~
После утомительного и насыщенного событиями дня Геката не могла сдержать легкомысленной улыбки, входя в комнату, которую она делила с Уэнсдей и Энид. Знакомый звук щелканья клавиш пишущей машинки наполнил ее уши, когда ее взгляд устремился в затылок сестры. — Привет… — Ты что, глупая? — немедленно сказала Уэнсдей, вставая на ноги и делая несколько шагов, прежде чем остановилась перед Гекатой и уставилась в ее голубые глаза. — Зачем ты это сделала? Ты могла погибнуть. — Я… спасала тебя… — Я бы предпочла отшвырнуть тебя, а не меня, Кат-Кат! — Прости! Я просто… хотела, чтобы ты была в безопасности… — В безопасности? Безопасности? Как я могу быть в безопасности без своей младшей сестры рядом? — хмыкнула Уэнсдей, не моргая, глядя на Гекату. Единственное, что беспокоило Уэнсдей, — это Геката. Когда девочку отправили в Невермор, было бесчисленное множество бессонных ночей, когда Уэнсдей просто лежала без сна, беспокоясь, что ее сестра не найдет друзей или станет такой же скучной, как остальные. Или даже… забудет о ней. — А как ты была бы в безопасности, если бы тебя превратила в кашу каменная горгулья?! — спорила Геката, полагая, что ее действия по спасению Уэнсдей были оправданы. — Я… — при звуке скрипа кровати обе сестры замолчали, и теперь их внимание было сосредоточено на том, что вызвало шум. Уэнсдей направилась к своей кровати, прежде чем схватилась за угол одеяла и откинула его, обнажая знакомую отрубленную руку. — Я так и знала! — Знала что? — Геката быстро подошла к Уэнсдей и заглянула ей через плечо, прежде чем вздохнуть и улыбнуться. — Вещь! — она не смогла удержаться от визга, когда взяла руку и нежно поцеловала костяшки пальцев. Так же, как всегда делала в детстве. — Да, привет, Вещь, — поздоровалась Уэнсдей, прежде чев вырывала руку у Гекаты и холодно уставилась на нее. — Ты действительно думал, что мое натренированное обоняние не уловит запах эфирного масла и бергамота твоего любимого лосьона для рук? — Уэнсдей крепко сжала Вещь в руках, хмуря брови. — Сдаешься? — Рука быстро стучала пальцем, сдаваясь Уэнсдей. — Родители прислали тебя шпионить за мной, не так ли? — А за мной? — Разве Вещь был здесь в течение двух недель, что ты была здесь до моего приезда? — спросила Уэнсдей, и Геката кивнула головой, пробормотав под нос «справедливое замечание». Увидев, что Вещь поднял палец и потряс им, Уэнсдей приподняла бровь. — Я не прочь сломать несколько пальцев. Тот факт, что они решили, что я не догадаюсь, доказывает, насколько они меня недооценивают, — затем Уэнсдей с жалостью посмотрела на руку, которая начала подавать сигналы, разговаривая с темноволосой девушкой. — О, Вещь, ты бедный и наивный. Родители не беспокоятся ни обо мне, ни о Кат-Кат. Они злые кукловоды, которые хотят дергать нас за ниточки даже издалека, — повисло молчание, прежде чем Уэнсдей продолжила говорить. — Насколько я понимаю, у нас есть два варианта. Вариант первый… — Уэнсдей протянула руку и ухватилась за что-то, открывая ящик. — … я запираю тебя здесь до конца семестра, — она медленно опустила руку вниз и направила ее к шкафу, где Вещь пытался ухватиться за что-нибудь, чтобы не оказаться внутри. — И ты медленно сходишь с ума, пытаясь выбраться, портя свои ногти и гладкую, нежную кожу. Вариант второй, — Уэнсдей быстро закрыла ящик и положила Вещь обратно на стол. -… Ты клянешься в своей вечной верности мне и Гекате, — Вещь дважды постучал пальцем по столу, прежде чем неохотно опустился на «колени», опираясь на пальцы, и поклонился. — Наша главная задача — сбежать из этой подростковой тюрьмы. — Я не хочу сбегать, — прошептала Геката, и Уэнсдей повернулась к ней лицом, хмурясь. — Почему нет? — Я… — Геката вспомнила короткий поцелуй, которым они обменялись с Ксавьером, и на ее лице появилась улыбка, прежде чем она быстро стерла ее одной мыслью. Он правда просто пытался заставить ее замолчать? — Это из-за Ксавьера, не так ли? — услышав его имя, Геката вскинула голову и уставилась на Уэнсдей. — Я просто… мне здесь нравится, — темноволосая Аддамс просто вздохнула и повернулась к Вещи, который слегка постукивал пальцами по столу. — Конечно, у меня есть палн, — ответила она ему с легкой ухмылкой. — И он начинается прямо сейчас.~
— Пойдем, — сказала Уэнсдей, хватая футляр для виолончели. С растерянным выражением на лице Геката собиралась спросить Уэнсдей, но после взгляда, которым одарила ее сестра, она изобразила губами букву «о», подбежала к своему столу и схватила футляр для флейты. Затем две сестры вместе вынесли виолончель на улицу, прежде чем установили табурет и подставку для Уэнсдей. Когда темноволосая девушка начала тихо наигрывать начало музыкальной пьесы, Геката достала свою флейту. Звуки, которые издавали эти двое, были мелодичными и разносились по всей школе, снова привлекая всеобщее внимание.~
— Нет, я не чувствую себя лучше, — сказала Уэнсдей, когда Геката тихонько втянула воздух. — Просто в этом месте что-то не так. Не только потому, что это школа. — Как, черт возьми, вам удалось вытащить эту огромную скрипку из окна? — спросила Энид, внезапно появившись. Она взглянула на Гекату, которая отказывалась смотреть ей в глаза. — Дополнительная рука, — ответила Уэнсдей, тоже почти не глядя на Энид. — Вау, — это было все, что Энид смогла сказать с легким отвращением, уставившись на лишенную конечностей руку. — Где все остальное? — Это одна из величайших семейных тайн Аддамсов. — Пойду спать. Спокойной ночи, Уэнсдей, — тихо сказала Геката, прежде чем войти в комнату и осторожно положить свою флейту обратно в футляр. Затем она схватила свою пижаму и направилась в ванную, чтобы переодеться. Снова появившись в комнате, Геката быстро скользнула в кровать и завернулась в пуховое одеяло, жаждя тепла и уюта, которое оно давало. Возможно, это чувство возникло из-за свитера, который был на ней сейчас и принадлежал Ксавьеру. Ну, раньше принадлежал ему.