность, если б я не знал правду.       – Давай с ювелирного. Этого не было в планах, почему начали палить?       – А я откуда знаю?! – Вуд пытается развести руками, но из-за браслетов чуть не выливает кофе на себя. – Это мистер Блондин, он услышал сигнализацию и вместо того, чтобы пошевеливаться и валить, начал стрелять. Я понятия не имею зачем, он и нас чуть не зацепил! Ваш мистер Белый бесился больше всех, так и порывался его завалить.       Ещё раз этот говнюк скажет «ваш мистер Белый», я его точно грохну.       – А на складе?       – Джо тоже понял, что среди нас крыса. Но решил, что это мистер Оранжевый. Взял его на прицел, Белый взял на прицел Джо, а Эдди – Белого. Ну и перестреляли друг друга.       Внутри всё холодеет – догадался. Кэбот догадался. Пять минут. Если б мы прибыли на пять минут раньше, в теле Фредди было бы на пару дырок меньше.       – Почему Джо решил, что крыса – Оранжевый?       – Не знаю, он вошёл, уже уверенный. А потом ещё Блондин, это же Оранжевый его грохнул.       – Зачем? – Мне удалось скрыть удивление.       – Сказал, что тот вроде как спятил. Отхватил копу ухо, залил всё бензином, пытался поджечь склад и забрать бриллианты. Звучит дико, но я видел, что вытворял Блондин в ювелирном, и могу поверить.       – То есть, наверняка ты не знаешь?       – Господи, конечно нет! Нас там не было, мы скидывали тачки!       В мыслях ставлю галочку, чтобы показал место.       – Кто застрелил копа? Блондин?       – Славный Парень. Он разозлился, когда увидел, что Блондин мёртв, и не поверил, что тот хотел нас всех нагнуть.       Всё сразу становится на свои места, и картинка обретает чёткость. Сомневаюсь, что Блондин действительно хотел забрать камни, скорее всего, просто пытал заложника и, я уверен, хотел сжечь его заживо. Фредди помешал, расстрелял психопата, а всё остальное просто выдумал на ходу, чтобы тянуть время. Благородно и глупо, вполне в его духе.       Блять, блять, блять, Ньюэндайк, я же велел не высовываться, что бы ни случилось!       А что ему оставалось делать? Смотреть, как Марвин Нэш превращается в одного из персонажей «Фантастической четвёрки»?       О чём я думал?! Фредди мальчишка, да, смышлёный и перспективный, но куда ему тягаться с матёрыми гангстерами! Особенно, когда словил пулю, истекаешь кровью и понимаешь, что неоткуда ждать помощи, пока операция не будет доведена до конца. Кэбот наверняка подозревал парня больше остальных, а после Блондина лишь убедился в своей правоте! Рекомендация Лонг-Бич Майка, как же, она просто спасла! Да ёб твою мать, чтоб тебя, сука, три пули!!!       Вуд говорит много. Быстро, эмоционально, поначалу не по делу или о том, что я и так уже знаю, но через полчаса постепенно вылезают подробности. Например, полная история про то, что произошло на складе перед перестрелкой – я с трудом в неё верю. Или про то, что Вуд с детства знает Джо Кэбота, и может рассказать кое-что о его знакомых, в частности выплывает Дов – подонок из ближайшего окружения, правая рука, такой же неуловимый, как и Джо. Информация о нём полезна, и Вуд выдаёт её, как на духу. Молодец, Стюард, ты же хочешь снова увидеть свободу.

***

      Через три дня Фредди, наконец, приходит в сознание. Джоди сообщила, влетела в мой кабинет вся в слезах, хоть и радостная. Добавила моей бороде седых волос, спасибо.       Порываюсь навестить, но посетителей в реанимацию не пускают, даже если посетитель – лейтенант полиции. Правила есть правила. К тому же понимаю, что Фредди сейчас не до кого бы то ни было; состояние пока тяжёлое, хотя всё говорит о том, что, похоже, выкарабкается. Крепкий парень, мы верили в тебя всем отделом.       Две недели практически живу в участке. Дочь обижается, что не смог попасть на ужин и познакомиться с её бойфрендом, но, увидев в новостях репортаж, Триш сама мне перезванивает и извиняется. Обещаю ей, что, как только закончу, приеду куда угодно и так надолго, как только она скажет.       Стюард Вуд, он же мистер Розовый, даёт показания обо всём, что знает. Не об ограблении даже, тут от него ничего нового разузнать не удалось. Но, основываясь на выжимке из кучи бестолковых, казалось бы, данных, с рейса до Коста-Рики был снят Дов Шварц, и нам есть, что ему предъявить на многие-многие годы вперёд.

***

      Наконец-то навещаю Фредди в больнице; его врач без энтузиазма отнёсся к посетителю, но пропустил.       Когда вхожу, Ньюэндайк смотрит телевизор. Всего лишь новости, никаких вампиров или комиксов. Утыканный капельницами и увешанный проводами и датчиками, Фредди выглядит бледным и замученным. Сильно расстроен, злится – Нэш, не сумел спасти.       Следом получаю ведро грязи я – «Какое же это, нахуй, прикрытие, мудила? Я чуть не подох!». Хочу сказать в ответ «Такая работа», но язык не поворачивается. Вместо этого просто прошу прощения.       Фредди молчит и смотрит в упор. Склад оказался слепой зоной, и как только парень узнал об этом, сразу сказал, что охуенно рискует, а вся идея позволить совершить ограбление, не внедряя полицейских в сам ювелирный, выглядит ненадёжной. Но я только разозлился: у меня жопа горела на эту операцию, я был уверен, что засада пройдёт, как по маслу, а тут какой-то шкет идёт на попятную!       Тогда я здорово вспылил, порвал план действий и бросил Фредди в лицо, наорал и оскорбил – стыдно, особенно теперь. Парень получил три пули и не умер только чудом – имеет полное право обзывать меня последними словами. Стерплю, даже если он в меня плюнет.       Но он протягивает руку.       – Пошёл ты нахер, Джим.       Такая работа – малыш не дурак и сам это понимает. Я жму ослабшую ладонь.

***

      Работаю над этим делом до самого конца, вплоть до момента, когда судья опускает молоток и объявляет приговор Стюарду Вуду. Мало, как по мне, говнюк легко отделался. Но мне на это уже наплевать. Достаточно, насмотрелся на всю оставшуюся жизнь. Больше не могу. Не хочу.       Не хочу снова видеть друга в крови, не хочу, глядя в глаза, врать родственникам погибших. Не хочу жить на работе, зная, что опять забыл про ужин с дочкой.       Шеф округляет глаза, когда я сдаю жетон и пистолет. Уговаривает, умоляет, угрожает. Не ведусь ни на что. Хватит с меня этого дерьма. Достаточно. Если потороплюсь, то успею навестить Фредди – пацан надолго застрял в больнице, но уже идёт на поправку. Джоди была у него вчера и тайком пронесла сигареты, за что оба получили по башке от лечащего врача.       А в девять меня ждёт Триш, она заказала столик на троих в мексиканском ресторане. Её парня зовут Сэм, у них с Триш, кажется, всё серьёзно – мне давно пора было с ним познакомиться, только работа забирала всё свободное время. Но теперь его у меня предостаточно. Как раз успею собраться.