Гранатовое благоразумие

Моё восстановление неожиданно для меня затянулось на весь февраль и продолжилось в марте. Меня то и дело начинало настолько штормить, что ни о каком посещении школы и речи не было; тут бы до туалета спокойно добраться, а не по стеночке, как болезный бледный слизнячок. Чарли поначалу по возможности брал выходные и отгулы, но потом мне удалось убедить этого сверх-ответственного человека, что без его внимания я не умру и дом не спалю, так что шериф Свон, нервно оглядываясь и обстреливая меня СМС, выходил на дежурства. Ещё он звонил минимум дважды в день, чтобы проверить, не стало ли мне хуже. Нет, хуже мне не становилось. Лучше, впрочем, тоже: две недели я провела практически лёжа, только и делая, что жуя блюда за приготовлением майора Уитлока и болтая с Элис о каких-нибудь интересностях. Практически отпуск, если не считать головную боль и изредка проявляющуюся тошноту. Я даже набрала вес! Окей, это жирок был от малой подвижности и вкусной, — в основном, — еды, но ведь набрала же? Я хотя бы перестала выглядеть как голодающая. И это всё Джаспер виноват, так и знайте! Его кулинарные навыки, как мне казалось, росли с каждой секундой, как в багнутом Симс. Вообще, конечно, с кулинарией забавно вышло. В тот раз, когда майор чуть было не съел меня на моей кухне, он, оказывается, впервые почистил и порезал морковь. Это, если так подумать, было вполне логично: сначала армия, — где Джаспера не заставляли чистить картошку или готовить, к моему удивлению, — потом обращение от Марии, ну а дальше кулинария уже не представляла для вампира никакого интереса. Там и война была, — я про гражданскую, — и вампирские разборки, о которых Уитлок упоминать не любил, потому что воспоминания это были не то чтобы травмирующие, а скорее неприятные. Сейчас же казалось, что Джаспер себя нашёл. Не знаю, правда, на сколько его энтузиазма хватит, но пока вампир постигал новое мастерство семимильными шагами. Мужчину восхищали, — как ребёнка, в самом деле, — комбайны, блендеры, сковородки и всякая кухонная утварь. По секрету Элис сказала, что Джаспер начал коллекционировать прикольные и необычные ножи для чистки овощей — вроде как в напоминание о том, как кулинария появилась в жизни майора. Несмотря на то, что есть приготовленную пищу Джаспер не мог, никто не мешал ему в готовке ориентироваться по аромату и консистенции блюд. В дегустации я помогала, как могла, активно работая челюстями. А что не помещалось в меня, переходило к Чарли; отец согласился, что выбрасывать продукты просто грех, тем более, такие вкусные. За время нашей совместной жизни Чарли, видимо, немного привык к домашней кухне, так что слегка переживал из-за моей травмы. Он даже объездил окрестности, чтобы узнать, где можно, если что, заказывать приемлемые блюда… нигде, потому что Америка не особенно славится разносолами; тут еда должна быть жирной, насыщенной, вкусной и удобной. Я же привыкла готовить немного более диетическое. Короче, Джаспер нас просто спас. Но Чарли не был бы собой, если бы не стал платить майору за оставленную еду. И никакие возражения от растерянного вампира его не интересовали. — Нет-нет, молодой человек, — говорил Чарли, хмуря брови и вкладывая купюры в карман рубашки Джаспера; майор, дабы ему не впихнули деньги, завёл руки за спину, но отца это не смутило, — любой труд должен быть оплачен, так и знайте! Альтруизм это, конечно, хорошо… — Белз моя подруга. — Но не жена ведь, — закатил глаза Чарли. — Хотя… Почему-то он был уверен, что у меня с Элис и Джаспером завязывается что-то под тегом «нетрадиционные отношения». Что в них нетрадиционного не знаю, на порносайтах они вполне традиционные, под кодовым именем ЖМЖ. Но это всё хиханьки, конечно. Естественно, ничего у меня с Джаспером не было. С Элис тоже, пускай наша с ней тактильность и вызывала вопросы не только у Чарли, но и у одноклассников… пока я ещё ходила в школу. Да, мы любим обниматься. Нет, это не значит, что Джасперу повезло, и «в твоей постели две такие цыпочки, братан!» И вообще, парень, который рискнул это сказать в школе, быстренько получил в зубы. Не от Джаспера, потому что ему не доверяли даже «фиктивные» драки из-за военного прошлого, покалеченной психики и возможного срыва на покушать. А от Эммета, который всегда не против помахаться с кем-нибудь. Даже если для карамора это больше похоже на избиение детишек. Отрывая от календаря последний листочек с февральской датой, я испытывала нечто вроде разочарования. Как-то всё, простите, по пизде пошло. Голова моя позволяла мне потихоньку передвигаться в пределах дома и выходить подышать на улицу, но не дальше крыльца или заднего двора; училась я тоже дома, сдавая все задания через Элис, Эммета или Эдварда — тройка «Э» помогала мне с доставкой заданий от учителей до меня и обратно; Майк всё так же был без сознания, как и в день аварии. — Его показатели не меняются, — сказал мне Карлайл, заглянувший вечерком вместе с Элис и Джаспером. — Совсем. Интересный факт: моя защита, установленная в комнате, распространилась на весь дом и отлично работала на вампирах, потому что Карлайл не смог войти в дом, пока я его не пригласила. И даже после этого доктор Каллен сидел напряжённый, словно наглотался иголок и боялся лишний раз пошевелиться. По его словам, он чувствовал себя неуютно. Настолько, чтобы не было желания задерживаться. Так что руны работали, и это меня крайне радовало; это было хорошим заделом на будущее, учитывая будущие возможные приключения с кочевниками, Джеймсом, Викторией… я до сих пор не знала, как нашей встречи избежать, так что пока просто пыталась обезопасить себя так, как могла. Я, конечно, могла бы сказать Карлайлу то же, что сказала ранее Элис и Джаспер: «Мой дом — твой дом», однако не торопилась это делать. Не было у меня к этому прекраснейшему человеку того же доверия, которое вызывали у меня эльфы; если так подумать, то Карлайл был не менее опасен, чем Джаспер. Только майор брал опытом сражений, а доктор — прожитым опытом. И связями, пожалуй. А ещё это была моя усилившаяся после инцидента паранойя, которая пыталась найти проблемы и опасности там, где их не было. Карлайл был душой компании, отличным парнем, ни разу не пившим людскую кровь, — у меня всё ещё были насчёт этого сомнения, ну да ладно; пока я могла ориентироваться только на слова Майер, оставшейся в прошлой жизни, — всегда ратовавшим за гуманность, классным доктором… рождённым в Средние века, алло. Тогда человеческая жизнь стоила сколько, меньше коровы? А женская и того меньше, потому что женщину не всегда воспринимали человеком. — Ты преувеличиваешь, — хихикала над моей паранойей Элис. — Карлайл прекрасный человек, Белз. — Его первая профессия — охотник на нечисть, — заметила я. — А нечисть, чтобы ты знала, это вампиры и ведьмы. Мы подходим. — А я в психушке лежала, — пожала плечами девушка. — И что? Это определяет меня? Рисовала она в этот момент что-то вытянутое, похожее на кошку, гусеницу и орла, в вырвиглазных цветах, словно на картинку капнули мировосприятием человека под травой. Заметив мой выразительный взгляд на свои художества, Элис показала мне язык. — Карлайл хороший. За то время, что я с ним, я не замечала за ним ничего такого. — Это и пугает. Знаешь, кто самые страшные? Тихие маньяки. Так что нет-нет, никакого доступа для Карлайла в мой дом, пока я не познакомлюсь с доктором получше. Я фанфики разные читала, знаю, как это бывает: вот решит Карлайл, что я на его детей плохо влияю, и выкачает всю кровь до последней капельки. Не себе в рот, что вы! А куда-нибудь на благое дело. Эдварда там прикормить или ещё что. Новости про Майка были… странными. — Никаких изменений, никакой реакции на раздражители, никаких мыслей, — перечислял Карлайл. — Эдвард не слышит от него ничего, хотя активность мозга в пределах нормы. — Что значит «никаких изменений»? — спросила я. Карлайл уставшим жестом потёр переносицу. — То и значит, Белз. Никаких. Ни положительных, ни отрицательных. Такое ощущение, что его тело попало в стазис, что его заморозили. — То есть… — Его переломы не срастаются. Царапина на скуле, полученная в день аварии, не уменьшилась ни на миллиметр. Процессов дефекации также не было. Ничего. И, признаться, мне становится трудно… скрывать это от других врачей в больнице. Майка Карлайл взял на «личное лечение» или как-то так, став его персональным доктором. Мистер и миссис Ньютон пытались от этого отказаться, — как я поняла, у них просто не было денег для оплаты специалиста его уровня, — однако Карлайл сказал, что это ничего не будет им стоить… Выходит, не просто так доктор Каллен это сделал. Или просто так? А потом оказалось, что это пошло на пользу, потому что тело Майка вытворяло фигню и… — Его состояние похоже на то, в котором Элис и Джаспер принесли тебя на Хэллоуин, — задумчиво добавил Карлайл. — Разве что мистер Ньютон дышит. Но, Белз… боюсь, что это не может продолжаться долго. От внимательного взгляда золотых глаз у меня по спине прошлись мурашки. — Что?.. — Майк Ньютон становится для нас… опасен. Если его состояние не изменится к концу марта, то я ничего не смогу сделать, придётся разговаривать с его родителями. Объяснять ситуацию, рассказывать про твоё покровительство, демонстрировать магию… одно потянет за другое, и в итоге мой клан будет вынужден уехать из Форкса. Сидели мы тогда на кухне, потому что Джаспер колдовал с очередными ингредиентами и обещал что-то очень крутое на ужин. Услышав слова приёмного отца, майор остановился, выключил шумящую воду и обернулся к нам. — Или Майка можно убить, — совершенно спокойно предложил Джаспер. К моему внутреннему ужасу, Карлайл на это кивнул. — Это уберёт большинство проблем, однако, Джаспер, я напоминаю, что любая жизнь священна. Так что переезд более вероятен. Майор хмыкнул и, ничего не сказав, вернулся к мясу. Сегодня он хотел приготовить томлёную свинину… Каждая жизнь, да, доктор Каллен? А что насчёт жизни животных? Удары ножа по разделочной доске звучали, как стук молоточка в зале суда. Я пыталась разобраться со своими эмоциями, однако Джаспер в этот раз мне помешал: накрыл коконом спокойствия, даже не оборачиваясь и не спрашивая, и был таков. — До конца марта тебе нужно что-то решить, — сказал Карлайл, смотря на меня и ободряюще улыбаясь. — Признаться честно, чем быстрее — тем лучше. Потому что я уже пошёл на преступление, не указывая в больничных документах большую часть информации. — Да. Спасибо. Я вообще не могла взять в толк, как у Карлайла вышло в целом утаить подробности о состоянии Майка от персонала больницы. Типа, не доктором Калленом единым она славится, там и другие врачи есть. А ещё медсёстры и посетители, те же родители Майка… Вот так и вышло, что вопрос о связи с Самой встал ребром. Тревожную информацию Карлайл принёс под конец февраля, так что налаживать контакт с Высшей я решила с начала марта. До этого я малодушно отвела себе время на подрожать, побояться и вообще позадаваться вопросом «а надо ли оно мне?» Говоря откровенно, если бы не моя привязанность к милейшему парню Майку, то чёрта с два я бы самостоятельно пыталась связаться со Смертью. Просто… не знаю даже, как объяснять. Да, она моя Покровительница. Да, я вроде как выполняю для неё работу в мире живых. И, возможно, в своё новое воплощение, — это я про тело Беллы, — я перешла по её повелению. Значит, я ей здесь нужна, и… И это не отменяло того, что лишний раз тревожить такие силы не стоило. Мне всегда было странно читать про попаданцев-нагибаторов, которые Смерти могли отвесить комплимент на грани фола; которые панибратствовали с силами столь мощными, что человеческое сознание не может их осознать; которые в итоге становились демиургами… в понимании авторов, что ничего не смыслили в описываемой теме. Уверена, если бы они встретились с Самой в реальности — сразу же пересмотрели бы свои приоритеты. И никогда бы больше подобного не писали. Какие комплименты можно Смерти отвешивать, когда в прошлый раз она пришла в виде утопленницы? Как изящно вывалился её язык? Или как идёт её коже омыление? Третьего марта, собрав всю свою смелость в кулак, я попросила Элис помочь мне с передвижением и доставить до места, где я в первый раз связалась с Самой. Была суббота, так что вампирша не прогуливала школу. Идеальная же память Элис, — и Джаспера, куда без него, — могла помочь мне выйти ровно к тому месту, которое было мне нужно. Расчёт был прост: если некроэнергия один раз прошла в мир, то она оставит след. По этому же следу Самой, — если она всё-таки снизойдёт до того, чтобы откликнуться на мой зов, — будет легче снова прийти сюда. Ну, я на это надеялась. Чарли очень удачно уехал на работу вне своих смен, потому что на полпути от Форкса в Сиэтл нашли какой-то странный труп, так что день у меня был свободен. Элис приехала через пять минут после того, как машина Чарли скрылась за поворотом, утонув в бесконечной зелени Форкса. Я села на заднее сиденье и сразу пристегнулась. Пальцы у меня были ледяными то ли из-за нервов, то ли из-за промозглой влажности. Рядом с Элис сидел Джаспер, спокойно почитывающий очередной детектив Стаута; около меня стоял огромный пакет с дарами для Самой, которые Элис купила по моей просьбе. Свечи, ножи, руны, — зачем-то, — и спиртовые салфетки я везла с собой, в большом кармане своей толстовки. Очень удобно, главное руки туда не засовывать, чтобы не уколоться случайно о лезвия. Эльф Санты полыхал нездоровым энтузиазмом из-за предстоящего обряда. Я давно заметила, что всё, связанное с магией, почему-то крайне интересует провидицу; были ли в этом виноваты её силы, или же этот интерес рождался из-за общей лёгкости и стремления Элис к сказке? Кто знает. Эльф Средиземья представлял собой островок спокойствия. Рядом с ним, без воздействия его же сил, становилось немного легче дышать… аура у него, что ли, сильная? До места, где мы останавливались в прошлый раз, мы доехали как-то совсем уж неприлично быстро. Я даже не успела как следует настроиться на то, что собираюсь сделать. Уж про то, чтобы набраться храбрости, я и вовсе молчу. На всякий случай я заранее попросила Джаспера не воздействовать на моё настроение при помощи его сил. Это было вроде ментальной диеты, чтобы обряд не зацепил ещё и майора… перестраховывалась я, короче. Ещё к перестраховке шло молчание до леса, — с вампирами я даже не поздоровалась, — голод вчера и веганство с начала месяца. Как по мне, чем меньше энергии смерти на тебе при работе с Самой — тем лучше. Одно дело, когда Смерть приходит в мир по собственному желанию. Другое — когда ты её призываешь для своих хотелок. Лучше не оставлять возможностей для её разрушительной энергии зацепиться за тебя, даже если это произойдёт без умысла со стороны Высшей. Не зря ведь во всех религиях присутствуют посты. Во время них ты чистишься не только физически, но и энергетически, и в итоге к тебе сложнее прицепляется всякая гадость: от заговоров и проклятий до разных энергетических паразитов. Мы вышли из машины, припаркованной на обочине. Джаспер нёс пакет, Элис мечтательно улыбалась. Вампиры двинулись в сторону леса, тогда как я на секунду замешкалась: мне показалось, что на ветках что-то есть… белое и вытянутое, как кусок ткани, зацепившийся за крону. Висела эта белая штука как раз там, куда нам нужно было идти. И, судя по тому, что вампиры на неё не реагировали… предположения у меня были самые мистические и не совсем радужные. Набрав максимум воздуха в лёгкие, я заставила сделать себя ещё один короткий, почти истерический вдох. Затем резко выдохнула. В голове зашумело, но это быстро прошло, и сознание, наконец, успокоилось. После ещё одного цикла дыхания я совсем, кажется, пришла в себя, скинув наконец стресс и панику. Если они меня захватили, значит, надо делать то, на что я сейчас настроилась. У меня всегда так было: перед обрядом, который должен значительно улучшить мою жизнь или как-то повлиять на будущее мне на пользу, я начинала искать отмазки и причины, чтобы ничего не делать. Сомнения пожирали моё сознание, подбрасывая всё новые и новые аргументы, почему «это» — плохая идея. Этот период нужно просто переждать. И всё-таки сделать то, на что ты нацеливаешься. После обряда, — гадания, встречи, переезда, чего угодно, — тебе становится лучше и легче, и прошлые сомнения кажутся мелкими и недостойными твоего внимания. Сжав челюсти, я прикрыла глаза на секунду. Элис и Джаспер терпеливо ждали меня, не отходя далеко от машины. Ещё один цикл дыхания… Открыв глаза, я не увидела белого силуэта вдалеке. Ну конечно. Я спустилась к вампирам, с удовольствием вдыхая запах сосновых иголок. Вот сколько уже в Форксе живу, а к этому аромату всё никак не привыкну. Такое ощущение, что мои обонятельные рецепторы договорились делать мозгу приятно каждый раз, когда я выхожу на улицу, и потому отключили адаптацию к сосновому запаху. Прекрасный аромат. Джаспер отдал пакет с дарами Элис, а сам подсадил меня себе на закорки. Я обхватила майора руками и ногами, уткнулась лицом в шею и закрыла глаза, отсчитывая секунды чужого бега. Наученная опытом, голову я даже не думала поднимать: пусть на дворе и было начало марта, насекомым в лесу это не мешало. Мало приятного словить какую-то муху в рот, если честно. — О-о-о-о, — услышала я от Элис, когда мы остановились. Больше она ничего не говорила, потому что я предупредила, чтобы вампиры на всякий случай тоже соблюдали молчание. Но, говоря откровенно, возглас провидицы был абсолютно заслуженным: когда я подняла голову, то сама чуть было не ругнулась вслух. Место, на котором я раньше проводила обряд, было… мертво. Красивая поляна, понравившаяся мне в прошлый раз, превратилась в сухое серое кладбище. Чёрные скелеты растущих по периметру деревьев были словно стражи, не дающие этому гниению, — праху даже, если точнее, — разойтись дальше и захватить весь лес, всю страну, весь мир. Серые Пустоши пришли вслед за благословением Самой. И остались в этом лесу, как напоминание о её присутствии. Интересно, не пойдёт ли похожий процесс под домом Калленов — там ведь Смерть явилась мне во второй раз. С другой стороны, в том случае уже я являлась проводником, тогда как здесь мы словно заключали договор, и Смерть пришла практически «во плоти». Я слезла с Джаспера, который так и не решился пересечь границу зелени и травы, чтобы наступить на сухой серый пепел. Забрала у Элис тяжёлый пакет с дарами. И легко оттолкнула майора, который вознамерился было шагнуть вслед за мной на мёртвую поляну. Джаспер поджал губы, да и Элис довольной не выглядела. Но они, спасибо им огромное, меня послушались и мягко отступили под защиту зелени леса. Я же шла чуть левее и дальше центра поляны, где, как мне помнится, в прошлый раз возносила дары. Под ногами у меня проминался пепел — лёгкий, как песок или пыль, но всё-таки тяжелее, чем в моих снах. Мои шаги не поднимали облаков, и дышать я могла спокойно. Воздух здесь был стерильным. Ни следа от запаха иголок. Даже из пакета с дарами, кажется, прекратило пахнуть апельсинами и ароматной зеленью. Место, понравившееся мне в прошлый раз, оказалось очень легко найти. Краем глаза я видела, что вампиры обошли Пустоши по периметру, чтобы продолжить приглядывать за мной. Наверняка, если произойдёт что-то из ряда вон, они не посмотрят на моё молчаливое предупреждение и ломанутся вперёд… надеюсь только на сознательность этой парочки, потому что про недопустимость прерывания обряда я уже им говорила. Если ты затеял обряд, то доводи его до конца. Не прерывайся. Не отменяй его на полпути. Не «передумывай». Потому что, начав его, ты запускаешь процессы и поднимаешь для их реализации ветер энергии; но что будет с этим ветром, если он лишится поддержки и направления от мага, скажите на милость? Хорошо, если он просто развеется в воздухе, не причинив никому вреда. А если его подхватят другие ветра, дикие? На выходе из небольшого сквознячка вполне реально получить настоящий торнадо, сметающий на своём пути что угодно. Это обычно и происходит с магами-недоучками: они косячат в обрядах, пугаются их, что-то ещё происходит… а потом недоумевают, почему жизнь начала скатываться, удача ушла, а здоровье сливается в унитаз. Рун не должен резать тот, кто в них не смыслит. Магии не должен касаться тот, в ком есть сомнения. Нормально, если ты раздумываешь над тем, нужен ли тебе обряд в общем. Нормально, если ты сомневаешься в проведении тёмного волшебства. Однако здесь действует правило самураев: думай перед решением; решив что-то — больше не думай, а действуй. В пепле Пустоши место прошлого обряда выделялось, потому что магия, словно в насмешку, обвела его Ведьминым Кругом. Его ещё называют Круг Фейри. Считается, что такие круги, — из грибов, растущих почти по идеальной окружности, — появляются на месте сильного колдовства или там, где танцевали свои дикие пляски феи… я раньше думала, что причина в расположении грибницы и распределении питательных веществ в почве. Но вот сейчас я стояла на месте, где было по-настоящему сильное колдовство, — а как ещё характеризовать выход Самой? — и видела тот самый круг. Учитывая, что во все стороны от него расстилалась серость Пустошей… впечатление выросшие грибочки у меня вызвали сильнейшее. А интересно: если их срезать, приготовить и съесть… Так, не о том думаешь, Белз. Снова вздохнув, я отбросила все мысли и шагнула внутрь Ведьминого круга. Никаких изменений не последовало, я просто перешагнула через полоску близко растущих друг к другу грибов. С другой стороны, это и замечательно. Потому что, если бы были какие-нибудь светозвуковые эффекты, то я бы точно отложила ментальных кирпичей. В центре Ведьминого круга я мысленно попросила прощения у своих джинсов, — почему-то мне казалось, что пепел этот не отстирается с ткани, — и опустилась на колени. Из пакета я стала доставать дары: свежие фрукты и овощи, ароматную зелень, какие-то палочки, — наверняка что-то крутое и полезное, Элис бы фигню для даров Смерти не купила… я надеюсь, — красивая тарелка для всего этого… я вытащила все дары из упаковок, аккуратно сложила на тарелку, а мусор закинула в пакет из магазина и выбросила за пределы Ведьминого круга. Подняв голову, я увидела неподалёку белое пятно… которое оказалось висельницей в изодранном платье. Ясно. Сглотнув, я медленно поднялась, не отводя взгляда от мертвячки. Расстояние было небольшим, так что я неплохо видела, что руки у покойницы заведены за спину. Когда ветер, — его не было, я его не чувствовала! — повернул повешенную чуть боком, то я увидела, что руки у неё связаны на предплечьях. Самоубийца, значит. Они связывают руки перед повешением, чтобы не было возможности высвободиться из петли, если вдруг в процессе придёт мысль о глупости своего поведения. Я наклонилась, чтобы поднять тарелку с дарами… и отшатнулась: вместо фруктов и овощей на ней была гниль, в которой копошились отвратительные белые личинки. Меня сразу же вывернуло. Это раньше, в прошлом теле, я бы ограничилась сухим рвотным блевком, а здесь я изгваздала пепел рядом и свои кроссовки в желчи. Блевать было нечем, потому что вчера я голодала. Всё ради… обряда. Который с самого начала пошёл не так, как я планировала. Вот они, различия миров: здешний, больше наполненный магией и Силами, отзывался уже на одно твоё намерение. Брезгливо вытерев рот рукавом толстовки, — всё равно потом стирать, — я перешагнула через насекомых и лужу моей рвоты, направляясь к висящей девушке. Она была молодой… наверное. Лицо опухшее, огромный язык вывален, глаза навыкате, шея неестественно изогнута. Волосы грязные и спутанные, длинные; несколько светлых прядей передавлены верёвкой, которая крепилась к ветке одного из чёрных деревьев. Ноги у повешенной были босыми и грязными, испачканными экскрементами. На подошвах — следы мокрой земли. Ногти трупно-голубые, неприятные. Да и пахло от покойницы соответственно. Отходами жизнедеятельности, сладким гниением… тошнота опять подкатила к горлу, но я её проглотила. Подходить близко я не стала, опустившись на колени где-то за два метра от висящей девушки. Когда я замерла, покойница вдруг перевела на меня взгляд выпученных глаз, чья склера была залита красным из-за кровоизлияния — единственное яркое пятно на фоне светлых трупных оттенков. Я открыла было рот, но поняла, что не могу ничего из себя вытолкнуть. Горло перехватило, словно удавкой, и я начала задыхаться. Казалось, что это меня сейчас кто-то подвесил, а не девушку напротив… Кое-как усмирив свою панику и присмотревшись, я ощутила новую волну истерии: вместо покойницы-блондинки в петле теперь была моя полная копия. Короткие волосы, чужое лицо, выпученные от ужаса глаза… Доппельгангер схватилась за верёвку, пытаясь освободиться. Начала дёргать её, раскачиваться. Ветвь дерева хрустела и качалась с ней, пока, наконец, не обломилась. Моя копия рухнула на землю. Раздался хруст костей… и я упала следом, чувствуя, как будто меня тащат за невидимую верёвку, накинутую на шею. Тащило меня прямо к трупу повешенной. Я пыталась было зацепиться за что-то, нашарить пальцами какую-нибудь веточку, кустик, травинку, — что угодно! — но пепел под моими руками мягко проминался, не помогая ни капли. В итоге я схватилась за горло в попытке скинуть удавку… Её там, конечно же, не было. Остановилась я так же резко, как и пришла в движение. Удавка затянулась так сильно, что в ушах у меня забили барабаны. Затем я ощутила прикосновение холодных пальцев к щеке. Перед глазами появилось моё новое лицо… мёртвое, с синюшными губами, тёмными кругами под выпученными глазами, со слюной, стекающей до подбородка. Мертвячка наклонилась ко мне, будто собираясь поцеловать, но потом передумала. Смрадное дыхание обдало мне ухо. — Два, — шепнула мне Сама. Едва у меня зазвонил телефон, всё закончилось. В одно мгновение.