Розы райского сада

Наверное, прежде всего мне нужно сказать, что невозможно описать отношения с моим старшим братом, не упомянув его цветы и то, как я их вижу. Мы с Примо никогда не были слишком близки — он был старше нас с Секундо. Не по годам мудрый и рассудительный, многое знал и многое видел, но тайнами своими делился неохотно, большую часть дня пропадая в саду. Иногда мне казалось, что у него на уме одни лишь розы — так долго и кропотливо он не возился ни с кем из нас, его братьев, даже когда мы отчаянно в нем нуждались. Мне на всю жизнь запомнилась история из детства, связанная с его цветами: когда я был маленьким, во дворе аббатства находился огромный сад с розовыми кустами. Этот сад выращивал и выхаживал Примо — однажды у него непонятно откуда появилась рассада парковых роз нежно-кораллового цвета, которая через несколько лет разрослась так сильно, что начала страшить своими размерами. Помню, увидел как-то раз огромных стрекоз, зависающих над едва раскрывшимися бутонами, и испугался. Тогда Секундо целый час уговаривал меня вылезти из-под кровати. Когда я стал немного старше, нелюбовь к саду Примо не покинула меня. Намеренно, чтобы разозлить брата, я срывал с кустов самые крупные и красивые цветы и дарил смущающимся Сестрам Греха. Они так забавно краснели и лепетали что-то в ответ, но я не придавал этому значения. Главное — цветы были там, где им нужно быть. Примо, конечно, злился, таскал меня за уши, отчитывал и ставил в угол, а пока он не видел, я показывал ему язык и корчил рожи. А теперь он отошел от дел, и я должен навещать его в пригороде. Мне не слишком это нравится — Примо не самый лучший собеседник, особенно со мной: видимо, он считает, что не более пары фраз в мой адрес будет достаточно. Как правило, я прихожу, оставляю ему небольшие подарки и отправляюсь обратно примерно через час. Но подобные визиты вежливости — «обязанность будущего Папы», так что от них никуда не деться. Да и что я могу сделать, если со мной попросту не хотят ничего обсуждать? Снова и снова я пытаюсь быть хорошим младшим братом: вежливо стучу и жду у его дверей, но Примо никогда не открывает, и мне приходится пользоваться запасным ключом. Его дом давит на меня огромными полупустыми пространствами и светлыми стенами, я иду по коридорам и ругаю себя за то, что все еще на что-то надеюсь. Стоило бы догадаться, что мои ожидания никогда не оправдаются. Это так в стиле Примо — безвылазно торчать в саду и отвечать на все мои упреки лишь монотонной лекцией о том, что он любит растения, и они отвечают ему взаимностью. Как-то раз я снова приехал к нему и уже привычно оставил коробку с подарком на кухонном столе, а затем побрел на звук садового секатора. Было раннее утро, на лепестках белых роз искрились дрожащие капли росы. Невольно хотелось дотронуться до них, но я не стал этого делать — не хотелось давать Примо лишнего повода повздорить со мной. Но в тот день я все-таки набрался смелости и спросил у него, почему именно розы, что в них такого особенного? Он лишь рассмеялся и посмотрел на меня как на несмышленого ребенка, но потом все же сжалился и совершенно серьезно поведал историю о розах, которые росли в саду Эдема. Говорят, что шипы на них появились только тогда, когда первых людей изгнали из Рая.  Никогда не думал, что Примо может интересовать что-то подобное. Но в тот день я понял, что он и вправду предпочитает общество людей розам. Есть у меня одна догадка по поводу его одиночества. Думаю, это плата за бесценный дар слушать в тишине сада то, что нашептывают ему цветы. Наверняка они знают многое о каждом, обо всех грехах и пороках. Если вы спросите меня, что я об этом думаю, не буду скрывать — мне никогда не нравились розы. Но после того разговора я стал относиться к ним несколько иначе — с опаской и даже уважением. Иногда, когда я прохожу мимо старого сада в аббатстве, я всегда вспоминаю Примо, останавливаюсь рядом розовыми кустами и прислушиваюсь. Вдруг и я смогу услышать нежный голос, который будет напевать о чужих секретах?