春の太陽

1. Юджи смотрит на неё, не отрываясь. Глядит на мелкие пухлые пальчики, что пытаются поймать солнечных зайчиков, пляшущих по комнате, на широкую беззубую улыбку, на взъерошенные розовые волосы, чуть розовее, чем у самого Юджи. Он смотрит, словно маленький ребёнок, которому впервые доверили что-то действительно важное и ценное. Ему даже страшно прикоснуться к ней, ведь ещё никогда прежде он не обращался с кем-то вот так аккуратно и бережно. Почти никогда. Юджи ловит взглядом кольцо на своём пальце. Единственное украшение, что он когда либо носил. Улыбается собственным мыслям. Нобара дала ему не только это кольцо. Она подарила Юджи нечто большее. То, чего у него никогда и не было то по сути. Это «что-то» ощущалось всегда на кончиках пальцев, приятно покалывало, не распространяясь дальше рук. Теперь это чувство охватывает всю его сущность. Ощущение надобности кому-то. Его любят, в нем нуждаются. Юджи больше не один в этой огромной толпе людей. Он осторожно берет тянущийся к нему маленький пальчик и смеётся. Теперь у него есть кого брать за руку, даже если очень страшно и одиноко. — Какая же ты милая… Малышка всё также улыбается, тянет его к себе с недюжинной силой. Юджи резко выдыхает от неожиданности. Дочь явно вся в него. А он и не верил по началу даже. — Ого, Хару, да ты настоящий боец. — Юджи берет дочку на руки и начинает кружить ту по комнате. Хару это нравится. Она заливисто хохочет и размахивает пухлыми ручками. Юджи не может перестать улыбаться. Он любит смех Хару, такой чистый и звонкий. Он любит её улыбку, что светит ему словно яркое солнце. И он любит…её. Юджи любит её так сильно, что иногда даже страшно. Это ведь ненормально, думается ему. Наделять кого-то такой силой опасно. Силой, способной уничтожить Юджи в одно мгновение. И никакие Проклятые Техники не помогут. Но Юджи даёт это право Хару каждый день. Не может по другому, ведь он готов отдать взамен целый мир. Лишь ей одной. — Что это такое, Юджи? Итадори резко замирает с всё ещё улыбающейся дочерью в руках. Нобара стоит в дверях комнаты и раздраженно смотрит на Хару. Юджи нервно сглатывает, понимая, что до его кончины осталось не более минуты. Он даже завидует Хару, что весело улыбается матери, не понимая, как сильно та злится. — Нобара… Юджи не успевает договорить и половины предложения, как в лицо ему попадает полотенце, которое секунду назад держала Нобара. Хару в его руках снова хохочет, тянет крошечные пальцы в сторону матери. Нобара не медлит ни секунды. Берет малышку из рук Юджи и крепко прижимает к своей груди. — Что это на ней, Итадори? Нобара оттягивает ворот пижамы, в которую одета Хару. Ещё вчера этой вещицы не были в гардеробе дочери. Да ещё и такой странной. Пижама напоминает Нобаре форму Юджи, когда они учились в Токийском колледже. Даже цвета те же. — Купил вчера после миссии. — Юджи чуть краснеет. — Выглядело мило. Юджи чувствует, как внутри него вибрирует смех. Он хмурится. Даже Сукуна смеётся над ним. Нобара хмыкает, осматривая наряд малышки. Хару явно нравится её пижама, она увлечённо играет с завязками на ней и круглыми пуговичками. Нобара слабо улыбается, видя радостное лицо дочери. — И вправду мило. Юджи подходит к дочери и жене, обнимая их. Целует Хару в маленький носик, а Нобару в лоб. Обе широко улыбаются от этого жеста. Юджи прислоняется лбом к виску Нобары и расслабленно прикрывает глаза. — Спасибо тебе. — шепчет он. — За неё. И…за всё, в общем то. В ответ Юджи получает легкий поцелуй в губы. 2. На самом деле, Итадори так и не понял, как Сукуна относится к его ребёнку. Не то что он про это особо думал, но всё же… Ему хочется знать, что Двуликий не причинит вред Хару, если уж получит контроль над его телом. Мысль, что его дочери грозит опасность, приносит Итадори лишь животный страх. Юджи не хочет причинить боль Хару, иначе это уничтожит его. Ему придётся оставить своего ребёнка. Ради её же безопасности. Ради Нобары тоже. Юджи лишь иногда слышит внутри своей головы едкие комментарии Сукуны о Хару. Они не угрожающие и не злые, поэтому Юджи позволяет. Но мысль о безопасности Хару всё же остаётся на задворках сознания. Итадори прекрасно знает, что Двуликий чувствует его любовь к дочери. Такое не скрыть и не спрятать куда-либо. Это течёт в его крови с недавних пор. И ему не хочется отказываться от этого чувства внутри себя. Юджи кажется, что таким образом он даёт понять Двуликому, насколько дорога ему Хару. И это пугает с такой же силой, как и воодушевляет. — Как тебе мороженое, лепесточек? Дочь на его руках улыбается широко и обнажает запачканные шоколадом зубы. Юджи тихо хохочет, ведь выглядят они сейчас одинаково. Хорошо что Нобара их не видит. — Не очень. — Хару вытирает пятна шоколада с уголков рта. — Может ещё купим? Юджи фыркает для вида. В общем то, он тоже не против второй порции. Если не третьей… Но прежде чем ответить, Юджи чувствует, как на одной из его щёк появляется рот Сукуны. Это чуть пугает его, ведь Двуликий почти всегда молчит, когда Юджи рядом с дочерью. — Твоя мать тебя отругает. — произносит Король Проклятий. Голос у него не жуткий, не насмехающийся, как обычно, а более мягкий и даже скучающий. — Не будь идиоткой, как твой отец. — Эй! — Юджи хлопает себя по лицу, в попытке заткнуть Сукуну, но рот появляется на другой щеке. — Мы можем и с тобой поделиться, правда, пап? — Хару продолжает улыбаться, смотря на рот Двуликого. Юджи всегда удивлялся, каким образом это не пугает его дочь. Будто всё абсолютно нормально и нет никакой угрозы. Будто так и должно быть. — Что скажешь, папочка? — усмехается Двуликий. Не злобно, а совсем нормально, с насмешкой. Это удивляет Юджи, заставляет напрячься и прижать дочь к себе чуть покрепче. — Маме мы не скажем. — кивает Хару. Она прислоняется своей макушкой к щеке Юджи, ровно там, где находится рот Сукуны. От этого действия волосы девочки попадают прямо Двуликому и тот начинает выплёвывать их, чертыхаясь внутри Юджи. — Мелочь…- шипит Двуликий. Юджи усмехается, треплет дочь по розовой макушке и тут же целует в лоб. — Она лишь прикрывает тебя от чужих глаз. Юджи смотрит по сторонам. В парке не так много людей, как обычно, но всё же достаточно, чтобы заметить на лице Юджи второй рот. Хару достаточно быстро сориентировалась. «Знаю, пацан.» — произносит Двуликий внутри него. «Она смышлёная» — через несколько секунд продолжает Сукуна. — «Вероятно не в тебя.» Юджи обиженно фыркает, но глубоко внутри всё же радуется, что угроза жизни Хару пока призрачна. Хотелось бы ему свести её в нуль, да только тело он делит с совершенно непредсказуемым Королём Проклятий. Неожиданно для себя Юджи чувствует тяжёлый вздох внутри. От Сукуны. «Не трону я её. Успокойся уже, малец.» Юджи нервно сглатывает, бегло оглядывает, мирно сидящую на его руках, дочь. — Правда? — шепотом, почти неслышно, спрашивает Юджи. «Я растил её также, как и ты, пацан. Когда твои глаза были закрыты, мои были прикованы к ней. Я видел рождение девчонки, видел её первый шаг, слышал первый смех. Я связан с Хару. Даже если не по своей воле.» Юджи кажется, что он почти что задыхается от этих слов. Переводит взгляд на дочь, что всё также пытается поймать солнечные лучи. Иногда Юджи думает, что когда-нибудь ей удасться. Сукуна внутри него разражается диким лающим смехом, от которого хочется взвыть, но Юджи лишь сильнее напрягается, стискивая дочь в объятиях. «Шутка, неудачник. Ты действительно поверил? Твоя дочурка ещё жива, только потому что я нахожу её забавной.» Юджи ужасно захотелось, чтобы Хару казалась ему забавной всю оставшуюся жизнь. 3. Соре уже девять и он почти уверен, что равных ему нет. Мать с самого раннего детства говорит, что он вылитый отец и разобьёт не мало сердец, когда вырастет. У Соры нет причин ей не верить, ведь мама никогда не врет, да и в их доме есть зеркала. Волосы мальчика вроде белого пушистого снега, что Сора видит каждую зиму. Они мягкие и длинные, не взъерошенные как у Сатору Годжо, а уложенные, как у послушного аккуратного ребёнка. Мать часто гладит их по ночам, когда думает, что Сора уже спит, и совсем не замечает легкой подрагивающей улыбки на лице ребёнка от такой нежности родителя. У Соры темноватые глаза, похожие на звездное небо, в которых каждый день зажигаются тысячи огоньков. И если Годжо Сатору вылитое солнце, горячее и яркое, к которому нельзя прикоснуться, ибо тут же сгоришь, то Сора являет собой Луну, не менее яркую, чем солнце, не менее прекрасную, но не обжигающую других. Он спутник в мире, где все тянутся к солнцу. У Соры холодные руки, тонкие длинные пальцы и по женски хрупкие запястья, на одном из которых висит белая лента Утахиме. Сора украл улыбку матери и отцовский взгляд. Мало кто знает, но сзади, под густой копной белокурых волос, возле самой шеи, у Соры есть фиолетово-чёрная прядка. Маленькая, одиночная, но самая любимая для рук Сатору. Сора обожает сладкое, море, цветущую сакуру, ходить босяком по земле и множество других вещей. Но Сора терпеть не может Итадори Хару. Он встречает её тёплым весенним днём на пороге Токийского колледжа. Девчонка кажется ему маленькой, ниже его уж точно, с розовыми волосами завязанными в низкий хвост, на котором виднеется бантик, что так любит его мать. Она одета словно дворовый мальчуган, в светлой футболке и темных коротких шортах, благодаря которым Сора может рассмотреть её костлявые ноги. Все в царапинах и синяках. Хару улыбается ему так широко, что Соре думается, после такого весь рот у девчонки должен ужасно болеть. Хару протягивает ему руку для приветствия и Сора невольно бросает на неё взгляд. Её руки явно толще, чем у него, крепкие и и не бледные. Запястья и вовсе не как у хрупкой девочки, а пальцы будто позаимствованы у рабочего — грубые и тёплые, но, на удивление, очень нежные, словно лепестки орхидеи. Соре она совсем не нравится, но родители сказали ему быть вежливым, как полагается. — Я Итадори Хару. — достаточно громко произносит девочка и улыбается. Сора кривится от её звонкого голоса. Он отличается от всех остальных, что слышал раньше Годжо. Он не весёлый или стальной, не равнодушный, не холодный или мягкий. Её голос звучит как «я не сдамся». — Годжо Сора. — фыркает мальчик, но руку пожимает, подмечая, что хватка у Хару хорошая. — Я думала, что ты тоже носишь повязку, как твой отец. Хару смеётся тихо и мягко, как настоящая кроткая девочка, что удивляет Сору. Он вопросительно изгибает брови, глядя в темные глаза Хару, в которых, как ему кажется, блестит само солнце. — А я думал, что в тебе тоже сидит Двуликий. Сора думает, что его высказывание уколет девчонку, но та лишь глупо хихикает, мотая головой в разные стороны. И всего на мгновение Соре кажется, что рядом с ним стоит собственная сакура, которая цветёт каждый день. — Ты одет в юкату. Мне нравится. Она говорит это как неоспоримый факт и Сора почему-то теряется. Хару для него слишком прямая, слишком чистая, вся без намеков и сарказма. — А ты одета… — Сора пытается подобрать хоть какой-то комплимент её одежде, но в голову ничего не приходит. — …не в юкату. Хару кажется вообще плевать на его комментарии по поводу одежды. Она не перестаёт улыбаться, хоть уже и не так широко, берет Сору за мизинец, скрестив тот со своим, и ведёт его куда-то вперед, к месту тренировок. — Чем ты занимался? Я тебя, наверное, отвлекла… Да? Ты тренировался? А мне можно? Я хочу с тобой. Надеюсь, в будущем мы будем в одной команде! Сора почти давится воздухом от напора Хару. Она уже будто под его кожей и неприятно вибрирует там, раздражая все нервные окончания. Сора не изгой и всегда получал огромное количество внимания от остальных детей. И девочки тоже там были. Нежные и робкие, словно первые ростки цветов. Сора дарил им сладости и те нерешительно целовали его в щеку, сами по уши краснея. А теперь краснел он, что совсем не было ему свойственно. — Ты любишь фейерверки? Сора тяжело вздыхает, бросая взгляд на их сцепленные мизинцы. Хару кажется ему глупой и поверхностной, летающей в облаках. Таких Сора собирается отправлять глотать пыль на тренировках. — Нет. Лицо Хару не меняется после его слов, она всё также улыбается и раздражает Сору. — А я люблю. Но если ты не хочешь, то мы можем пойти куда ты скажешь. Сора вырывает руку из хватки девочки и смотрит на неё непонимающе, хмурится от её сладкой улыбки. — Я никуда с тобой не пойду. Мы не друзья. И знакомы все пару минут. Хару смотрит на него всего несколько секунд, не обвиняюще и не обиженно, а как-то до странного понимающе. Так не смотрят дети её возраста. Так никогда не смотрел сам Сора. — Ты прав. Останемся здесь и поедим. Она вновь берет его за мизинец и тянет в сторону дома. Хохочет, представляя сколько можно съесть вкусностей пока не смотрят родители. Сора удручённо вздыхает, надеясь лишь на то, что бы не встретить где-нибудь Мегуми. — Какое твоё любимое блюдо? Наверняка что-нибудь холодное, да? Хару копошится в ящиках, раскачиваясь на стуле, потому что она невысокая и с короткими ручками. У Соры это вызывает слабую усмешку. Такие как Хару всегда будут магами четвёртого ранга, думает он. — С чего ты взяла? — Потому что ты сам холодный как ледышка. Сора фыркает на это высказывание. Скрещивает недовольно руки на груди и тихо надеется, что Хару упадёт со стула. — Я люблю данго. Итадори удивлено смотрит на Сору, а затем как-то ехидно улыбается, отчего у Годжо мурашки проскальзывают по коже. — Сладкоежка, значит… — Ну а ты? Какое твоё любимое? Хару улыбается, пожимая плечами и наконец спускается со стула. Но на этом её поиски не останавливаются, Хару открывает холодильник и почти с головой туда залезает. — Сябу-сябу. — слышится оттуда звонкий голос девочки. — Это же на всю компанию, а не тебе одной. — Вот именно. — вылезает Хару и в руках её Сора замечает маринованный имбирь. И он даже знает, кому это блюдо принадлежит. — Сябу-сябу это идеальная комбинация того, что я больше всего обожаю. Своих близких и еду. Когда всё это рядом, то что ещё нужно…? Хару снова хихикает и отправляет кусочек имбиря себе в рот. Сора кривится от этого вида. Хару ест шумно и вовсе не как девочка с хорошими манерами. — Ты хоть знаешь, чей это имбирь? Мегуми будет недоволен. — Я в курсе. Но неделю назад он обещал взять меня с собой в Киото. — И? — И как видишь я ем его любимый имбирь. — усмехается Хару, отправляя в рот ещё пару кусочков еды. Сора невольно улыбается, вспоминая, что и сам недавно получил от Мегуми хорошую взбучку на тренировке. Поэтому Сора с непередаваемым удовольствием хватает несколько кусочков имбиря, хоть и ненавидит этот продукт. — А почему ты называешь дядю Мегуми по имени? — даже не прожёвывая, выдаёт Хару, но, на удивление, четко и понятно. Видимо сказывается многолетний опыт. — Потому что он дурак. — фыркает Сора. Он испуганно вздрагивает, когда слышит громкий смех девчонки. Она трясётся и чуть ли не хрюкает. Совсем как уличный мальчишка, не знающий о манерах. И Сора почему-то тоже тихо смеётся, забыв обо всём на свете. — Я просто не верю… Внезапно смех обрывается и оба ребёнка цепляются взглядом за знакомый силуэт. Но явно недовольный. — Я просто не верю в это…- Фушигуро прикрывает ладонью глаза и устало шепчет в пустоту. — Почему вы не пошли в своих матерей…? Сора переводит настороженный взгляд на Хару и чуть теряется. Итадори ни капли не испугалась. Она лишь также широко улыбается, чуть подрагивая от сдерживаемого хохота. И Соре почему-то спокойно рядом с ней. Она кажется ему целой Вселенной, в которой Сора лишь жалкая Луна. Он осторожно, но смело берет её мизинец и переплетает со своим. И в ответ Хару лишь крепче сжимает его палец своим, уже улыбаясь совсем по другому. Смущенно и тепло, как улыбается мать Соры, когда отец внезапно целует её при других людях. И может быть, понимает Сора, он не так уж сильно не любит Итадори Хару. Может быть она ему даже нравится. 4. Камо недовольно шикает куда-то в пустоту, когда видит из окна своей комнаты визжащего ребёнка и гоняющегося за ним Тодо. Он пыхтит, словно бык на красную тряпку, и пытается поймать в свои огромные ручища девочку. Камо лишь отворачивается от этой картины, возвращаясь к чтению книги, но снаружи всё также слышится детские визги и смех. Камо это раздражает. Шум и грохот это то, что Норитоши не любит в ни коем виде, но это то, что несёт за собой маленькая Итадори Хару. Камо невольно бросает взгляд на ребёнка. И кривится. Камо хорошо знаком с сыном Годжо и учителя Утахиме. Сора — водная гладь, тихая и спокойная. Он вежлив и сдержан, а для своих лет уже достаточно одарён. Когда Сора улыбается, Камо видит в нем своего учителя и это разливается теплом где-то за грудиной. В Хару Норитоши видит всё то, чего нет в нём самом. Она хохочет громко и от души, да так, что этот смех расцветает в груди у всех окружающих. Она улыбается широко и доверчиво и даже когда разбивает в кровь коленки, Камо видит её глупую улыбку, смоченную слезами. Однажды Годжо сказал, что увидел в девчонке потенциал. Камо почти рассмеялся тогда, но вместо этого спросил Сатору, что для него значит «потенциал». Это то, что ты можешь обратить в свою силу, ответил ему Годжо. Но Камо смотрит на Хару и не видит ничего. Может потому что сам он холодный словно льдина, а маленькая Хару весна, под которой Камо должен растаять. Но почему-то её тёплые лучи никак не могут добраться до Норитоши. Камо озирается по сторонам и не замечает здоровяка Тодо. Лишь одинокий ребёнок бродит территории колледжа. Камо хмурится и мысленно ругает всеми возможными словами этого болвана, которому доверили Хару. Он медленно выходит наружу, не сводя глаз с девчонки. Хару гоняется за бабочками, смеясь и прыгая, а шлейфом за ней летят скудные лепестки сакуры. И Камо невзначай подмечает, что Хару всегда пахнет как сакура. От неё веет весной и теплом. — Тебя нельзя разгуливать здесь одной. Хару отвлекается от ловли бабочек и смотрит на Камо радостно и непривычно трепетно. — Ками-чан! Она бросается к нему и резко обнимает, не дотягиваясь макушкой даже до пояса. Хару тычется носом ему в ноги и крепко сжимает маленькие пальчики. Камо хмыкает, слыша странное прозвище для себя. Хару упрямо не хочет выговаривать его имя, даже став старше. Она тянет к нему руки и Камо недовольно вздыхает, хватая девочку за подмышки. Удивительно, но Хару идеально помещается в его руках, как собственное оружие. — Ты уже достаточно большая, чтобы тебя носили на руках. Хару мотает головой, улыбается, прикусывая нижнюю губу. — Ками-чан, это тебе. — она вытаскивает из своего кармашка какой-то предмет и протягивает его Норитоши. Камо осторожно принимает подарок. Серебряная цепочка с цветком сакуры смотрится на его ладони непривычно и странно. — Зачем? Хару белозубо улыбается, склоняя голову в бок. — Потому что захотела. Камо улыбается в ответ, легко и непринуждённо. Он любит весну и обожает цветы. Он родился жгучим летом, будучи сам морозной зимой, мечтая о теплоте весны. — Окажешь честь? Хару быстро кивает и буквально выхватывает подвеску из рук Камо. Она аккуратно застёгивает её на шеи Норитоши и оценивающе оглядывает. Камо лишь усмехается, проводя по цветку рукой. Тёплый, словно сама Хару. — Возможно, Годжо Сатору был прав. Девочка непонимающе хмурится на его слова. Камо слабо улыбается. Возможно, в ней живет будущее мира шаманов. Возможно, она станет сильнейшей. Возможно, Итадори Хару всё же смогла растопить его холодную зиму.