***
Уэнсдей расклеивает на доску фотографии, что за последние несколько недель получила от преследователя. В этот раз Энид не против, ведь там нет расчлененки и костей. Лишь мрачная и безэмоциональная Аддамс на заднем дворе школы/на уроках/в библиотеке/склепе/возле ульев Юджина/везде где только можно. Пока что пазл не складывается. Пока что она подозревает каждого. Не только в Неверморе, но и в городе. — Бьянка зовёт тебя на вечеринку, — Синклер развалилась на кровати, с телефоном подруги в руках, весело покачивая ногами. — Тактично откажи. — Почему? — Энид недовольно дуется, словно маленький ребенок. — Давай пойдем, отвлечься немного от своего расследования. — Это приглашение, как и мой отказ, - чистая формальность, — Аддамс прикрепляет на середину доски главного подозреваемого, — как подтверждение зарытого топора. Так что будь хорошим пёсиком, сделай, как я прошу. Синклер недовольно поджимает губы, но больше не спорит. Бесполезно же. И дальше вчитываясь в непрочитанные сообщения подруги. Так, вечно холодная и отстранённая Уэнсдей, показывает свое доверие. Энид считает это вкрай ценным. Чем-то личным и сокровенным. — Ксавьер зовёт тебя на свидание! — Могу поспорить, что там не так написано. Закатив глаза оборотень поправилась: — На прогулку, но мы обе знаем, что это значит на самом деле. — Верно, — на удивление соглашается Уэнсдей, — поэтому напиши, что я занята. — Ты ему нравишься. — А ты Христофор Колумб? Энид не совсем поняла смысл этого саркастично-риторического вопроса. Наверное Аддамс имела в виду, что она говорит слишком очевидные вещи. Что ж ей хочется сказать что-то ещё более очевидное: — Ксавьер, в отличие от некоторых, хороший. Напряжённые плечи подруги намекают, что ей стоило молчать. И Энид сдается. В конце концов, Уэнсдей никогда не хотела попадать в любовную драму. Молчание между ними затянулось на добрых полчаса. И Синклер было слегка неуютно. Она никогда не умела держать язык за зубами. Всегда сначала говорила, а потом думала, и видимо не зря мама постоянно пресекала это. Спасло Энид от гнетущей тишины оповещение на телефоне Уэнсдей. Она откладывает свой смартфон и наушники в сторону и берётся проверить сообщение, ожидая услышать типичное "Что там?". Но, конечно же, этого не происходит. — СМС от дяди Фестера. Аддамс впервые за это время оборачивается, явно ожидая продолжения. — "Гластонбери. Выбирай дату и время". Что это значит, Уэнсдей? Уэнсдей не отвечает. Подходит ближе, переступает "черту" и протягивает руку. Спаклер отдаёт ей смартфон. — Что это Гластонбери? Аддамс равнодушна к её вопросам. Энид это раздражает, она тянется к своему телефону. Гугл - её верный помощник. — Психбольница для изгоев?! Серьезно, Уэнсдей? Что ты там забыла?! — Просто хочу проверить одного подозреваемого, — она накидывает на плечо сумку, чтобы Вещи было удобно спрятаться, достаёт с ящика нож и молча уходит. Энид ошарашенно переводит взгляд с двери на доску, над которой так долго трудилась подруга. В самом центре весит фото Тайлера Галпина.***
Самые опасные психопаты, которым и является Тайлер, встречают посетителей за решеткой, прикованные цепями к полу и стене. Уэнсдей кажется это очаровательным. — Не ожидал увидеть тебя, — Галпин улыбается привычной лживой, [она мысленно напоминает себе об этом] милой улыбкой. Его кудряшки немного отрасли за несколько месяцев и стали лесть в глаза, на лице появилась щетина, что придаёт ему мужественности, — я думал это отец, но и он приходит редко. Знаешь, я его понимаю. Ему тяжело, но он скучает и я скучаю, но стараюсь не подавать виду, чтобы ему не стало хуже... Тайлер тараторит и улыбается, улыбается и тараторит. А зелёно-болотные глаза радостно блестят в полумраке камеры. Он - смазливое на личико, милое чудо, внутри которого прячется монстер. Аддамс приходится напоминать себе об этом каждую секунду. — Я скучал по тебе, моя мрачная Барби, — Уэнсдей делает шаг назад, упираясь спиной в бетонированную дверь, — я знаю ты злишься на меня, я сам на себя злюсь, но... — он как тот глупый, проказливый щенок. Не понимает, что поступил плохо, но упускает мордочку вниз, делая вид, что ему жаль. — Ты молчишь... Если хочешь я заткнусь. Тайлер всегда говорил много. А Аддамс ненавидела лишнюю, бессмысленную болтовню. Но почему-то его слушала. Запоминала чуть ли не каждое слово, улавливала смену интонации. И даже сейчас она не может сказать ему замолчать, а наоборот подходит ближе, еле заметно наклоняет голову, зажимая в руке спрятанный в кармане нож. Говори Тайлер Галпин, говори пока можешь. — Если честно, мне не с кем поговорить. Все здесь боятся меня и даже психотерапевту нет до меня дела, — он вспоминает милую и простодушную Кинботт и сожалеет о её смерти больше всего, — он как будто только и ждёт, что я превращусь и накинусь на него... Уэнсдей понимает. Она ожидает от него того самого. — Но я не собираюсь этого делать. Он спит. Не знаю, что тому причина: препараты которыми меня накачали, — парень рефлекторно тянется к шее, потирая многочисленные следы от уколов. Уэнсдей чувствует комок в горле. И несколько раз моргает. — Или потому что Лорел далеко. Она ведь сбежала, да? — Я убила её, — непринужденно произносит девушка. Это первое, что она сказала ему за эти несколько месяцев. Тайлер дёргается, а зрачки расширяются от удивления. Уэнсдей хочется закатить глаза, или громко фыркнуть, так эмоционально как это делает Энид. — Для всех Лорел Гейтс давным-давно утонула в озере, Мэрилин Торнхилл повторила её судьбу. — Жестоко. — Лесть тебе ни к чему. — Ты пришла, чтобы сказать мне это? — Нет, — она достаёт из сумки телефон, — я расследую одно дело. У меня появился преследователь и... — Это не я, — резко, как отрезает и на мгновение становится похожим на того монстра из участка. Доказывая, что на самом деле, они - одно целое. — Даже по дате ясно, что я уже тогда был здесь. За пределы больницы меня не выпускают, а такие привилегии, как телефон мне только снятся. — Я знаю, — девушка еле заметно кивает, — просто проверяю. Тайлер хмурит брови и недоверчиво косится на неё. В эту самую секунду слышится звук оповещения. Уэнсдей ликует, но выражение лица остаётся неизменным. Преследователь прислал фото того, как она заходит на территорию больницы с уже типичной, и надоевшей фразой "я тебя вижу" и эмодзи с глазками, конечно же. Никакой оригинальности. — И ты пришла ко мне просто, чтобы проверить его? — в голосе слышится обида с нотками надежды. — Мне нужно было знать наверняка. Уэнсдей молчит о том, что это не единственная причина. И мысленно аплодирует сама себе. Она не хотела быть похожей на мать и у неё получилось. Мортиша Аддамс влюбилась в хорошего парня и чуть не прирезала саблей своего обезумевшего кавалера. Её дочь тянет к безумцу за решеткой, как наркомана к дозе, и она позволяет себе подойти ближе. Поддаётся слабости и разглядывает каждый миллиметр лица, стараясь не задерживаться на потресканных губах. Она слишком хорошо помнит их ядовитый вкус. — Я собираюсь скрыться от него... Уэнсдей взвешивает все "за" и "против" перед тем как сделать шаг в неизвестность. — Это правильно. А возможно в бездну. — Но есть одна проблема. Она хочет утащить его за собой. — Ты слишком выделяешься на фоне остальных? — говорит так, как будто это плюс и улыбается. — Две проблемы. Родители подарили мне машину, а ездить я на ней не умею, — Аддамс нагло врёт и смотрит на него вглядом "не разочаруй меня, Тайлер". Тот невинно хлопает глазами. — Куда отправляешься? — Ванкувер. Галпин как-то рассказывал ей как хотел там побывать. — Далековато... Тебе нужен хороший попутчик. Внутри что-то неприятно сжимается. Уэнсдей на секунду разочарованно прикрывает глаза и разворачивается, чтобы уйти прочь. — Я умею водить с двенадцати лет, — неуверенно бросает Тайлер ей вслед и девушка останавливаться. — Автомат, механика, всё что угодно! И я бы отдал всё на свете, лишь бы составить тебе компанию, — голос дрожит. Он боится быть отвергнутым. Эмоции - слабость. Жить без них было проще, но не так упоительно сладко. Она позволяет себе улыбнуться, пока Галпин не видит. — Вещь, принимайся за работу. Дядя Фестер с машиной, поддельными документами и дорожной сумкой на двоих, ждёт их снаружи.