Месть Изабеллы

Гаю не привыкать к таким ситуациям – в его жизни много всякого бывало, и плохого куда больше, чем хорошего. И все равно он был не готов к этой уловке леди Найтон. Значит, вот что она для него приготовила. Казнь от рук солдат Джона. Что ж… Он, конечно, это заслужил. Сначала Гай был просто растерян. Но даже когда понял, что происходит, сопротивляться не стал. Потому что не хотел лишних жертв. Для него явилось приятной неожиданностью, что в Ноттингеме есть люди, готовые ради него на все, но он не мог и не хотел позволить им сложить за него головы. В конце концов, его смерть должна была наступить давно. И он знал, на что шел, когда сдавался Вейзи. Но ему были дарованы годы мирной жизни, был дарован шанс себя простить. Наверное, это уже немало. И Робина Гай не ненавидит, просто не имеет на это права. Робин тогда в него поверил, а сейчас от него отвернулся. Судьба изменчива и капризна. Он же должен помнить главное – если бы не вера и заступничество Робина, он был бы мертв еще тогда, давно. Но, может, так было бы лучше? Если бы он умер тогда, еще не зная ни настоящей дружбы, ни семейного счастья? Если бы он до конца считал Робина своим врагом? Потому что, пусть он и не ненавидит Робина, случилось нечто, для него страшное – он разочаровался. Ведь Робин был для Гая тем идеалом, каким не смог стать король Ричард. Гай твердо верил, что, пока в мире есть такие люди, как Робин, род человеческий не так уж и плох, и у Англии есть надежда. Но во что верить теперь, когда тот, кого он почти боготворил, предал всех, кто в нем нуждается, ради юбки? Если он не замечает ничего, кроме леди Мэриан, не видит дальше собственного носа? Да, Гай сознавал, что Робин не так уж и виновен. Красивая девушка может задурить голову почти любому. Даже Арчер стал поддаваться ее чарам. Брат прилагает огромные усилия воли, чтобы контролировать себя. Он ничего не говорит Гаю. Возможно, боится, что он в нем разочаруется. Но Гай, напротив, еще больше стал Арчера уважать. Мэриан столько времени пытается пробить брешь в его обороне. Но Арчер держится, как не смог держаться Робин. Потому что не хотел. Потому что, видимо, любовь к Мэриан всегда жила в его сердце. И такая замена, как Кейт, ненадолго утешила. И все равно Гай не снимал с себя вины. Он просто, став жить спокойно и счастливо, забыл, что, рано или поздно, возмездие все равно настигнет. Он решил, что заслужил спокойную жизнь тем, что пытается по мере сил искупить грехи прошлого. Но, очевидно, этого мало. Он никогда не искупит свои подлые поступки и убийства, которые совершил. И не может в этом обвинять ни короля Ричарда, ни свою несчастливую юность. Ведь у многих людей не складывается жизнь, далеко не все из них становятся чудовищами. А он стал. И ответит за это. Гай беспокойно метался по камере. Можно было бы поспать, завтра предстоит длинная дорога. Но Гай не видел в этом смысла. На том свете отдохнет – недолго осталось. Да и пора давно за все, что он совершил… Гай ожидал, что поиздеваться придет Мэриан, но это оказалась Изабелла. И то верно - у самозванки полно дел, ни в коем случае нельзя выпустить Робина из-под контроля. А сестричка совершенно свободна. К тому же, Гай уверен, кашу эту именно она и заварила. Завидев сестру постарался успокоиться, присел и сделал вид, что ему все равно. Постарался говорить уверенно и насмешливо: - Не ждал посетителей, дорогая сестра. - Ты сейчас не в том положении, чтобы острить, Гай. - Почему это? Как раз в том, мне терять нечего. - Да! Ты все потерял, и я этому рада! Ты сломал мою жизнь, и я хотела тоже тебя сломать, раздавить, уничтожить! Хотела, чтобы ты понял, как страдала я, почувствовал это на собственной шкуре! Наверное, Гай должен бы накричать на нее, должен почувствовать ненависть к той, которой по своей злобной воле сломала ему жизнь… К сестре, жизнь которой он сломал первым… Ненависти Гай не чувствовал, лишь печально спросил: «Наверное, больно так сильно ненавидеть?» Лицо Изабеллы побелело, словно он ее ударил. Развернувшись, сестра арбалетной стрелой вылетела из темницы… А Гай, наконец-то, смог спокойно заснуть. Во сне они с Мэриан сидели на поляне в Шервудском лесу. Его первая любовь спросила: - Гай, почему ты ничего не делаешь? Даже не пытаешься себя оправдать? - Тут уже ничего не сделаешь, Мэриан. К тому же я, и правда, ударил ее. - Но не делал того, в чем она еще пытается тебя обвинить. - Робин мне не поверит. Он никогда больше не поверит мне. - Я не могу достучаться до Робина. Я пыталась пройти к нему во сны, открыть ему глаза. Он слеп и глух, Гай. Эта самозванка настолько задурила Робину голову, что я ничего не могу поделать. - Значит, так тому и быть. Возможно, так даже лучше, Мэриан. В конце концов, я очень давно это все заслужил. Мэриан разозлилась, и Гай как-то даже растерялся… Не думал, что мертвые злятся. Она почти прокричала: - Не смей себя во всем винить, Гай! Да, ты ангелом никогда не был. Но ты изменился. А в том, что сейчас происходит, виноватыИзабелла и самозванка! Ты не можешь уйти и оставить все, как есть. Если до сих пор считаешь себя другом Робина. - Да, считаю. Но что делать? Я не могу ничего даже при желании. - Ошибаешься, Гай. Может, сейчас ты и в крайне незавидном положении. Но у тебя остались друзья, которые ради тебя пойдут на все. Проснулся Гай в боевом расположении духа, куда только подевались подавленность и чувство вины… И еще откуда-то пришла убежденность, что все непременно наладится. Робин никак не мог уснуть. Мэриан давно заснула, а он ушел к себе в кабинет. И там метался из угла в угол, как раненый зверь. Как только Гай мог так поступить с Мэриан! Мерзавец! Что она ему сделала? Да, она его терпеть не может и не скрывает этого. Но это же не причина так с ней поступать! Это чудовищно, просто немыслимо! Кем же надо быть… Но вместе с этими мыслями, где-то на задворках сознания, роились совершенно другие. И состояли они в том, что Робин не верит в то, что Гай, и правда, на такое способен. Не смотря на вид и слова Мэриан, он не мог допустить мысли, что его друг такое чудовище. Нет, Гай не мог… Но и Мэриан не могла солгать… Или могла? Она же ненавидит Гая, а он с ним помириться собирался… Но это же Мэриан, он любит ее… А Гай его лучший друг, он обязан ему верить. Он сам обещал, что прошлое не встанет между ними. Но сейчас прошлое переросло в настоящее? Или все же нет? Робин не знал ответов, но точно знал одно. Он не должен позволить людям шерифа забрать Гая. Если это случится, он будет вечно себя презирать. Потому что окажется самым обыкновенным предателем. Да. Это и есть ответ. Если он не хочет казнить Гая, почему он должен? Они так много потеряли в последнее время. Дружбу, что может быть важнее? И, в любом случае, Гай заслуживает право все объяснить. Робин решил, что просто спросит его, что произошло. И будет надеяться на искренний ответ. В конце концов, помимо смерти, все поправимо. И, если уж совсем честно, Робин хочет верить Гаю даже больше, чем Мэриан. На этой мысли Робин вздрогнул. Какое-то странное чувство поразило его. Словно он увидел свет после блуждания во мраке. Словно ему вот-вот откроется какая-то истина. Что-то, что он знал когда-то, а сейчас забыл. Но забывать ни за что нельзя. В этот миг Робин вспомнил Кейт, впервые за последнее время. И вспомнил ту ссору между супругой и Мэриан, после которой он с Кейт разругался окончательно… Странно это все… Сначала Мэриан обижает Кейт, потом Гай… Оба люди, которым Робин собственную жизнь готов доверить без колебания. Фактически самые близкие ему люди. И главное, ссоры между ними и леди Найтон происходят в такой удобный для Мэриан момент… Возможно, если бы Робин подумал еще немного, он бы все понял. Прозрел, впервые за долгое время. Он приказал бы выпустить Гая, друзья бы помирились и вместе решили, что делать дальше… К сожалению этого благополучного разрешения ситуации не произошло. Потому что в следующий миг в комнату вошла Мэриан. Она была так красива, казалась такой расстроенной и хрупкой, что Робин просто не мог думать ни о чем другом. Он забыл свои размышления о Гае и Кейт, рациональные мысли о том, кому и что выгодно. Он видел перед собой любимую женщину, и остальное не имело никакого смысла… В принципе, Гай себя чувствовал не так уж и плохо. Он поспал, утром принесли еду. Причем, как ни странно, довольно-таки приличную. Гай знал, что заключенных так не кормят. Наверняка кто-то из солдат расстарался, из дома принес. Ну хоть поест нормально перед свиданием с королем Джоном. Конечно, его величество желает Гая лично лицезреть. Мало кто может похвастаться личными счетами с королевской особой, а вот сэр Гизборн да. И грозит ему это, конечно же, виселицей. Впрочем, он уже бывал там несколько раз. И ничего, жив пока. Гай понятия не имел, как выкрутится из ситуации. Знал одно – произойдет это не в Ноттингеме. Теперь, когда ясно, что лучший друг готов обречь его на смерть, жена разговаривает как с посторонним, а брат до сих пор ничего не предпринял, Гай убедился в том, что рассчитывать может только на себя. Решил, не сопротивляясь, дать увезти себя из города. А там кривая выведет. Когда Гая выводили, он их всех заметил в первых рядах – Робин, Арчер, Гвенет, Кейт, Мэриан, Иабелла. Совершенно равнодушные лица, словно им нет дела до того, что ожидает Гая. Может это и так… А может и нет. Гай не хотел об этом задумываться. У него впереди более серьезные испытания. Он должен к ним подготовиться, хотя бы морально. В принципе, Гай в хорошей форме. Не без оснований полагая, что их спокойствие ненадолго, он тренировался регулярно. И мог бы попробовать… Нет, не сбежать, хотя бы просто продать свою жизнь как можно дороже. Робин в последние дни слишком много времени посвящает своей ненаглядной, почти не тренируется. Навыки не забываются, но у Гая такое ощущение, что вовремя он не среагирует. Тем более, так нежно держит леди Найтон за руку (тьфу, хоть бы при Кейт постеснялся!). Так что у Гая есть небольшой шанс, процентов двадцать. Но раньше ему везло и при меньшей вероятности. Но Гай решил, что не будет этого делать. Причина проста – солдаты ему не враги. Это люди, которые еще недавно считали его своим, которых до сих пор считает своими он. Он не станет их убивать. Гай ни о чем не думал, пока ехали. Сбежать по дороге, в принципе, было можно. Но отчего-то этот вариант он отверг. Не то, чтобы сильно хотелось увидеть короля Джона, просто в этом случае Гай за свою жизнь не дал бы и ломаного гроша. Его просто затравят, как дикого зверя, и пристрелят без предупреждения. А если подождать прибытия к Джону, у него будет какой-никакой, а все же шанс. Не то, чтобы Гай всерьез считал, что сбежать из-под носа у короля будет легко… Просто видел реальный шанс. По крайней мере, есть надежда выжить… А что делать с жизнью он после решит. Пока сам не знает, что лучше – вернуться и попытаться снова вправить Робину мозги, или сбежать, спрятаться и затаиться. Время покажет. Ехали долго – Гай и поспать успел. Не смотря на крайне неудобное положение и то, что был связан. В конце концов, за свою насыщенную событиями жизнь Гай научился отдыхать в любом состоянии и при любых обстоятельствах. Для солдата это порой бывает жизненно необходимо. Сопровождающие, люди Джона, сильной антипатии не вызвали. Просто солдаты, каковым и он когда-то был. Привыкшие точно и четко выполнять приказы. Да и что им сказали? Что он враг короля и Англии? В этих условиях они ведут себя еще вполне ничего. По крайней мере, никакой лишней жестокость, один профессионализм. Пожалуй, даже слишком много профессионализма. Гай даже решил, что сначала погорячился, считая, что легко сбежит, если захочет. С такими парнями это не так-то просто. Но впасть в отчаяние Гай не успел – приехали. Король Джон подготовился к приему столь желанного гостя – тут было все: устрашение, эпотаж, декорации… Проще говоря, Гая впихнули в устрашающего вида подземелье, и сразу представили ему палача. И все равно сэр Гизборн впечатлился не сильно. В подземельях Ноттингема, на самом деле, страшнее. Тут одни декорации. Да и палачи у Вейзи были профессиональнее. А этот больше страху нагнать пытается. А Гай столько всего видал на своем веку, что этим его уж точно не возьмешь. Вести себя решил уверенно, даже нагло. А что? Все равно все, что хочет, враг сделает. Так зачем напрасно унижаться? Тем временем его величество презрительно спросил: - Ну что, Гизборн, жалеешь, что предал меня? - Я жалею о многом, что делал в своей жизни. Но уж точно не о том, что сражался с вами. - Попридержи язык! Я – король Англии. - Да, и к несчастью законный. - Что, тоже считаешь, что нет короля лучше моего покойного братца? Я-то думал, ты поумнее графа Хантингтона. - Нет ничего плохого в вере в короля. Но я эту веру не разделял, врать не буду. Между нами, ваш брат был королем так себе. - Не понимаю, почему тогда ты не был верен мне? - Потому что вы еще хуже. От такого бывший принц Джон вообще в ярость пришел. Что Гай поставил себе в заслугу – вывести из себя его величество напоследок не так уж и плохо. В том, что напоследок, Гай почти не сомневался. Было почти что весело размышлять в Ноттингеме, а после в карете, что шансы есть, что он сумеет вывернуться и на этот раз… Гипотетически все даже складно звучало, в его голове почти что план созрел… Но тут, под носом у короля Джона, Гай начал понимать, что шансов почти что нет. Если только не случится чудо, но ему ли верить в чудеса? Он много раз слышал, про него говорили, что он только чудом выжил после всего, что было. И его лимит чудес, определенно, исчерпан. Тем временем король Джон дал знак палачу. Гаю, можно сказать, повезло – для начала его решили просто избить. Ни кнута, ни вырывания ногтей, ни прочих прелестей застенок. Да и били-то так себе. В лагере Вейзи ему куда хуже пришлось. Это не из-за гуманизма короля. Скорее всего, самое интересное Джон решил приберечь на сладкое. Слухи ходят всегда, и до Ноттингема тоже доходили. Говорят, что Джон любит сам наблюдать за пытками и любит это делать медленно. Сперва начинается избиение. Потом кнут. А когда измученный пленник решает, что это все, начинается самое интересное. Но то, что случилось во время его избиения, заставило сэра Гая снова поверить в удачу и свою счастливую звезду. К Джону прибежал гонец со срочным донесением, и король велел доставить Гая в камеру. Сначала Гай решил, что это только отсрочка неизбежного. Неужели его величество упустит такую возможность отомстить врагу? Думал, что еще будут пытки, и достаточно долго. Но оказалось, у Джона возникли срочные дела. Настолько, что он решил серьезно ускорить выяснение отношений с сэром Гизборном. И сразу назначил казнь, прямо на утро. Хорошо или плохо? Гай терялся в догадках. С одной стороны, он избежит жутких пыток. Многие не смогли и этого. Но также это ускоряет казнь. Иными словами, оставляет мало шансов на побег. Но разве они есть вообще? На этот раз его не кормили вообще, не сочли нужным. Ну и ладно, скоро он окажется в месте, где еда вообще не нужна. Умирать не хотелось. Гай многое пережил и повидал, был и на коне, и под конем. Но одно знал точно – никогда нельзя сдаваться. Только воля к победе порой не дает сгинуть окончательно. Для того, чтобы жизнь не оставляла, надо ее любить. Или, по крайней мере, хотеть жить. И Гай хотел. Пусть сейчас у него практически ничего не осталось, пусть ему некуда возвращаться. Он со всем этим разберется, если только жив будет. Поспать так и не удалось. Гай все думал, если ли у него шанс. Конечно, хотелось верить в то, что Робин все же одумался. И понял, что послать ближайшего друга на растерзание их злейшему врагу – не лучшая идея. Может, он даже по-иному взглянет на Мэриан. Поймет, наконец, что она со всеми ними делает. Но, даже если так, Робин ничего не сможет сделать. А, если попытается, шанс на успех ничтожно мал. Зато велика вероятность, что они оба оставят тут свои головы. И все равно Гаю хотелось, чтобы друг пришел его спасти. Пусть это и эгоизм чистой воды. Но он чувствовал – Робин не придет. Мэриан завладела всеми его мыслями и чувствами, с этим ничего невозможно поделать. Гай до утра так и не заснул, терзаемый тяжкими думами. А утром услышал шаги. Наверняка это солдаты. Пора.