Тринадцать

      — Холли, ты будешь сегодня вставать? — пыталась растолкать ее Лаванда, стягивая с нее одеяло.       Вставать ей не хотелось. Кажется, она уснула только под утро. А может и не спала вовсе.       — Холли, это уже не смешно! — соседка по комнате просто не давала ей покоя. — Мы уже две недели как в школе, а ты не была ни на одном уроке.       — Лаванда права, — послышался голос Серены. — Ты не выходишь даже из комнаты…       — Нам не сложно носить тебе еду и давать лекции… — тяжело вздохнула Лаванда. — Но так не может продолжаться вечно.       Да. Не может. Если это будет продолжаться вечно — то она нашла ад.       — Странно, что учителя тебя не хватились еще… — проговорила Серена. — Обычно стоит один урок прогулять, уже поднимают панику, а тут…       А вот ей было совсем не удивительно. Наверняка мать их предупредила, что у нее могут быть странности. Даже интересно, что она наплела преподавателям.       — Девочки, отстаньте от меня, пожалуйста, — всхлипнула Холли, когда слезы в очередной раз неконтролируемо потекли из ее глаз.       — Что у тебя случилось? — Серена присела к ней на кровать, чуть поглаживая по спине. — Не просто же так все…       — Да, ты же лучшая ученица курса… — поддакнула Лаванда. — Что с тобой происходит?       — Девочки, я вам потом как-нибудь все расскажу, — заверила Холли, надеясь, что хотя бы за одну реплику в их адрес они ей вернут одеяло.       — Просто бежать от проблемы не выход, — Серена встала с кровати, закидывая сумку на плечо. — Она не решится сама собой, если ты будешь продолжать прятаться от всего мира в комнате. Пойди — и сделай. А если уже ничего не исправить… Что ж, вот такое поведение тоже не выход. Нужно учиться продолжать жить в новых реалиях.       Девочки направились на завтрак.       Легко сказать — жить дальше. Когда в один миг родная мать лишила тебя всего, что было дорого. Аарона больше нет и… их ребенка тоже.       Наверное, девочки думали, что она просто поссорилась со своим парнем или… грустит, что он уже закончил школу. Но как можно жить дальше, когда его больше нет. Холли не верила, что когда-нибудь эта невыносимая дыра в ее сердце сможет затянуться.       — Ладно, — Холли села на кровати, запуская руки в волосы, которые она не мыла уже две недели. — Может, девочки и правы, что нужно пробовать…       Она встала с кровати и направилась в ванную.       Собственное отражение в зеркале заставило ее ужаснуться. Жирные длинные волосы, которые сплелись в колтуны, которые едва ли можно расчесать. Красные глаза, а под ними синие синяки. Лицо осунулось. Она похудела. У нее никогда не было таких худых рук и ног.       Она провела рукой по шее, ключицам, груди, от которой ничего не осталось, повела по косточкам на ребрах к животу. Едва она до него дотронулось, как тело дернулось в судороге. Пусть глазу было не видно, но она чувствовала этот шрам на животе…       — Просто представь, что это был страшный сон и все, — сказала она девочке в отражении. — Ты не должна позволить матери испортить свою жизнь.       Она сходила в горячий душ. Кажется, она простояла там больше часа. Хотелось смыть с себя все воспоминания конца лета.       Выйдя из душа, она снова посмотрела на себя. Уже лучше. Но все равно на нее смотрела не та Холли, которая могла стать душой любой вечеринки. Той Холли больше нет и никогда не будет. Кажется, солнце перестало сопровождать ее на пути.       Она стала другой. Просто нужно это принять. Хотелось, чтобы внешность поменялась вместе с душой.       — Прощай, — прошептала Холли старой версии себя.       Она трансфигурировала ножницы и отрезала себе свои длинные волосы. Теперь на нее из зеркала смотрела совсем другая девушка. Больше не та Холли Смит, которую все знали. Сделав это, Холли надеялась, что жизнь в момент изменится. Но ничего не изменилось.       — Первый шаг сделан, — снова она сказала самой себе. — Теперь нужно набраться смелости и выйти из этой комнаты.       Надев джинсы, которые облегали ноги, делая их еще худее, и бесформенную толстовку, которая, наоборот, скрывала болезненную худобу ее тела, Холли вышла из своей комнаты.       Она шла по коридору школы. Как будто в первый раз. Впрочем, так оно и было. Прошлой Холли, которая бегала в этих коридорах, больше нет. Есть только ее сломленная копия, которая едва может удерживать себя на своих ногах.       Как только она вошла в столовую, где был как раз разгар обеда, все затихли, уставившись на нее. Да, наверное, ходили слухи, что она вообще не вернулась в школу. Впрочем, с влиянием ее матери она всегда была вольна делать все, что захочет.       Холли направилась за свой столик, где они обычно сидели с девочками. Деление на факультеты были условными. В основном компашки делились на девушек и парней. Холли считала, что на курсе ей очень повезло с девчонками. У них была настоящая девичья банда, с которой они часто собирались, обсуждая все на свете, ничего не утаивая. Рано или поздно ей придется рассказать им свою историю. Впрочем, это будет к лучшему, они поддержат ее.       Пока она шла, все перешептывались, а она впервые в жизни никому лучезарно не улыбалась.       — Привет, — неуверенно поздоровалась Холли, садясь на свое место.       Все девочки на нее пялились не лучше, чем вся остальная школа, только лишь Серена и Лаванда ей одобрительно улыбнулись.       — Привет, молодец, что пришла, налетай, — Лаванда пододвинула ей еду.       От еды мутило. Едва кусочек мяса оказался в желудке, его тут же скрутило. Кажется, она больше никогда не сможет есть…       — Тебе… очень идет новый образ, — осторожно сделала комплимент Рейчел по поводу ее новой прически.       — Да, — тут же поддакнули все девочки.       — Соберемся на выходные, я вам все расскажу, — выдохнула Холли, не выдерживая этого напряжения. — До этого просто… не обращайте внимания на все, что происходит, ладно?       Девочки кивнули.       Раздался звонок на урок, поэтому ей со всеми остальными пришлось отправиться в класс.       Да, мать все сделала аккуратно. Магия у нее осталась и прекрасно ее слушалась. Вот только душевных сил не осталось, чтобы ее применять.       — Профессор, можно выйти? — посреди урока Холли подняла руку, вставая со своего места, ведь вся лекция проходила мимо ушей.       — Мисс Смит, у Вас все в порядке? — нахмурился профессор Скоткинс. — Ваша мать сказала, что Вы только после больницы…       — После больницы… — прошептала Холли, а ком снова встал в горле. — Да. После больницы. Я неважно себя чувствую. Мне надо в Больничное крыло. Можно?       — Конечно, конечно, — засуетился преподаватель. — Может, Вас проводить?       — Не стоит, я справлюсь, — Холли собрала свои книги, быстро выбегая в коридор.       Но в коридоре легче не становилось. Все напоминало о нем, как они целовались в этих коридорах. А теперь его нет.       Холли вышла в школьный двор. Но и там легче не стало. Она взяла метлу и взлетела на крышу. Здесь ее никто не найдет и не будет трогать. Она сможет побыть одна.       Смит села на выступающую часть пологой крыши и уставилась на облака. Подул ветерок, отчего Холли засунула руки в большой единый карман толстовки. Пальцы что-то там нащупали.       — Аарон, — руки затряслись, а из глаз градом полились слезы.       В ее руках были фотографии, которые они делали в путешествии. Все, что осталось от этого человека в этом мире. Ее воспоминания и тринадцать жалких фотографий.