Прости

Нина сжимала до синяков свои предплечья. Гнев, непонятная обида были готовы двигать девушкой против еë воли. Если бы Нина ослабила контроль, озверела, то стоящий перед ней Бао ушëл бы только с глубокими ранами, гематомами и подтëками. Юноша разозлил Нину. Сильно. Хотя, не сам он. Просто на девушку всë накинулось разом, а постоянное внимание Бао стало последней каплей. Учëба, перерастающая в работу, раскопки, что перестали приносить удовольствие, беды в голове, которые у нас зовутся тараканами, – всë это заставило Нину оказаться в гневной истерике, где слезам не позволяла показаться сама животная злость. На все трудности Нина могла либо начать злиться, а потом подавиться солëными реками из глаз, либо наоборот. Но всë обязательно сводилось к какому-то из вариантов. – Ты можешь меня не трогать? Не звонить? – Нина говорила на выдохе, не по-женски выплëвывая слова, – Не пиши мне хотя бы день, два, три! Я устаю от тебя, тебя слишком много в моей жизни. У тебя нет своих дел? Нет увлечений? Друзей? Встань и начни хоть что-то новое искать в своей жизни! Она на мне не заканчивается, придурок. Бао стоял в квартире Нины. Если глаза не врут и связаны с сердцем, то очки юноши раскололись прямо перед его любовью, больно отлетая в глаза. Всë залилось красным, в ушах зазвенело. – Нина, но... Я тебя люблю и хочу проводить с тобой как можно.. – А я нет. Я занимаюсь собой, мне нужны мои личные дела, но ты даже в моей квартире. Игнорирую тебя – прибегаешь, как собака! Имей чувство достоинства, уважай и мои желания, чувства. Я не могу всю себя отдавать лишь тебе. Ты, подобно эгоисту, думаешь только о себе, написывая, названивая и прибегая ко мне. Заботишься так? Да это душит. Научись уже быть независимым от кого-то, Бао. – Нина, я понимаю, что ты устала за последнее время. Твои слова делают мне больно, пусть и говоришь на фоне усталости. Я просто хочу тебя оберегать, беречь, быть с тобой самыми близкими, – Бао подошëл к Нине так, чтоб обнять не было проблемой. Мужские руки обвили тело Нины, почувствовав паническую дрожь. – Отпусти, Бао, отпусти, – Нина прятала лицо, ставшее мокрым из-за уже полившихся слëз. Юноша покорно убрал руки, нежно поцеловав в лоб. Ушëл молча, оставив девушку одну в ночной квартире. Вы спросите: « Что это, чëрт возьми, было?». А это, дорогие, момент из отношений Бао и Нины. Самое плохое и ужасное, что смогла привести в противовес кое-чему другому. Сейчас вы понаблюдаете за другой картиной... Был день рождение Нины. Девушка ожидала увидеть надоевшие сообщения от Бао с поздравлениями, но мессенджер встретил еë пустотой. Нет, все другие друзья написали пожелания. Все, кроме Бао. Нина пропустила неприятный удар в сердце. С плохим настроением, природу которого она понять была не в силах, Нина проходила весь день. На учëбе лекции звучали фоновым шумом, никто не предложил встретиться, не устроил сюрприза, а Бао так и не написал, хотя был в онлайне. «Обиделся?» – подумала Нина, отбросив телефон далеко в сумку. Лишь под вечер она вновь оказалась у себя в квартире. Нина уже была готова к порции раздражения, ведь желудок урчал трубой, а сил на приготовление чего съедобного не осталось. Девушка заглянула в зал, щëлкнула выключателем и увидела: Бао уснул на диване, не сняв очков, на столике красовалась еда в виде холодной лапши соба, остывших пельменей с луком и яйцом и роллами, стоявшими рядом с небольшим тортиком. Юноша не дождался прихода Нины, так и сжимая пару свечек в руке. – Бао, просыпайся, – Нина легонько качнула юношу. Тот лишь что-то просопел. Девушка бессознательно улыбнулась, пошла за мягким пледом, чтобы накрыть Бао. Она всë-таки была рада видеть его, была рада, что он подготовил ей сюрприз. За тортиком Нина заметила украшенную коробку и решила открыть еë. На бархатной подушечке лежало то ли ожерелье, то ли подвеска какой-то круглой формы. Казалось, что чего-то не хватает, ведь самая большая часть, а именно середина ощущалось пустой. В отголоске памяти Нине почудилось, будто она уже видела нечто схожее. Бао, будто учуял,что на его подарок посягнул кто-то другой, вскочил. – А, Нина, ты пришла... Прости, тебе могло не понравится, что я у тебя дома, да и без твоего разрешения. – Ничего страшного, я... Обрадывалась. – Хах, хорошо тогда. Кажется, я испортил свой же сюрприз, да? Ты еще и ожерелье нашла. – Да, в нëм должно быть ещë что-то? – Верно. Когда ты будешь стараться усерднее всех ради своих целей, то в нëм появится золотистый кристалл. Знаешь название украшения? – Нет, я не разбираюсь во всëм этом. – «Глаз Бога», – Бао зевнул, но улыбаться не переставал. Что-то мысленно стукнуло Нину. Пока она крутила украшение, то чувствовала дежавю. К чему я показала вам два фрагмента из прошлого этой несчастной во всех смыслах пары? Может, чтобы испортить ваше мнение про Нину. Может, чтобы вы нашли своë "я" в словах обоих. Просто Бао живет Ниной, а она живëт собой. Хотя, нам уже известно – такой холод к Бао из-за Нин Гуан, что периодически капала на мозги, разъедала душу. Трагичная любовь, оттого нездоровая и романтичная. Пожалуй только так можно описать связь Нины и Бао, пока во второй сидит совсем другая женщина. Конечно, такая нестабильность не могла не отразиться на юноше, на его мыслях, чувствах... Сейчас Бао можно сравнить с ребенком, который только начинает познавать мир эмоций, и когда что-то идет не так, то он ищет вину в самом невиномном – в себе. Он пробовал понять Нину, пробовал обговаривать их общие недостатки, но каждый раз чувствовал, что что-то не так. С одной стороны Бао любит Нину больше всего на свете. Она – первая радость, первая и последняя искренняя привязанность. Но при этом ощущение, что Нина не его человек, душило и душило. Бао, как и Нина – сплошное противопоставление головы и сердца. Сердце стучит любовью, переживает всë настолько сильно и по-детски, что жить трудно. А голова уже взрослая. Бао, насмотревшись на сотни людей, стал понимать, что каждому человеку нужно время на своë "я". Это правило убивает, когда у одного есть занятие, а другому остаётся лишь давиться ожиданием. Монстру трудно. Очень трудно. Бао долгое время хотел стать человеком. Он пытался сочувствовать людям, что встречались ему на протяжении долгих веком, пытался чувствовать радость за других, пытался не завидовать. Ничего не получилось. Даже те личности, что были для Бао самыми близкими, не получали искреннего сочувствия. Он не мог ощущать позитивные эмоции. Только страх, злость, непонимание, раздражение... Пока не появилась Нина. После еë прихода жизнь стала ярче, но прошлое Бао всë портило, заставляя неглупое существо вести себя, как обезглавленная курица – хаотично. Часто Бао злился на Нину за еë равнодушие, за еë "недостаточное внимание", хотя она ему ничего не обещала. Злился, хотел послать Нину как можно дальше и при этом нуждался в разговорах с ней. Бао сформулировался такой личностью, который мог говорить «отстань от меня» и при этом желать, чтоб его остановили. Только в такие моменты Бао смог бы чувствовать себя важным для кого-то. Однако уходил он от людей далеко не в первый раз, и, как можно было догадаться, никто и не держался за Бао. *** Бао шëл по коридору вместе с Мораксом, не желая разговаривать, но приходилось. – Скажешь точнее, сколько нам ещë идти? – Бао лениво оглядывался по сторонам, шаркая ногами. Каждый сантиметр давался всë труднее и труднее. Он знал, что его ждëт. – Нин Гуан не так далеко, как могло быть. Я еë чувствую. – Что ещë чувствуешь, Архонт? – То, что ей сейчас не очень хорошо. Замерла на месте. – Нам надо к ней. Быстрее веди меня, – Бао неосознанно ускорил шаг. – Если плохо твоей Нин Гуан, то и моя Нина страдает. Я уверен, что всë как раз из-за твоей умершей женщины. – Звучит оскорбительно. Моя Нин Гуан в Нине. У девушки еë лицо, еë голос и манеры. Она сосуд, в котором меня ждала Нин Гуан, – Моракс говорил совершенно безэмоционально, сдержанно. – Я не намерен отпускать Нин Гуан, зная, что она жива и близка ко мне. – Она не жива. Она умерла. Как и все, кто не успел скрыться в недрах, как трусливо это сделал ты. Знаешь, что про тебя говорят? Что мудрейший и сильнейший оказался пустословным трусом, скрывшись тогда, когда все ждали его защитного крыла. Не объяснишься? – Я не помню. Моя память изнашивается. – Ты помнишь, но не хочешь это признавать, – За Бал следом тянулись небольшие молнии, – Ты подвел ведь тогда всех, а стыду и вине боишься посмотреть в глаза. – Я не знаю. – Нет, знаешь! Признай свою ошибку, Властелин Камня. Моракс задумался. Он...он начал вспоминать. Тот день был ужаснее любого дня войны. Моракс впервые солгал народу, солгал Нин Гуан. Божество никак бы не спасло Ли Юэ и его жителей. Никак. Его сил попросту не хватало. И он исчез. Исчез, придумав правдивую ложь. Но Моракс пытался узнать, что может сделать против Селестии. Только почувствовал свою никчёмность и ответственность, что легла на каменные плечи. Однако и камню суждено ломаться, стираться в пыль и трескаться. Моракс не стал исключением, даже будучи Богом. Он жил слишком долго, видел слишком много. Потеря всего самого дорогого – его маленького мира, что казался вселенной, – убила Властелина. Нин Гуан ждала его до последнего, пока не перестала дышать. Умерла в ожидании, умерла в любви, умерла в надежде, что обещание, не закрепленное контрактом, сдержится.