Летний лагерь

После ужина проведя время с детьми возле костра и попев гимн лагеря, вожатые пошли проверять воспитанников на соблюдение отбоя. Ребята разделись по парам, только Эмма оставалась одной, приняв совместное решение, она осталась в домике вожатых. Лидия с Джексоном пошли поверять первый и третий домик, Виктор и Маргарита – второй и четвертый. А Лере и Эйдану достались пятый и шестой. Успокоив детей и дождавшись, что они правда все спят, ребята вернусь в свой домик, вернулись все, кроме последней парочки. — Может прогуляемся? – за все время молчания, первый обмолвился зеленоглазый. — Да… Можно прогулять… - голос немного дрогнул, от чего девушка мысленно дала себе пощечину, в реальности же посмотрела ему в глаза, поджимая губы. — Куда хочешь пойти? – голос парня звучал немного неловко, что немного успокоило кареглазую. Они оба переживали, как пройдет эта прогулка, и куда она их приведет. — Может в лес…? На наше место…? Точнее твое место. – смотрит вбок, а потом немного кивает в ту сторону, вызывая у Галлахера смешок. Он кивает, поэтому они начинают медленно идти в сторону леса. Добравшись в тишине до места, пара села на поваленное дерево и просто наблюдала за красотой ночного неба. Молчание прерывает тихий смешок Эйдана. – Чего смеешься? — Наконец-то выбрался погулять ночью с девушкой, которая мне давно нравится. Весь вечер нервничал, а сейчас ни слова не могу произнести. – щеки Леры вспыхивают. Хорошо, что темнота леса это скрывает. — Так… я тебе нравлюсь? – девушка тихо уточняет. Кажется, что даже ветер шумит громче ее голоса. Галлахер поворачивает голову в ее сторону и старается вглядеться в лицо. Луна что-то освещает, но очень мало, чтобы что-то разглядеть красоту черт лица девушки. — Больше, чем что-либо. – хмыкает он, в темноте было проще говорить о том, что душе. Лера молчит, смотря перед собой, и от этого Эйдан начинает нервничать. До тех пор, пока не чувствует мягкое касание ее пальцев на собственной ладони. Громова осторожно переплетает их пальца, отчего и самому парню становится неловко. Так они просидели некоторое время. — Может ляжешь? – предложил он, поддаваясь этому чувству наслаждения, любви. Лера повернулась на него. — Что? – зеленоглазый не стал объяснять на словах, расцепляя их руки, чтобы перехватить ее за плечи и мягко положить на свои колени. Ладонь опустилась на голову кареглазой, мягко поглаживая, и он почувствовал, как она мелко задрожала от волнения. — Расскажи что-нибудь. Как тебе лагерь? – спросил парень, желая начать разговор. — Да, ты знаешь, влюбилась в одного вожатого! – хихикнула Лера, складывая руки на груди. — Надо же? И как его зовут? Я его знаю? – подыгрывая, Эйдан дождался, когда Громова рассмеется, ничего не отвечая, а потом осторожно пролез ладонью под ее спину и приподнял под лопатки. —Конечно знаешь, это ты! – прошептала Лера, успокоившись. Их лица были в миллиметрах друг от друга, она смотрела в его глаза, полные счастья, и не могла осознать, где находится и что происходит. Мягкое касание губ захотелось навсегда запомнить. Вряд ли в её жизни произойдёт что-то лучше. Не прикрывая глаза, она будто боялась, что, едва закрыв глаза, этот момент растворится и она окажется в кровати, снова потерявшись в мечтаниях. Парень отстранился, а потом, несмотря на немного неудобную позу, обхватил её тело руками, притягивая в крепкие объятия. Хотелось шептать о том, что он никогда больше её не потеряет, никому не отдаст, что угодно придумает, лишь бы с ней быть, любить её, целовать её, обнимать её, жить ею. Хотелось, и он шептал. А кареглазая лишь улыбалась, прижимаясь крепче, будто они уже собирались навсегда расставаться.