Желания должны исполняться

      Ещё один год подходил к своему завершению. Люди с нетерпением ожидали начало нового, надеясь, что он точно будет лучше предыдущих. Они строили планы, ставили перед собой новые цели, мечтая зажить по-новому.       А кто-то, равнодушно взглянув на календарь и увидев всеми заветную дату, лишь тихо молвил себе: «Ещё один год прожит». И не было планов, целей и надежд. Впереди ожидал очередной год, с очередными проблемами.       Так происходило для Теодоры Эйвери. Ночь с тридцать первого декабря на первое января для неё являлась лишь доказательством ещё одного прожитого года. Из скольких? Тяжело сказать, в какой-то момент она даже перестала их считать. Есть ли смысл?.. Когда за всё это время успевала лишь сменить место жительства, работу, собственное имя. Сегодня ты Одри Флеминг, завтра — какая-нибудь Марта Коллинс.       И пока все готовились встречать Новый год, Теодора отдавала предпочтение другому — работе. Работа — спасательный круг, который удерживал её на плаву. Работа позволяла забыться. Позволяла на время отвлечься от всех тех эмоций, которые по кусочкам разрушали её изнутри. — Чего бы Вы хотели в Новом году, мадам Флеминг? — вопрос раздался из тёмного угла столь неожиданно, что женская рука, аккуратно выводящая что-то в блокноте, слегка дрогнула, оставляя на листе бумаги кривую линию вместо нужного слова.       Послышался тяжёлый вздох, а после, чуть поджав губы, Тео постаралась быстро всё исправить и дописать мысль, озвученную месье Лашансом, только вот…       «Что?..»       Рука сама остановилась на середине предложения; пробежавшись глазами по написанному, поняла, что заданный вопрос никак не относится к тому, о чём они говорили буквально пять минут назад. — Прошу прощения? — Теодора оторвала взгляд от рукописей, направляя его на тёмный силуэт, который едва заметно покачивал ногой. — Новый год уже вот-вот наступит, мадам Флеминг. — Меценат поставил бокал на стол и рукой указал в сторону окна, за которым моросил дождь. — Правда погода нас не балует. Впрочем, как и всегда. И всё же, чего бы Вы хотели?       Теодора нахмурилась, недовольно поглядывая в сторону мужчины. Меценат казался… заинтересованным. Неужели ему действительно хотелось узнать про это? Зачем?       «Мне всё это кажется? Либо я просто сплю? Как от разговора о великих поэтах мы дошли до этого?»       Девушка слегка усмехнулась, прикрыла глаза. Дала себе буквально пару секунд, чтобы всё уложилось в голове, а после задала прямой вопрос: — Зачем Вам это, месье Лашанс? — Тео медленно привалилась спиной к мягкой обивке дивана, взглядом цепляясь за тёмный силуэт, который лишь на пару сантиметров подался вперёд. — Почему Вы хотите знать?       Послышалось тиканье часов; где-то за окном задорно прокричали дети. В этот момент Теодоре показалось, что она смогла заметить, как глаза мецената ярко вспыхнули, точно огонь в камине, при встрече с её пристальным взглядом. Лишь на секунду… Сердце забилось чуть сильнее, дыхание сбилось, мурашки пробежались по всему телу.       «Что за?..» — Мы с Вами встречаемся уже не в первый раз, мадам Флеминг. — Месье Лашанс медленно выделил слоги в последних словах, слегка понижая голос. — И всякий раз мы говорим обо мне. Думаю, я имею право спросить что-то у Вас, немного узнать Вас, верно? Всё-таки наши беседы мне по вкусу, я бы не хотел их прекращать… в ближайшее время. — Меценат вновь взял бокал в руки, чуть покрутил. — Это было бы честно. Разумно. Не считаете?       Теодора не отводила пристального взора от фигуры мецената. Она будто пыталась зацепиться хоть за малейшую деталь, которая помогла бы ей понять мимолетную реакцию своего тела. Подобное уже случалось с ней.       В 1963 году.       В Италии.       Только вот там всё происходило чуть дольше, здесь же… Мгновение. И как будто ничего не было.       «Это не может быть он… Он бы не стал скрываться, не стал бы?..»       Теодора медленно вздохнула, отгоняя мысли подальше. Она подумает об этом. Только чуть позже. Может, ей всё это показалось. — Хорошо, Вы правы. — Она даже слегка покачала головой в такт своих слов. — Про что Вы хотели узнать? Только лишь про моё желание на Новый Год? Может, что-то более… серьёзное?       Её сбивал с толку вопрос мецената. Он же мог спросить всё, что его душе угодно. Однако… — Ох, нет, мадам Флеминг. — Со стороны месье Лашанса послышался тихий смешок. — Не хочу сегодня задавать, как вы выразились, серьёзных вопросов. Сегодня тридцать первое декабря, менее чем через двенадцать часов наступит Новый год, Вы, — он свободной рукой указал на Теодору, — сидите здесь, передо мной, работаете. Когда большая часть людей вовсю решает, где и с кем они будут отмечать, Вы, кажется, совсем не беспокоитесь. — Как и Вы, — мгновенно отбила Тео, слегка наклонив голову и пристально вглядываясь в мецената. — И позволю напомнить, это Вы меня пригласили сегодня. Почему? — Мне стало интересно. — Ответ прозвучал мгновенно, словно меценат ждал этого вопроса. — Вы необычный человек, мадам Флеминг. Несмотря на свой образ жизни, я знаю достаточное количество людей, и Вы... — Он на секунду замолчал, постучал пару раз пальцами по подлокотнику. — Вы на них совершенно не похожи. Многие предпочли бы сейчас остаться дома, а не идти и выполнять свою работу. Ещё Вы очень необычно размышляете. За все наши встречи я вполне убедился в этом. С Вами можно поговорить обо всём, Вы поддерживаете абсолютно любую тему. — Месье Лашанс неожиданно резко поднялся со своего места и сразу же повернулся спиной к Теодоре, не позволяя той увидеть своё лицо. Продолжил: — Вы многогранная личность, такую редко можно встретить в наше время. Поэтому, не сочтите за наглость, что я так хочу узнать, чего Вы хотите. Мне интересно, чего действительно может хотеть такой человек, как Вы.       Повисла звенящая тишина.       Теодора долго смотрела на спину мецената, пытаясь собрать всё в своей голове. В какой-то момент исчезли все вопросы. Её больше не интересовало ничего, кроме одного.       «Чего я действительно хочу?..»       Она давно не задавала себе этот вопрос. Как-то времени не было. Да и желания. Её стремительно втягивало в водоворот событий, что некогда было и думать о своих «хочу».       А чего она хотела на самом деле? Она, а не кто-то другой.       Теодора шумно выдохнула, руками стала потирать виски. В один момент стало трудно дышать, боль волнами расходилась по всей голове.       «Чего я хочу…»       Замелькали перед глазами воспоминания, которые Теодора бережно хранила в своём сердце. Зазвучали знакомые, родные голоса в голове. — Вот это приключение. — Лоуренс устало плюхнулся в кресло, прикладывая руку ко лбу. Казалось, что у него действительно не было сил, но через секунду он открыл глаза, озорно взглянул на Теодору и, широко улыбнувшись, сказал: — На пару статей хватит, а потом можно ещё куда-нибудь, да, Тео?..       … — Если тебе захочется о чём-то поговорить, высказаться, либо просто будет необходима чья-то поддержка, ты всегда можешь прийти ко мне. — Йоке осторожно обхватила ладони Теодоры, а после притянула к себе, нежно обнимая за плечи…       … — Я очень р-рад, что тебе по-н-нравилось. — Фридрих скромно улыбнулся, его щеки чуть порозовели. Не сдержавшись, Тео широко улыбнулась и, взяв друга под руку, медленно пошла с ним по тропинке. — А меня научишь играть? — Конечно, Д-дора…       …       Тоска сжимала сердце. Казалось, ещё чуть-чуть и оно не выдержит. Столько лет прошло, а Тео до сих пор не могла отпустить своих друзей. До сих пор не могла забыть надёжного и активного Лоуренса, который, несмотря ни на что, был готов в любой момент прийти на помощь. Не могла забыть милую и чуткую Йоке, которая всегда была рядом с Тео, всегда была готова разделить с ней её боль и печаль. Не могла забыть скромного и нежного Фридриха, который всегда желал для друзей лучшего.       «Я хочу вновь увидеть своих друзей. Хочу обнять их, поговорить с ними. Никто не поймёт меня так же хорошо, как они.»       Но Теодора понимала, что никакая сила не сможет вернуть их. Понимала, что никто не сможет заменить их. Она пыталась завести новых друзей, смысла, конечно, в этом не было. Только сближаясь с кем-то, Теодоре необходимо было начинать жизнь с нуля. И так по кругу.       Год за годом.       Конечно, желание увидеть своих настоящих друзей было велико… Только вот желание встретить одного конкретного человека (демона) было сильнее. — Я люблю тебя…       Всего три слова, три слова, которые он успел ей сказать перед тем, как расстаться вновь. Три слова, которые она не могла выкинуть из головы. Из сердца.       Тео ощутила, как ей стало тяжело себя контролировать. Как отчаяние и боль стали медленно, но верно расползаться по телу. Слегка закружилась голова, слёзы стали скапливаться в уголках глаз.       Возможно, внушая себе, что всё происходящее необходимо, что так будет лучше для неё и Джона, она совершенно забыла про себя. Про свои «хочу». Для неё существовало лишь «надо». Надо это, надо то. И ни одного хочу. Возможно, она просто устала. Устала от того, что не может просто сесть и кому-то рассказать о том, что происходило в её душе. Как ей тяжело, больно. Как она скучала. Как она мечтала, чтобы он — Джон Робертс — в один день появился на пороге её дома, крепко прижал к себе и сказал, что больше никогда не отпустит, что теперь он всегда будет рядом.       Все эти возможно стали сильно давить на Теодору, что она, не выдержав, тихо прошептала: — Я бы хотела вновь увидеть дорогого сердцу человека, — помолчала пару секунд, а после, поборов дрожь, дополнила: — Прошло много лет с нашей последней встречи… Я бы хотела увидеть его, хотя бы на пару минут, чтобы просто убедиться… Убедиться, что с ним всё хорошо.       Истина так легко сорвалась с её губ. То, что мучило столько лет, наконец-то было озвучено.       Казалось, в момент признания Теодоры, замер весь мир. Не слышно было тиканья часов, треска дров в камине, шума дождя за окном. Замерла и фигура мецената, он будто превратился в статую. В этот момент между ними… Она готова была поклясться, что ощутила странное притяжение, ощутила связь… Ту связь, что была между ней и Джоном. Но это… — Но это невозможно. — Тео криво усмехнулась, но не было в этом движении чего-то весёлого. Лишь боль, боль, что сжигала изнутри, не оставляя после себя ничего. — Мне пора. — Она осторожно встала и побрела к выходу, не смотря в сторону мецената. — Счастливого Нового года, месье Лашанс.       Она не заметила, как он обернулся в её сторону, как провожал тяжёлым взглядом каждый шаг. Теодора была задумчива, она едва не забыла свою сумочку в прихожей. Её мысли витали где-то далеко.       Правда, которую она озвучила, была для неё слишком… тяжёлой. Слишком больно было осознавать, что то, чего она хотела, вряд ли могло исполниться. Едва рука коснулась дверной ручки, за спиной раздался голос: — Мадам Флеминг. — Теодора застыла на месте, но не обернулась. Она слышала, как меценат стал медленно приближаться к ней. — Приходите сегодня в полночь на Марсово поле. Я буду рад встретиться с Вами там. — И как же Вы меня найдёте? Там будет огромная толпа. — С этим проблем не будет, не волнуйтесь.       Она не стала задавать больше вопросов. Отчего-то Теодору совсем не интересовало, почему он решил её позвать. Точно ли он придёт. Как найдёт её. Всё это сейчас не имело значения. Нужно побыть одной, нужно взять контроль над своими эмоциями.       Не говоря больше ни слова, она быстро выскользнула на улицу, не успев услышать за спиной: — Я всегда смогу найти тебя, Теодора…

***

      Теодора аккуратно продвигалась в толпе, которая стремительно направлялась в сторону Эйфелевой Башни. Вокруг сотни, даже тысячи мерцающих огоньков, огромное количество ярких нарядов, весёлых разговоров и песен на самых разных языках мира.       Парижане, да и простые туристы, собирались на главных полях города, желая вместе встретить Новый год. Теодора поначалу скептически отнеслась к огромному количеству людей, уже хотела было развернуться и пойти обратно домой, но её природное любопытство подгоняло вперёд.       «Один раз это любопытство до добра не довело, буду надеяться, что в этот раз всё пройдёт гладко.»       Она не хотела идти сюда, не хотела встречать ещё один год своей бессмертной жизни среди толпы людей. Сидела бы сейчас тихо мирно дома, попивая вино и ожидая, когда всё закончится и можно будет пойти спать. Но слова мецената плотно засели в её голове.       Сначала она не придала им значения, ей было необходимо прийти в себя, обдумать и уравновесить всё внутри. В целом, проблем с этим не было. Потом, когда уже вновь взяла себя в руки, стала прокручивать разговор с меценатом, выявляя какие-то непонятные странные фразы, намёки.       «Неужели он выйдет из своей берлоги и покажет мне своё лицо? А что, если он меня обманул? К тому же, как я его смогу найти в этой толпе? По голосу не вариант, слишком шумно… Хотя месье Лашанс сказал, что сам меня отыщет. Но как он сможет это сделать, если тут столько народу?..» — Пять минут! — вдруг раздался громкий возглас в толпе, который через секунду подхватили многие. — Осталось пять минут!       Все зашевелились ещё сильнее, и Теодора, не желая больше толкаться, аккуратно вынырнула из этого потока и отошла в сторону, поправляя пальто и свою причёску.       Огляделась.       С удивлением отметила, что смогла оказаться в более менее свободном месте, где проходила лишь пара людей. Большая часть уже продвинулась вперёд. Так даже лучше.       Ещё раз осмотрелась, вглядываясь в фигуры людей. Кого она хотела найти?       «Веду себя как маленькая девочка. Чего ждала, на что надеялась?»       Но ощущение того, что должно случиться что-то удивительное, невозможное, не покидало Теодору.       Вдруг раздались громкие радостные крики, люди поздравляли друг друга. Вспыхнуло небо десятками цветных огоньков. Теодора заворожённо стала наблюдать за тем, как красиво переливалась Эйфелева башня, окружённая яркими вспышками салютов.       Она так давно не выбиралась куда-то. Так давно не видела чего-то удивительного, красивого, яркого. Да, Теодора живёт уже больше сотни лет, но сейчас… Сейчас она вновь ощутила себя ребёнком, который верил в сказки и чудеса, который с удовольствием ждал праздников.       Улыбка сама появилась на её лице. Тео прикрыла глаза, вслушиваясь в радостные возгласы людей. Она позволила этой живой энергичной атмосфере завладеть ею. Что-то давно забытое, скрытое от чужих глаз, вновь зашевелилось в её душе. — Я рад, что Вы пришли, – раздалось неожиданно позади.       Теодора, слегка вздрогнув, открыла глаза и стала неспешно оборачиваться, чувствуя легкий трепет и предвкушение внутри. Сердце стало биться чуть быстрее, немного вспотели ладони. — Месье Лашанс. — Она полностью повернулась в его сторону и, стоило ей поднять глаза, замерла от неожиданности. На неё внимательно смотрели чёрные, абсолютно чёрные, такие знакомые, родные глаза. — Джон?..       Вокруг что-то кричали люди, раздавались громкие хлопки от взрывов салютов, но в один момент всё это превратилось лишь в задний фон, который не имел сейчас значения. Сейчас ничего не имело значения, кроме этих глаз. Кроме их обладателя.       Джон, её любимый Джон, стоял сейчас перед ней с лёгкой улыбкой на лице. Его глаза неотрывно смотрели на неё. Так ласково, так нежно.       Сердце пропустило удар, а после забилось с бешеной силой. Теодора сначала от неверия покачала головой, но после…       Слегка закусив нижнюю губу, Тео не выдержала, слегка всхлипнула и бросилась на шею к Джону, сильно обняла. Мужчина не растерялся, надёжно подхватил её, сильнее прижимая к себе.       Казалось, они стояли так целую вечность, наслаждаясь ароматом и теплом друг друга. Джон ласково касался спины Теодоры, то поглаживая, то перебирая длинные локоны. Она же, придя в себя, слегка отодвинулась от мужчины, чтобы заглянуть в его глаза. Чёрные, такие родные, любимые, желанные. Сейчас в них ярко мерцали огни, делая их ещё красивее. — Как ты?.. Почему?.. — Ш-ш-ш, обещаю, что отвечу на все вопросы чуть позже, а сейчас... — Джон осторожно коснулся её губ своими. Лишь на секунду, а затем, чуть отстранившись, заглянул ей в глаза и, слегка улыбаясь, шёпотом произнёс: — Желания должны исполняться, мисс Эйвери.       Искренняя улыбка на лице Теодоры стала лучшим, что успел увидеть Джон перед тем, как притянул девушку к себе, и они слились в трепетном поцелуе.       Окружённые толпой и яркими переливающимися огнями, они позволили себе раствориться друг в друге, ощущая, что впереди медленно выстраивалась дорога в их совместное будущее.