Часть 1
29 декабря 2022 г. в 23:11
Гирлянды и световые фигуры украшали каждую витрину, каждый пролёт между домами и каждый перекрёсток. Гул толпы заглушал льющуюся откуда-то рождественскую мелодию. Хару приходилось лавировать, искать проходы между большими группами людей: Азула смотрела только под ноги и, казалось, вообще не видела ничего выше коленей.
— Это же одна из главных улиц, почему её не могли расчистить нормально? — Азула поскользнулась, попыталась удержать равновесие и шагнула в сугроб, но тот слежался, и Азуле пришлось приложить ещё усилие, чтобы устоять на ногах. — Хару! Куда ты меня ведёшь?
— Самые красивые декорации в той стороне!
— Вся дорога обледенела, а мне ещё завтра работать, и я не хочу тратить эту ночь на гипс и больницу. Пойдём по этой стороне и обойдём гололёд. Нет, серьёзно, откуда он только взялся?
— Погода начала меняться ещё с утра. Весь день шёл снег, на закате приударил мороз. Прогулка была так хороша, — Хару подошёл ближе к Азуле и повёл её за руку.
— Надеюсь, ты хорошо встретил праздник, — она приложила максимум усилий, чтобы сделать голос ровным, а тон искренним, но злость и зависть всё ещё угадывались. Хару перехватил Азулу под локоть.
— Ты ничего не видела на работе?
— Откуда, Хару? Я с семи утра в офисе. Уволились не только менеджеры, которых отец приблизил к себе. Некоторые люди более низкого уровня тоже ушли. Компания летит в пропасть, и мне приходится работать не только за себя. А удалённый доступ на чужих компьютерах хромает, и никто за меня не перезагрузит их в офисе, поскольку все, абсолютно все отдыхают. Я не видела ни рассвета, ни заката сегодня. И не увижу завтра.
— Тебе хотя бы оплатят их по двойной ставке и за всю работу, а не только ту, что ты обычно делаешь?
Азула хмыкнула.
— Держи карман шире.
— Тогда это бесчеловечно! Твой отец… — Хару осёкся. Во многом их отношения с Азулой сложились из-за того, что Хару никогда вслух не оскорблял Озая при ней. Он не скрывал, что поддерживал Аанга всё время, пока готовилось публичное выступление, и был рад, что мир смог узнать о нарушениях в работе «Созин индастриз». Азула это знала. И всё же ей было немного легче, когда эмоциональные разговоры о семье оставались в кабинете психотерапевта.
— Не только благодаря Аангу теряет то, что накопили предки, — продолжила Азула с меньшим раздражением, чем ожидал Хару. — Дед завещал всё дяде. Отец и мать смошенничали с завещанием. Теперь он в ссоре с матерью, с дядей, с Зузу, и я единственный человек, который был с ним в Сочельник. Меня не привлекут за махинации, но и денег у меня больше нет. Только то, что я накопила с зарплаты. И не выходить в Рождество я не могла, с трудом отстояла эти вечерние часы. Каждый месяц важен, каждый цент теперь на счету, чтобы мне удержаться на плаву.
Они вплотную подошли к витрине дорогого магазина, украшенной блестящими бантами и гирляндами чуть более, чем полностью. Азула задумчиво посмотрела вглубь магазина.
— Когда-то я могла позволить себе купить буквально всё с этой полки за один заход и не отчитываться ни перед кем. Теперь я должна выбирать между платной медициной и поездкой на пляж. Но вы ведь все ждали, когда эти тупые богатеи нюхнут жизни простых крестьян, верно? — Азула подняла глаза на Хару. — Смейся, вперёд. Я нищая.
Хару не смеялся.
— Я никогда не хотел, чтобы тебе было плохо.
— Даже после того случая с Аангом? Брось, вы все были в отчаянии и ярости. Я могу выдержать это, я работаю с психотерапевтом, и эти расходы уж точно поместятся в мою зарплату.
— Я знаю, что без твоего участия Аанг всё равно бы пострадал от рук того шарлатана, которого ты отделала. Фенг, кажется?
— Гипнотерапевт Лонг Фенг. Ничтожество, — Азула укуталась в шарф. Её психотерапия не сразу пошла гладко, и Хару каждый раз передёргивало от рассказов о гипнозе.
На повороте стояла группа рождественских энтузиастов. Они разливали по пластиковым стаканам что-то из нагревателей, на стаканах были надписи «Надежда», «Уверенность», «Любовь», «Радость». Хару и Азула замедлились, и к ним тут же подступили энтузиасты.
— С праздником! Сегодня все мы радуемся рождению нашего Спасителя! Приходите на службу завтра, а сейчас возьмите глинтвейн, вот, выберите то, чего вам не хватает!
— Глинтвейн без алкоголя? — уточнил Хару?
— Это бесплатно? — строго взглянула на христианских подвижников Азула.
— Да, бесплатно, мы всем сегодня дарим чудо и праздник! И он без алкоголя, да, потому что мы за всё хорошее и здоровое. Выберите пожелание, и оно исполнится!
Хару колебался и потому взял «Уверенность». Азула, к его удивлению, колебалась ещё дольше, пока не взяла стакан с подписью «Любовь». Ей также вручили мандарины, и она брезгливо поморщилась, видимо, памятуя о немытых руках.
— Полагаю, нам лучше уйти, пока они не стали просить пожертвования, — Хару отвёл Азулу в сторону. Та отпила глинтвейн и кивнула.
— Хотя я бы посмотрела на лица святош, если бы они узнали, что в моей сумке камасутра.
Брови Хару взлетели вверх.
— Да, знаю, надо ограничивать себя в повседневных тратах. Но и совсем без подарка на праздник я себя оставить не могла. И тебя тоже, — Азула игриво улыбнулась.
Хару хотел наклониться и поцеловать её, но поскользнулся и упал, вылив свой напиток. Азула помогла ему подняться, отряхивая пальто.
— Вернёмся к святошам?
— Не, не надо.
— Тебя не будут ругать за грязь на дорогой вещи?
— Да уж ладно, бывает. Отец и мать не ругали меня и за большее.
В глазах Азулы вновь мелькнула зависть. Она поднесла свой стакан к губам, а потом поцеловала Хару, и на его губах тоже расцвёл пряный вкус глинтвейна, а аромат специй смешался с запахом её кожи.
— Как странно, — проговорил Хару, отдышавшись. — Вроде без алкоголя, а я чувствую себя пьяным.
— Тебе можно, ты завтра отдыхаешь, — Азула отпила ещё. — Я работаю и не имею права проспать. Святошам очень повезло, что их выпивка без спирта. Иначе вся эта ярмарка прошла бы совсем мимо нас.
Они вышли к площади, украшенной ёлками и ледяными фигурами. Дети катались с горки, взрослые веселились на катке и в фотозонах. Азула крепко стиснула руку Хару и процедила, допивая глинтвейн: «Никаких трат!» — и Хару кивнул, выводя её в праздник из нелёгких будней.