Абордаж

—Ветер северо-западный, пятнадцать метров в секунду, влажность воздуха семь граммов на метр кубический при температуре десять градусов по Цельси... —Пошёл нахуй! Так начиналось утро на шахте уже какой день подряд. Карл, а точнее, капитан Карл никак не мог избавиться от привычки в первые же секунды после пробуждения выдавать полный метеорологический отчёт или просто считал это крайне интересной информацией, невзирая на стабильную реакцию Джеки. С появлением судна у берега — гаванью недружелюбные скалы недалеко от промышленных шахт назвать было сложно — где-то с месяц назад многое изменилось, в том числе и частота матерной ругани шахтёрши. Иногда Карл думал, что никакой жуткий шторм с водоворотами и ломающим мачту в щепки ветром не сравнится с этой особой, с которой они на неопределённый срок стали невольными соседями и коллегами, но произошедшего не изменишь, и именно неумолимая в открытом море погодная стихия свела пирата и буровщицу на каменистом берегу, куда из последних сил довёл он повреждённый корабль, ориентируясь на отсветы взрывов динамита и внутреннее чутьё нежелающего умирать дитя моря. Шахты были странноватые — огромная сеть и всего два обитателя: грубая девушка с буром и, кажется, немного невменяемый дед с динамитом. Вечно настороженному Карлу даже подумалось, что это искусно замаскированная точка мародёров. Но нет, работа и вправду кипела, его, в первую ночь обессиленно уснувшего прямо на мокрой палубе около штурвала, никто не прирезал, имущество из трюма не пропало, а Джеки сразу же искренне выругалась на появившуюся напасть — пирата в беде. —Вот те на те, полудохлый головорез на сломанной посудине. Помогай ему ещё, — и, видимо, для профилактики отвесила ему подзатыльник. —Эй! Нападать на раненого на якоре это не по чести, — искренне оскорбился Карл. —У нас одна честь — кирку в зубы и ебошить, — ухмыльнулась та. Так и порешили: шахтёры помогали, чем могли, для починки корабля и подготовки его в дальнейший путь, а пират отрабатывал смены вместе с ними. Сначала не задалось; видимо, не оправившись от тяжёлых дней бурь и стычки в море и сразу же взявшись за физическую работу, Карла залихорадило. —Он сегодня работать собирается? Бездельник херов, — ворчала Джеки, про себя решив, что в перерыве хорошенько ему вмажет, доступно объяснив, что значит не соблюдать рабочий график. Но на обед тот не пришёл, и даже на палубе ни разу за день не появился. —Утопился или что, — топала девушка по судну, ища каюту. —Эй, морской волчонок! Карл съёжился под покрывалом, не подавая признаков жизни. —Ты сдох? — та присела рядом, потрясла за плечо. —Я извиняюсь... — слабо прошелестел пират, прилагая немалые усилия, чтобы не опускать будто налитые свинцом веки. —Ух ебать, да ты пылаешь, — Джеки по-хозяйски с локтя померила температуру. —Лечиться надо. —Давно не болел... Запасы... Кончились... —Одни проблемы от тебя. Сдохнешь — так это хоронить надо. И как ты такой хилый пиратом выжил, — без раздумий она взяла его на руки, игнорируя хрипы протеста, смятения и кашля. —Лёгкий, как брёвнышко. —Я не хилый... Абордаж... Я... — Карл отрубился под искренний хохот шахтёрши. Он действительно не был слаб здоровьем — выходила за два дня, будто и не умирал в температуре за сорок. Началась работа рука об руку с Джеки. Очередное испытание. Капитан Карл ко всему привык подходить практично и с умом, относиться к шахте на отвали не позволяло желание добросовестно отработать в обмен на помощь, чтобы поскорее уплыть, и напроломная дерзкая Джеки заставляла нервы шалить. —Зануда! —Послушай... —Нахуй сходи! — она с таким остервенением загнала бур в породу, что у Карла очки на нос сползли от вибраций. —Сама иди. —Сейчас уебу. Вечером он быстро сложил кирку и каску и ушёл к себе на корабль. Так лучше было делать, когда у неё было такое ужасное настроение, он уже понял это. С каждым таким конфликтным днём с одной стороны становилось легче переносить подобное общение, с другой это пробуждало довольно странные чувства, будто нужно было хоть как-то реагировать. За рассеянными раздумьями пират перебирал свою немаленькую и невероятно ценную для него коллекцию, собираемую в плаваниях. Засушенные растения, комочки почвы в баночках, перья — всё новое, диковинное или просто симпатичное, что встречалось в путешествиях, но больше всего было камней, горных пород, минералов, даже руда и кусочки драгоценных камней. Эту свою сторону разбойника, бандита моря Карл, наверное, не до конца понимал. Или, может, он немного не так реализовал свою жажду исследования. Не зря же недавняя стычка с чужим кораблём довела его до работы шахтёром и сломанного корабля... —Бля, волчонок, — пират вздрогнул от неожиданности. На пороге стояла Джеки. Обычное устало-дерзкое выражение лица как будто было немного смягчено. Или это свет так падал. —Погорячилась я. Знаешь, никто не вечная терпила. То, как она обрисовывала ситуацию, конечно, вызывало желание выразительно закатить глаза, но тут было другое: она пришла к нему с тем, что у нормального человека было бы извинением или хотя бы желанием поинтересоваться, всё ли нормально и никто ли не обижен. —Ага, — сердце билось чуть чаще, словно от страха. Карл и вправду чуть побаивался её. И снова этот «волчонок». Нет, он совсем не похож. Это была её личная насмешка над классическим «морской волк». —А что это у тебя тут, — шахтёрша, не спрашивая, прошла и села рядом. Нос уловил нотки алкоголя в воздухе. Понятно, почему она вдруг впервые пришла сама. —Ого. Камни. Мне нравится, — действительно с интересом во взгляде провела пальцем по одному из «экспонатов». —Нравится?.. —Ясен хуй. Если ты не заметил, я люблю свою работу, — Джеки улыбнулась. В этой улыбке не было «тебе-пиздец» или «я-такая-пиздатая-а-ты-чмо». —А ты пират. Бандит. Абордаж. С красивыми камнями. Спиздил, наверное. —Неправда. Нашёл и обтесал для коллекции, — сейчас почему-то хотелось говорить. Она ведь на самом деле немного о нём знала. Сейчас это показалось неправильным. —Абордаж... Последний не задался, как видишь, — парень невольно вспомнил огромную двухметровую фигуру с двустволкой в каждой руке и кисло усмехнулся. —Хреновый из тебя капитан, — та со смешком потянула его за щёку. —А ещё очкарик и душнила. Да я лучший капитан, чем ты, — потягивания плавно перешли в лёгкие пинки. Девушке с каждой секундой явно всё больше хотелось чего-нибудь натворить. —Эй, — Карл пнул в ответ, принимая вызов. Она с ухмылкой повалила его и уселась сверху. Он так и сжимал рукой лямку у чужой груди. Ситуация приняла очень странный оборот. Дышать было страшно. Очки медленно сползали на кончик горящего румянцем, как и всё лицо, носа. —Пить хочешь? — сбито дыша, вдруг спросила Джеки, не переставая вжимать за плечи и теперь нависая ещё ближе. —Д-да. Она подалась вперёд, носом коснувшись очков, и засосала. Грубо и уверенно, как и всегда. Не давая времени на раздумья. Поцелуй был мокрым, недолгим и очень-очень жарким, будто его снова температурило. Наконец, девушка отстранилась и расплылась в довольной ухмылке. —Успел бы и пониже ухватиться, ха-ха! Бывай. Охеренные камни, — она слезла и, пошатываясь, удалилась. Карл тяжело дышал и никак не мог сфокусировать взгляд, будто снял очки. Во рту был привкус пыли и спирта. И поцелуй был вкусным. Скалы, шахты, рельсы и вагонетки стали близки. За пояс он затыкал не пистолет, а кирку, шляпу сменила каска. Починка шла стабильно и будто на автопилоте. Джеки иногда напивалась, с парнем не делилась, и целовала его уже не только в каюте. Поцелуи были на палубе, на берегу, на дереве и в море, куда она его предварительно столкнула. Это правда было похоже на обострение болезни, но ведь ничего не болело. Только сердце иногда. Корабль был готов. Провизии хватало. Наконец настал долгожданный день отплытия. Карл с сожалением заменил кирку на пистолет, отдав ту в руки девушке. Взялся за каску. —Хочешь — оставляй себе. Нам нахуй не надо, — подтверждая свои слова, постучала она по голове пирата. —Спасибо, — он помолчал, не зная, что говорить. Этот момент в череде дней жизни здесь казался таким далёким, что сознание сейчас будто отказывалось его принимать и продолжало считать планом, будущим, ещё не наступившим. —Спасибо не поработает, — Джеки криво ухмыльнулась и подошла ближе, положив руку ему на плечо. —Абордаж! —Со мной поплывёшь? — тоже с усмешкой, но тоже неровной пошутил Карл, и приподнялся на цыпочки, сравнивая рост. —Никогда. Я не бандюга, а работяга. У нас разные дорожки. Красный, как рубины в глубинах скал, он прижался губами к чужим и задушенно охнул, чувствуя, как инициатива в секунду перешла к девушке, что его снова грубо берут, ещё и наседая и схватив за талию. Спустя недели сна паруса вобрали в себя свежий морской ветер. Карл стоял на палубе отплывающего корабля и совершенно не был спокоен. Каска давила голову. —Лови!! — вопль разрезал воздух. Среагировать позволила только пиратская закалка. Провертевшись и оставив на запястьях и ладонях ссадины, в руках была кирка. —Ненормальная! А если бы она что-нибудь сломала!? — со слезами проорал он в ответ. Громкий наглый хохот служил аккомпанементом шуму волн и стуку камешков.