Не позабыть

Допрос. За столом два паренька. В их глазах отражается лишь презрение к внешнему миру. -Зачем вы убили этих людей,- женщина раскладывает на белый стол фотографии. – Чем они вам помешали?!- в голосе едва заметные звенящие нотки. -Они погубили нашу правду!- надменно отвечает один из преступников. –Если бы не они, мы сейчас процветали! -Слушай ты,мразь! -Второй полицейский резко хватает его за края воротника. –Если бы не эти люди, тебя бы вообще не было! И родителей тоже! Ты,урод! -Костя,- Рогозина качает головой, глядя на сотрудника. -Что, Галина Николаевна?! – Лисицын бросает преступника на пол. –Вы только посмотрите на них! Поклонники свастики, мать их! Сколько они людей убили? Фашисты хреновы! Эти ветераны себя не жалели ради этих выродков. Под пули лезли, чтобы мы жили! А эти уроды!- майор ударил по столу, фотографии разлетелись по допросной. - Сколько прошли эти люди! Друзей потеряли, здоровье! А эти твари, гитлеровцы! Да стрелять их надо! По воинским законам! Поставить всех к стенке! -Не имеете права!- хохотнул второй парень. Галина сжала руки в кулак. Мысленно приказывая себе успокоиться. Они две недели расследовали серию убийств ветеранов войны и вот, наконец, преступники были пойманы.Полковник бы с удовольствием ушла, оставив преступников наедине с Лисицыным, но не имела на это права. -Костя, их вина уже доказана,- голос прозвучал немного глухо. –Пошли,- Галина поднялась из-за стола. –Уведите,- открыв дверь, кивнула она конвоирам. -Сволочи,- прошипел Лисицын и первым покинул помещение. Коридоры офиса были пусты, но это и не удивительно. В городе давно царила ночь. Костя шел по коридору, проверяя сигнализацию. Вдруг его внимание привлек свет в кабинете начальницы. Майор замер. Рогозина частенько задерживалась или даже ночевала в ФЭС, но сегодня все дела были закрыты, а отчеты сданы. Удивившись, мужчина подошел к двери и заглянул внутрь. Полковник сидела в кресле с отстраненным взглядом. -Галина Николаевна?- тихо позвал Лисицын. -Костя?- Рогозина подняла на него удивленный взгляд. Майор отметил про себя, что начальница выглядит уставшей. -А вы что, еще не уехали?- поинтересовался он, проходя внутрь. -Да как-то не хочется,- покачала головой женщина. –Дело это из головы не выходит,- призналась она. –Неужели можно вот так вот убить людей, которые шли в бой, не жалея себя? Знаешь, а ведь эти парни даже не представляют себе, что это такое. Жить, ожидая смерти. Видеть, как погибают товарищи. Я, когда в Чечне была, в отряд мальчишек завезли. Они только школу закончили, юные совсем. Некоторые плакали, домой просились. А потом у них бой был. Самый первый. Они испуганно жались друг к другу в окопах. Одно неосторожное движение и смерть. А они, совсем еще дети, сжимали в руках автоматы и не знали что делать. Сколько их тогда погибло, даже вспомнить страшно,- Рогозина закусила губу. –А это дело словно заставило вернуться меня в прошлое. Вспомнить все, что так хотела забыть. Вроде столько лет прошло, а все будто вчера было. Все эти взрывы, обстрелы. И глаза этих мальчишек, которые умирали на наших глазах. А мы не могли их спасти. Даже боль не могли облегчить. Паренек был. Веселый такой, все поддержать пытался. Шутил, песенки пел. Делал все, чтобы хоть как-то облегчить пребывание в этом аду. А потом рядом с ним граната взорвалась, я никогда не забуду его глаза и шепот «а умирать не страшно» и последнюю улыбку, -начальница сглотнула. -И Славка тоже, муж мой. Он одного из мальчишек собой прикрыл. Пожалел пацана. Я тогда никак отойти не могла. Не верила, что его нет, казалось, вот-вот вернется. -Полковник умолкла. -А войну нельзя забыть, - покачал головой Лисицын. – Такое не забывается. А первый бой, он самый сложный. Я свой никогда не забуду. Мы в отряд приехали. Тридцать человек. Пока летели, все познакомились, даже подружились. Вот только один из парней в сторонке сидел и молчал. Ну, мы думали, боится. И сами боялись, что уж скрывать. Мы приземлиться не успели, а нас почти сразу на поле отправили. Мы не знали что делать. Городские и вдруг на поле. Дождь лил. Под ногами грязь скользит. Откуда-то доносится речь на чужом языке. А мы стреляем, сами не понимая зачем. У меня–то папка военным был, поэтому мне хоть немного знакомо. Догадываюсь что делать. Пытаюсь другим подсказать. А врагов много. И дождь все льет и льет. И тут я вижу этого нелюдимого. Он лежит, как-то странно свернувшись, и будто ищет кого-то, подбегаю к нему и вижу, что ранен. Кровь черная. Понимаю, что до части не успеем, но пытаюсь его подхватить, а он качает головой. Достает из кармана фотографию девушки. И хрипит, просит, чтобы дочку его Алиной назвали. Он умер у меня на руках, я, когда вернулся, нашел его девчонку, она беременной была, он так и не смог дождаться рождения дочери. – Лисицын отвел глаза. А эти гады не знают что это. Их бы туда, на пару дней. -Нет, Кость,- Рогозина покачала головой. –Туда никому не надо!