Гранатовое благоразумие

Насколько я помнила канонные события, появление Джеймса со своим крошечным кланом, — можно ли вообще называть трёх человек этим словом, а? — всколыхнуло целое море понятно чего. Персонажи после новостей о природе ищейки-Джеймса забегали, как муравьи около своего подожжённого домика. Новости Карлайлу, кстати, принёс Лоран — тот самый, который в моей новой реальности оказался совсем не чернокожим, а очень даже беленьким. У нас появление Джеймса ничего, в принципе, не изменило. Не было никакой истерии в клане, если не считать моего почти-срыва в лесу. Бейсбол после него, естественно, никого уже не интересовал; можно сказать, что я разрушила культовую сцену саги. На костёр ведьму! На костёр! До дома добирались в молчании. Меня то потряхивало, то отключало от реальности. Джаспер тщательно отслеживал мои настроения, но со своим даром не вмешивался, как всегда позволяя переживать практически всю палитру эмоций самостоятельно и глуша только самые сильные приступы. Не знаю, хорошо это или плохо. Наверное, хорошо с точки зрения психологии — иначе как мой мозг поймёт, что мы достаточно настрадались? Но вот в моменте мне было так плохо, будто у меня был артрит души, а на улице зарядили холодные дожди. Ощущения не самые потрясающие, честно говоря. После этих страданий, во время которых моё тело натурально трясло от нервов, моменты серости казались избавлением. Эмоции затухали, уходили куда-то внутрь, прятались за рёбрами. Голова прекращала болеть, мысли становились ленивыми и ласковыми, как полусонные кошки. Серость была хорошей. Спокойной. Настолько отличающейся от нервов и страха, который я пережила из-за близости Джеймса, — из-за сделанного выбора; из-за потери супруги; из-за перемещения в мир; из-за истории Эмиля; из-за… — что не стоило удивляться, когда я нырнула в неё с головой. Это была та депрессия, которую описывают в книгах и фильмах. Полное безразличие, ровная незаинтересованность, отсутствие какой-либо мотивации делать хоть что-то. Штиль. Мёртвое море, настолько ровное, что Джаспер то и дело оборачивался ко мне, пока мы ехали к Калленам домой. Серость была сильной и всепоглощающей, я едва переставляла ноги. Кое-как добравшись до своей кровати, я рухнула в неё лицом. Меня даже не смутило, что подушка пахнет шампунем Джейка, — Блэк использовал кошачий без примесей, с приятным лёгким запахом какого-то растения, — и, вообще-то, в последнее время в кровати спит именно волчонок. Я просто накрылась одеялом с головой и лежала, пока не начала задыхаться. Когда же духота стала совершенно невыносимой, я откинула уголок своего мягкого убежища, пахнущего другим человеком, и заплакала. Джеймс был опасен, и прежде всего не для меня — на себя мне, если откровенно, было плевать. Однако в своей охоте ищейка мог задеть других людей и нелюдей, которые были мне близки. И это было… страшно. Чарли. Майк. Эльфы. Карамор и Снежная Королева. Док. Сырок. Волчонок… Я точно знала, что просто не переживу ещё одной потери. Какое-то время я плакала, не в силах остановиться; как обычно, внутри меня был ровный штиль, тогда как организм словно действовал отдельно и выдавливал из себя боль по слезинке. Когда от тихой истерики у меня остались только горящие от сухости глаза и больная голова, я кое-как вылезла из-под защиты одеяла и доползла до ванной. Там, уставившись в зеркало, я вяло разглядывала внешность. В отражении была уже не Белла, но и не я, конечно. Опухшие глаза, едва начавшие отрастать волосы, выделившиеся скулы и нос — кажется, я опять сбросила вес после приезда Рене… после сделанного выбора, получается; не всё же мне на женщину валить, в самом деле. Сняв мятую толстовку, я с силой провела ногтями по ключицам и груди. Царапины запекло, кое-где я содрала кожу, так что на коже взбухли капельки крови. Боль отрезвляла, заставляла себя чувствовать живой. — Это отвратительный способ. К тому же, довольно опасный. Я вздрогнула и скосила глаза в сторону двери. Та была открыта, в проёме стоял Эдвард с пластырями. — Вы так считаете, доктор Каллен? — хрипло спросила я. Вот надо же, вроде бы не кричала, а горло едва выталкивает из себя звуки. Волшебство. Эдвард покачал головой и зашёл в ванную, закрыв за собой дверь. Довольно бесцеремонно схватил меня за плечо и повернул к себе. Наклонился, разглядывая царапины. — Знаешь, почему физическая боль мало помогает в борьбе с ментальной? Потому что тебе с каждым разом будет требоваться всё больше боли, чтобы прийти в себя. Как быстро ты начнёшь себя резать? В глазах Каллена я видела интерес, но скорее исследовательский: как и Элис с Джаспером, раз попробовав моей крови, они теряли к ней тягу. Да и в целом голод этой троицы стал тише, словно вечная жажда больше не имела прежней власти над вампирами. Эдвард включил воду, небрежно стёр пальцами выступившую кровь и ополоснул ладонь. Потом налепил на ранки пластыри, взял меня за руку и промыл мне ногти от оставшейся на них крови. Всё это — с минимумом эмоций на холёном красивом лице. После этого он отступил к двери и осмотрел меня с головы до ног. Захотелось прикрыться: я, в конце концов, была в одном топе… а Эдвард не был ко мне достаточно близок, чтобы я чувствовала себя перед ним комфортно, стоя практически голой по пояс. То, что взгляд Эдварда скользил по моему телу, совсем не делало ситуацию легче. И пусть в глазах Каллена не было ничего, мне всё равно стало не по себе. — Ужин через пять минут, — сказал вампир, наконец посмотрев мне в глаза. — Я разогрею, так что спускайся на кухню. Мне убрать ножи? Последнего вопроса я сначала не поняла. Потом, как поняла — ощутила каплю возмущения. Он меня вообще за кого принимает? На мои большие недовольные глаза Эдвард, — Эдди, как называл его Карамор, — ухмыльнулся уголком чётко очерченных губ. — Ну мало ли… — Пошёл вон, Мэйсон. Ухмылка стала шире и переросла в полноценную улыбку. — Мне нравится, что ты называешь нас по нашим фамилиям… только Элис ни разу не называла так. Почему? Не знаешь её фамилии? Я устало вздохнула. Естественно, я знала настоящую фамилию Элис, у меня всегда была хорошая память на имена и названия. — Она из вас всех Каллен больше всего, — сказала я, отворачиваясь от вампира. — Другой семьи у неё нет, поверь. Эдвард задумчиво хмыкнул, но вышел из ванной, так ничего и не сказав. Я тяжело опёрлась о раковину и ещё раз мрачно взглянула на своё отражение. Не Белла Свон. Всё ещё не я. И пластыри с Хэллоу Китти. Это вызвало слабую улыбку. — Серьёзно, да?.. Переодевшись в те шмотки, что остались в комнате ещё с момента моей полноценной жизни с Калленами, я спустилась в кухню. Запахи витали вполне соблазнительные, но желудок предупреждающе сжался. Кажется, ужин сегодня будет скудным, несмотря на то, что на тарелке у меня будет очередной шедевр от Джаспера… пускай и разогретый криворуким в готовке Эдвардом. В доме было тихо. Свет оказался включён только в коридорах, в кухне и в гостиной; щели под дверями жилых комнат были тёмными — значит, вампиры куда-то уехали. — Все разошлись, — подтвердил мои мысли Эдвард. — Куда? Я залезла на барный стул и практически легла на стол, наблюдая за вампиром. Тот легко перемещался по кухне, разогревая еду; я была уверена, что что-нибудь обязательно подгорит, потому что Эдвард решил разогреть всё на сковородках, а не в микроволновке, как нормальный, не выпендривающийся человек. Вот казалось бы: Мэйсон должен ведь чувствовать, когда еда подгорает, верно? Обоняние вампира позволяет уловить момент сгорания пищи до того, как блюдо окажется полностью несъедобным. Однако Эдвард бил все логические цепочки, регулярно портя что-то на кухне Джаспера. Я понять не могла, прикалывается он над братом или реально у него в готовке руки из задницы. Вообще, получалось так, что Эдвард или куда-то уходил, и в итоге упускал блюдо, или задумывался над чем-то, или вообще просто забывал про готовку. Казалось, что в его голове мысль про кулинарию просто не может ужиться, сразу же вылезая через ухо, едва попадая в черепную коробку. А уха у вампира два, между прочим — есть откуда вылезти. В этот раз, правда, обошлось без эксцессов. Эдвард успешно завершил миссию, и я получила тарелку с грибным ризотто; умолчу, что прогрелось оно почему-то только с одной стороны. Перемешала — и всё нормально. Поставив передо мной тарелку, Эдвард сел напротив. — Джейкоб уехал к Квилетам, чтобы рассказать про вампиров. Ещё там что-то с Билли случилось, связанное с инвалидностью, я не вникал. Карлайла вызвали на смену, какая-то сложная операция… Элис с Джаспером решили проследить за пришлыми, раз они тебя так встревожили. — Розали и Эммет? Эдвард фыркнул, как большой кот, и прищурил золотые глаза. — Сказали, что сначала пройдутся с эльфами, а потом зайдут в охотничий домик до рассвета. — Ясно, — хмыкнула я. — Эсме с сырком? Тут реакция была диаметрально противоположной: Мейсон нахмурился и, уперев локти в столешницу, напряжённо переплёл пальцы. — Эсме увезла Бри, чтобы не смущать… тебя. В твоём состоянии. — Понятно. Ясно было, что там было что-то ещё, но допытываться я не стала. Ну это всё к чёрту, у меня своих проблем до жопы, чтобы ещё новые себе искать. Если будет что-то серьёзное, то я в любом случае узнаю. Я же тоже часть клана, получается. Белз Каллен. — Хочу другую фамилию, — тихо произнесла я, размазывая ризотто по тарелке. — Всё равно документы придётся тебе новые делать, так что хоть русской называйся. — Ага. Белла Толста́я. — Или То́лстая? Не глядя, я пнула парня по коленке. Легонько, естественно — я же не хотела себе что-нибудь сломать. Я не Блэк, который уже может более или менее на равных валять Эдварда во время их дружеских потасовок. Волчонок, правда, всё ещё проигрывает Эммету, но это ничего не значит — у Карамора выигрывает разве что Розали, и то не из-за силы, а исключительно из-за женских чар. — Элис говорила, что ты знаешь русский, — вспомнила я. — Ну… да. Хочешь, могу стихи почитать? — Ночь, улица, фонарь, аптека… Нет уж, давай без стихов. Большинство русских стихов или о любви, или о депрессии. Разговор о литературе, кажется, был Эдварду по душе; или же ему по душе оказалось то, что для получения ответа ему было нужно слушать мои слова, а не мысли. В любом случае, Каллен был полностью сосредоточен на мне, и выглядело это по-своему забавно: пристальный взгляд, немного поджатые губы, всё ещё сцепленные пальцы и крошечная морщинка между бровями. Смешной. — Много стихов знаешь? — Не особенно. В школе заставляли учить то, что не нравилось, а потом охота что-то читать такое и вовсе пропала. В постсоветском пространстве странное отношение к книгам, знаешь? Типа, школьники разбирают мысли людей, покончивших с собой. Маргиналов, пьяниц, просто криминальных элементов… — Ха. А любимый поэт есть? — О, да, — я улыбнулась. — Маяковский. С самой юности он для меня просто пример, если мы говорим о литературе, а не о любви. Вот там у него всё грустно было… — И почему Маяковский? — Во времена, когда издательства платили поэтам построчно, этот хитрый товарисч писал «лесенкой»… Эдвард рассмеялся. Я тоже хмыкнула. Но ризотто от себя всё-таки отодвинула — рис мне просто не лез в горло. Мы с Калленом переместились в гостиную, бросив тарелки на кухне. У Эдварда был очередной приступ человечности, а не его вечной меланхолии: за рояль не стремился, разговор поддерживал… я зачитала ему несколько стихов Маяковского, которые помнила, после чего Эдвард на чистейшем русском декламировал Есенина. Тот ему не особенно нравился, зато мелодичность строк знаменитого дебошира Союза действительно звучала впечатляюще с вампирским голосом. Закончилось всё естественно печально — но как вообще может закончиться вечер с русскими стихами у двух людей, склонных к депрессии? Эдвард сидел на диване, я рядом с ним, привалившись к чужому плечу своим. Мы смотрели на потрескивающие тлеющие брёвнышки в камине, пока Каллен бормотал стихи, которые я едва слышала: — До свиданья, друг мой, до свиданья. Милый мой, ты у меня в груди… Я поморщилась. Ну конечно. — Задолбал ты со своим Есениным, — сказала я, поворачиваясь к вампиру. Тот пожал плечами. — Предназначенное расставание обещает встречу впереди. Я шлёпнула его по бедру. — Продолжишь — и я тебя укушу. — Зуб сломаешь. — Сам будешь перед Карлайлом отчитываться. А потом я буду вечность нудеть на тебя из-за дырки в челюсти, так и знай. Эдвард цыкнул, но всё-таки замолчал. Я тоже не спешила заводить новый разговор. В груди у меня был тяжеленный камень вместо сердца. Ничего приятного. Хотелось как-то оживить его. Чем-то. Не знаю, чем. Близостью, может. — Слушай, — я отлипла от Эдварда. — Хочешь заняться сексом? Он повернулся ко мне и поднял брови. — Серьёзно? — Ой, да ладно, тебе за сотку. Не поверю, что ты до сих пор круглый девственник. — С чего вообще такие мысли? Я неловко потёрла руки. — Честно? Это как сигарета или алкоголь в кино, наверное. Способ сбросить напряжение. Без обязательств. Каллен отвернулся и снова уставился на тлеющие брёвна. Я откинулась на спинку дивана, устало думая о том, что ситуация идиотская и вообще-то стоило бы придержать язык, а не предлагать непонятно что. — Ладно, забей, — сказала я в итоге после пары минут молчания. — Плохая идея. — Плохая, — спокойно согласился Мейсон. — Как и сигареты в фильмах, это не принесёт тебе никакого спокойствия. К тому же, я вампир. — И что? — Могу тебя травмировать, как минимум. Или отравить. Вообще, Белз, в одном ты права: я действительно не храню невинность. В жизни у меня всякое было… но если я что и понял, так это бесполезность подобных связей. — Ну знаешь, некоторые трахаются ради здоровья… — Если им хорошо от этого — пожалуйста, — вампир скосил на меня глаза. — Но мы с тобой из тех людей, которые не «трахаются». Нам надо «заниматься любовью». Чувствуешь разницу? — Душнила. — Что это слово значит? Я мстительно перевела. Он улыбнулся, тоже откинулся на спинку дивана и закинул мне руку на плечи. Объятия Эдварда были холоднее, чем у Элис или Джаспера, но такими же крепкими. — Обращайся, колокольчик. Спать мы ложились далеко за полночь, но всё же до рассвета. Эдвард спокойно отреагировал на мою просьбу лечь с ним, никак не прокомментировав моё прошлое туповатое предложение. Так что засыпала я, как канонная Белла, в объятиях холодного клыкастого красавчика. Который бывает не только замороженным вампиром, но и вполне себе свойским парнем; последний мне нравился намного больше… эх, жалко всё же, что встречались мы с этим отличным парнем реже, чем мне того бы хотелось. Утро началось с неприятных и неожиданных новостей: Билли Блэк повесился в своей камере. — Обнаружили ещё до завтрака, — рассказывал спокойный Джейк, которого накачали таблетками в убойной зоне и придавили способностями Джаспера. — Висел на скрученной простыне, типа как на верёвке. Еле сняли. На неожиданном утреннем собрании был весь клан за исключением Бри — Эсме всё пыталась уберечь девочку от творящейся с нами всеми херни, кажется, забывая про всё то, что мелкая уже успела пережить. К тому же, я была уверена, что Элис или Джейк сразу же расскажут сырку всё, что бы ни происходило — эти двое не считали, что от Бри нужно что-то скрывать, и на мнение Эсме в этом плане вежливо клали своё равнодушие. Мы сидели на кухне. Тарелки, оставшиеся с вечера, сиротливо оказались задвинуты в угол на кухонной тумбе. Всем вампирам места на барных стульях не хватило, и тот же Карлайл стоял рядом с Джейком, ободряюще сжимая парню плечо. Да, волчонок был в сложных отношениях с Билли и не знал, как к нему относиться. Я понимала это смятение, пусть и не в полной мере. Не знаю, как бы я сама себя чувствовала, если бы любимый родитель, — Чарли, — предал меня подобным образом… Джейк ведь считал попытку убийства своего волка за настоящее предательство. — Он в одиночной был? — спросил Джаспер, хмурясь. Блэк покачал головой. Взял у Розали стакан воды со льдом и выпил залпом. Потом принялся грызть лёд, как сухарики, из-за чего у меня сразу же заболели зубы. Джаспер кинул взгляд на Эдварда; менталист кивнул. — У него сосед был, — сказал Блэк, расправишись со льдом. — Но его увели на медосмотр, потому что он странно себя вёл, словно под наркотой. Ну, мне так сказали… всё время улыбался и каждому говорил, как он счастлив. Короче, пока проверяли, отец и… того. — Уголовное дело уже возбудили? — подал голос Эдвард. Все повернулись к нему. Я удивлённо подняла брови. — Это логичный вопрос, — кивнул Карлайл. — Так что? — Уголовное? — не понял Блэк. Я тоже кашлянула, показывая, что не догоняю. Какое уголовное, если тут, по словам Джейка, суицид? Эдвард от нашего с волчонком ступора округлил глаза. Посмотрев сначала на Джейка, потом на меня, Мейсон отлепился от стены и скрестил руки на груди. — Вы серьёзно? — видя, что мы всё ещё не догоняем, менталист тяжело вздохнул. — Ладно Белз, она может просто забыть про это всё, но ты, Джейк? Индеец набычился, мрачно взглянув на вампира. — Ты к чему ведёшь вообще? — Сколько времени шло обследование того парня? Пятнадцать минут, двадцать? Джейк посмотрел на Каллена исподлобья. — Ну около того. — И твой отец всё провернул за этот промежуток? — Просто скажи уже, а? — Видел тюрьму штата? Должен был видеть. Там ещё в фойе информационный стенд стоит с типовой фотографией камеры заключения. Учитывая, что на встречи ты ходил регулярно, то его не пропустил. Джейк нахмурился. По взгляду стало ясно, что он начал что-то понимать. Я же всё ещё пребывала в полном неведении насчёт ведущегося диалога: при чём тут камера и её фотография? Почему Билли не мог покончить с собой? — Потолки?.. — тихо спросил Блэк. Эдвард щёлкнул пальцами. — Твой отец не мог повеситься, Джейк, по одной простой причине. По крайней мере, не так быстро. Пятнадцать-двадцать минут… — Ох!.. Ну отлично, все всё поняли, одна я осталась за бортом. Вот Джаспер и Эдвард, видимо, вообще что-то особенное понимают: эта парочка постоянно переглядывалась, буквально после каждой реакции волчонка. — Можно объяснение для идиотов? — проворчала я. — В камерах очень высокие потолки, — сказал Эдвард, даже не взглянув на меня. — Здание тюрьмы было перестроено из другого, не вспомню сейчас, какого именно. Но Билли Блэк, с его отказавшими ногами, точно не мог бы повеситься. Там и здоровому человеку провернуть это было бы непросто. Не невозможно, но непросто. — Чудеса акробатики перед суицидом? — хахакнул Эммет. — То есть… прости, парень. Соболезную. Джейк махнул рукой, показывая, что не обиделся. — Это… я сейчас свяжусь с Ули. Он всё-таки более авторитетный среди Квилетов, может надавит на кого… чтобы, ну, дело и всё такое… Пока Блэк потерялся в сеансе связи с другим оборотнем, я слезла со стула и, ухватив Эдварда за локоть, утянула его из кухни. За нами, как привязанные, направились Элис и Джаспер; майор оглядывался на Джейка и явно продолжал давить ему на восприятие своими способностями. — Что не так? — спросила я напрямую. Эдвард потёр подбородок. Джаспер повернулся в сторону кухни и сосредоточился на эмоциях Джейка: поскольку тот был волчонком, влиять на него было сложнее, чем на людей или вампиров. Майору нужно было хотя бы видеть свою цель, иначе способности ложились криво, косо или ослаблено. А нам тут только горюющего оборотня не хватает. — Вообще, если не знать, что Билли не ходит, то всё выглядит вполне пристойно, — сказал Мэйсон. — То есть, здоровый человек действительно мог бы повеситься в камере, если бы встал на кровати, они там двухэтажные. Но тот, кто вешал Билли, не знал о его увечье, получается… — Там колясок нет, что ли? — поморщилась я. — Ну типа у камеры рядом, всё такое. — Насколько я знаю, нет, — ответила Элис. — Билли вообще не должны были там держать, это тюрьма для обычных людей, а не для тех, у кого повышенные потребности. Но из-за того, что он Квилет, его никак не могли перенаправить в другое место — оно в соседнем штате… — Там и колясок наверняка нет, — кивнул Эдвард. — Или его коляску могли убрать, мало ли… — Коляска отца вчера сломалась, — крикнул из кухни Джейк. — Мы с Рейч её забирали после неудавшегося бейсбола. Джаспер и Эдвард опять переглянулись. Элис почесала кончик носа. И только я опять ничего не понимала. — Что не так-то со всей этой ситуацией? Вы говорите, что его убили, получается? Мейсон поджал губы. — Не только. Слишком похоже на смерть Эмиля, колокольчик — вот что не так. Если подумать, то Янг тоже покончил жизнь самоубийством… — И тоже на моменте, когда его стали допрашивать про магию, — добавил Джаспер. — Точнее не про магию, а про то, кто обучал ей Эмиля. Я устало потёрла шею. Да уж… Кажется, вот теперь мы точно потеряли возможность узнать что-то о женщине на «Д», даже если это она и убила несчастного Билли Блэка. — Не расстраивайся, колокольчик, — улыбнулась Элис в ответ на мою угрюмость. — М? Почему это? Вампирша была слишком довольной, учитывая нашу ситуацию. — Я заказала на Амазоне доску Уиджи с котятами, — радостно сказала она, хлопнув в ладошки. — Осталось только её дождаться!