Дорога в Преисподнюю

Эдвард — палач, её собственная мадам Белари, создающий и убивающий звезды, сжимая бледный свет в ладонях. Барбара идет за ним медленным шагом, испускает плотные, тяжёлые облака сажи. Не признаётся, но ей нравится слышать, как Эдвард хрипло кашляет от сажи, что скапливается в лёгких. Но с другой стороны, это мерзко, когда её сажа находится в его лёгких; острые, съедающие изнутри песчинки, ложатся тонким слоем. Эдвард сжимает руку Барбары крепко, тянет за собой, ведет вглубь коридора, ощущая, как темнота сгущается, ноги путаются в ней. Барбара пытается спросить, где Барби, но слова как неприятный, колючий комок, бессмысленным вздохом выходит наружу. Эдвард почему-то кивает. У него очень грубая, холодная кожа, но крепкая хватка, словно бы стоит ему еще чуть-чуть сжать ладонь Барбары, и её хрупкие кости сломаются, осколками оставаясь под кожей. — Ты знаешь, куда мы идем? — наконец спрашивает Эдвард, даже не поворачиваясь к Барбаре. "Знаю", думает Барбара. И Эдвард прекрасно знает, просто играет, заставляя Барбару думать о неизбежном — скорое взросление. Или не совсем так, точнее последние мгновения перед тем, как Эдвард закроет Барбару и Барби в тесном ящике, понимая, что больше не откроет его. — Это так глупо, — продолжает Эд, его явно не беспокоит, слушает его Барбара, или же нет. — Ты ведь осознаёшь, что очень важна для Дома Теней? Барбара ни за что не ответит ему — будет молчать, и может быть, когда-нибудь Эдвард задумается о том, что, возможно, давно сошёл с ума, никакой Барбары рядом нет, он лишь разговаривает с тяжелым воздухом. Или наоборот, здесь нет Эдварда, и это Барбара бессмысленно ходит по коридорам, полупрозрачный, задушенный собственной сажей призрак. — А я нет, — вдруг произносит Эдвард. — Я бесполезен для Дома Теней. Понимаешь? И наконец, Барбара начинает улавливать его мысли, попытки объяснить что-то. Эдвард не первый надзиратель Детского корпуса, и уж точно не последний: таких теней как он было десятки, пытавшихся добраться до вершины, и в итоге они совершали ошибки, спотыкались и падали, разбивались, превращаясь в изломанное месиво. Каждый, в общем-то, пытается встать на более высокую ступень, или хотя бы зафиксировать свой статус. Эдвард так не может — он рывком поднимается вверх, также быстро падает вниз, удар ощущается в несколько раз сильнее. "Снова упал", шепчет про себя Барбара. Это чудесно. Ей очень нравится. — Хочешь расскажу, что будет, если кто-то уничтожит тебя? Дом Теней не сможет нормально функционировать без батарейки, — говорит Эдвард, звучит так, словно он искренне относится к Барбаре не более, чем к вещи, хрупкой и ценной, но абсолютно безжизненной. Она скрипит зубами, не поддаваясь на провокации. Хотя, ответить хочется. — Так тебе неинтересно? — Эдвард резко останавливается, притягивая Барбару к себе. Неожиданно лёгкая, в какой-то степени невесомая, почти что падает, но Эд подхватывает её. — Всегда хотел нести тебя на руках, — усмехается он, даже не осознавая, насколько странно звучат подобные реплики. Шутит, или говорит правду? В любом случае, Барбара лишь устало вздыхает, позволяя Эдварду подхватить её, взяв на руки. — Ты еще легче, чем я думал, — говорит Эд, и Барбаре кажется, что если она не начнет отвечать, то он неосторожно бросит её на пол. Поэтому она кивает. — Я говорил о чем-то, — заключает Эдвард. — О том, что веду тебя на взросление. Но ты не станешь взрослой. Он уверен в этом, на все сто процентов, даже больше — не знает такого числа, которое точно бы измеряло количество его уверенности. — Так вот, — Эдвард продолжает идти по коридору. — Ты не станешь взрослой потому, что твоя кукла сломана, а я не стану тенью третьего этажа потому, что нарушил слишком много правил Дома Теней. Это равноценный обмен? Барбара задумчиво наклоняет голову. В общем-то, звучит логично. Настолько логично, насколько сломанное, затуманенное сознание Эдварда позволяет таковым являться. — Между нами есть кое-что общее! — Эдвард резко повышает тон, последние слова срываются на грубый вскрик, но утопают в последующей тишине. Барбара не знает, хотя догадывается. Эдвард чуть хмурится, прежде чем продолжить идти, он делает громкий вдох, надеясь, что сможет пронести Барбару, ведь осталось совсем немного. Всего лишь взойти по лестнице. Эдвард твердо ставит ногу на ступень, начиная подниматься. И представляет, как оказавшись наверху, Барбара, вставшая на пол, без предупреждения толкнет Эдварда, неестественно сильно, из-за чего тело свалится вниз, ударяясь о деревянную поверхность. — Так что же общего? — наконец-то шепчет Барбара, судорожно выдыхая воздух, вдыхая уже грязный, пропитанный сажей и слезами. Эдвард расплывается в улыбке, щурится, обрадованный тем, что его монолог превращается в диалог. — Кристофер, — отвечает он. И в одном лишь этом имени концентрируется вся ненависть, радость, грусть и любовь Эдварда — с трудом, однако вмещается в буквы, разрываясь от горячих воспоминаний. — Мы ведь вместе любим Кристофера, да? — с грустной ухмылкой произносит. — В таком случае, раз его больше нет, может быть будем любить друг друга? Барбару сейчас стошнит. Вязкой, бесцветно массой на пол, на костюм Эдварда — и Барбара, на самом деле, будет рада этому, ведь Эдвард подавится воздухом от отвращения. — Если вдруг ты станешь с куклой единым целым, — Эдвард делает паузу, мысленно повторяя "если", — то я напишу заявление о браке. Хочешь? Барбара хочет, чтобы Эдвард заткнулся. Или умер. Но Барбара, почему-то, кивает. Эдвард останавливается перед дверью. — Мы пришли, — говорит он, наклоняется, и Барбара слезает вниз, непрочно стоит на полу, все-таки хватая Эдварда за руку. Он пытается сказать что-то, но мысли утекают из головы, поэтому он молча открывает дверь. — Барби внутри, — говорит Эд. — Все для объединения готово. Этот явно не то, что он действительно хотел спросить. Барбара кивает, заходит в комнату, и не успевает даже рассмотреть её, как Барби подбегает к ней, обнимает крепко, прижимает к себе — резко поворачивает, загораживая от Эдварда. — Ты!! — кричит Барби, показывая на Эдварда. — Заставил госпожу Барбару прийти сюда?! Барбара ласково кладёт ладонь на её плечо, качает головой. — Она сама согласилась, — Эдвард наклоняется, зачем-то тянет к ней руку, но Барби бьет по ней, явно не верит чужим словам. Смотрит на Барбару с некой беспомощностью во взгляде, словно не зная, что делать. — Станем взрослыми? — Барбара еле улыбается. И что-то внутри Барби ломается: громко хрустит, раскалывая нутро на что-то горячее и бессмысленное, мерзкое чувство меж рёбер. — Госпожа Барбара... — Барби не знает, что сказать. Эдвард подходит к ящику, лёгким движением открывает его, скрип вязким звуком ударяет по стенам. — Передай привет Кристоферу, — произносит Эдвард, широко улыбаясь. Он будет ждать её.