Рождественский подарок

Где-то на улице за стеной, совсем рядом, завывал ветер, напоминая о метели, начавшейся ещё утром. Маленький Гарри, сидя на тоненьком матрасе, лежащем прямо на полу его чулана, зябко поёжился от холода. Неудивительно, ведь это место, служившее ему комнатой, раньше было просто шкафом для мётел и швабр под лестницей и находилось совсем рядом с входной дверью, откуда холод и пробирался в дом. А у него, в отличие от кузена и дяди с тётей, обогревателя не было. Как и тёплых вязаных носков или просто пледа. Мальчик закутался во все свои кофточки, обнял свои колени и мелко дрожал, задумчиво рассматривая полоску света, пробивающуюся из-под дверцы. Он знал, что в гостиной стоит большая ёлка, украшенная игрушками, мишурой, светищимися огоньками и большой красной звездой на верхушке. Скоро под ней окажется много подарков в шуршащих блестящих и ярких обёртках. Но там не будет ни одного подарка для него. Раньше дядя с тётей говорили, что Санта не приносит ему подарков, потому что он не был хорошим мальчиком и плохо себя вёл. Но теперь он стал немного старше и внимательней, достаточно, чтобы заметить, как все эти вещи покупают сами дядя и тётя. Он знал, что если спросит их, почему они рассказывали Дадли про Санту, его только сильнее отругают. Но он также знал, что этого доброго дедушки-волшебника в красном костюме, с длинной белой бородой и мешком подарков не существует. Как и любого другого волшебства. Когда он слышал сказки, мельком видел мультики, которые так обожал кузен или просто видел прекрасный сон, он больше не говорил об этом. Стоило заикнуться о чём-нибудь сказочном и волшебном, на него всегда кричали, что никакого волшебства не существует. Малыш Гарри не хотел верить дяде и тёте. Но теперь он знал, что они были правы. Узнав, что и Санты не существует, он больше не ждал рождественского чуда, как другие маленькие дети. Теперь он ждал, пока перестанут греметь салюты, чтобы он мог скорее заснуть и перестать чувствовать холод. В соседней комнате, за дверцей чулана, раздался громкий весёлый смех Дадли и голоса дяди и тёти. В щель над полом проник вкусный аромат пирога, который тётя приготовила на Сочельник. Гарри сглотнул, когда живот громко заурчал и его болезненно скрутило от голода. Он ничего не ел уже второй день, в наказание за то, что расстроил Дадли и разбил красивую игрушку на ёлку, которую ему поручили нарядить. Тогда Гарри стоял на стуле, чтобы дотянуться до более высоких веток, а мимо пробежавший Дадли дёрнул стул за спинку. Гарри упал, конечно же, и игрушка в его руке с громким хрустом разделилась на несколько острых кусочков, больно впившихся в ладонь. Дадли заплакал, сказав тёте Петунье, что эта игрушка сильно ему нравилась. Гарри глотал слёзы боли, не смея возразить. С тех пор он и сидел в чулане, выходя, только чтобы убраться, где ему скажут, и три раза в день просясь в туалет, если о нём не забудут. Гарри не верил ни в магию, ни в случайные чудеса, даже в счастливые совпадения. И это скорое Рождество станет для него не просто обычным днём, а одним из самых неприятных дней. Он прикусил задрожавшую губу, нос защипало. Он не хотел плакать, уже выплакав часть слёз днём, но на душе было тяжело и больно. Он совсем не был наивным маленьким семилетним дурачком и видел разницу не только между собой и Дадли, но и всеми остальными детьми в школе, в которую пошёл в этом году. Все они ждали подарков под ёлкой и в носках у кроватей или над камином. Ждали чудес, волшебства, чего-то сказочного и весёлого. Гарри не грозило получить в подарок ничего интереснее старых носков Дадли или вещи, которая стала ему мала. Он не знал, был ли он единственным ребёнком, совершенно не верящим в волшебство, но он не удивился бы. И его яркие и необычные сны с кучей странностей, летающих мотоциклов и мётел, каких-то палочек и ярких искр наутро только больше заставляли его грустить и сдерживать слёзы из-за невозможности существования всего этого. Его сны словно издевались над ним. Гарри хотелось поскорее уснуть, чтобы не чувствовать голод и не дрожать, но он боялся, что ему приснится какой-нибудь Санта Клаус, летящий по небу, или волшебные эльфы. Только для того, чтобы он утром вспомнил, что этого не существует! Может быть, поэтому Гарри теперь и ненавидел Рождество. Смех, радость и веселье, которые царят в школе, в магазинах, на улицах, то, что не ждёт его дома, когда сам он чувствует грусть. Тётя и дядя говорили ему, что он неправильный, урод, ненормальный. Они так же говорили, что волшебства не существует, и это оказалось правдой. Он начинал верить и в остальное. Снова раздались громкие голоса, что-то бурно обсуждавшие, на этот раз с кухни. Гарри утёр слёзы с щёк тыльной стороной ладони, снова возвращая руку на колени — так было теплее. Прошло достаточно много времени, Дурсли вроде бы затихли, хотя Гарри знал, что в полночь они снова зашумят — станут поздравлять друг друга. Но внезапно раздался стук. Сначала Гарри подумал, что он стал засыпать, и этот звук ему показался. Но тяжёлые шаги дяди Вернона в коридоре убедили его, что ему не померещилось. Наверное, кто-то ошибся дверью. Или какой-нибудь человек на радостях решил поздравить незнакомцев на кануне Рождества, начав праздновать и выпивать заранее. Он услышал, как щёлкнул отпираемый замок. А потом тихий вкрадчивый голос что-то уверенно заговорил, но мальчик не смог разобрать ни слова. Дядя вскрикнул, сказав гостю, что он ненормальный и должен убраться вон! Что-то у Гарри в груди защемило от этого «ненормальный». Они так же говорили и ему, но почему дядя сказал так незнакомому человеку? Почему-то очень захотелось его увидеть. А потом произошло что-то совершенно странное. Он услышал голос тёти, и она точно узнала гостя! Потом мужчина громко, совсем рядом с дверью, спросил, где мальчик. Гарри и не заметил, как затаил дыхание, когда тётя недовольно произнесла только одно слово: «там», очевидно, указывая на дверцу его чулана. Гарри не слышал звука отодвигаемой с другой стороны щеколды, потому что дверца просто отлетела с грохотом. Тётя зажала себе рот рукой, заглушая вскрик, дядя вообще осел на пол где-то возле входной двери, словно внезапно опьянел, а в проёме посередине, глядя прямо на него, стоял мужчина, очень странный мужчина — в длинной чёрной мантии вместо пальто, с длинными, немного слипшимися прядями волос и с тонкой длинной палочкой в руке. Гарри чуть не задохнулся, а потом едва не подавился воздухом, наконец глубоко вдохнув. Мужчина смотрел прямо на него, хотя мальчик даже обернулся на всякий случай, чтобы убедиться, что никого другого рядом с ним нет. Потом, неловко покачнувшись на отсиженных ногах, наконец встал, делая робкий шаг вперёд, широко распахнув свои зелёные глаза. Мужчина казался немного страшным, весь в чёрном и с этой странной палочкой. И тем необычнее было увидеть внезапную, немного грустную улыбку на его лице. — Я пришёл за тобой, Гарри, — негромко сказал он, и всё внутри у мальчика перевернулось. Так не бывает. Этого не может быть. Он так мечтал, что найдётся кто-то, кому он будет нужен, в отличие от Дурслей, что он придёт и заберёт его. Но никто не пришёл за несколько лет, и он больше не верил в магию и чудеса. И вот теперь этот незнакомец говорит ему такое. — Когда-то давно я дружил с твоей мамой, но не знал, где тебя найти. Но теперь я наконец увидел тебя снова. Ты пойдёшь со мной, Гарри? Мальчик и не заметил, как мужчина присел на корточки, а он сам оказался у него в объятиях, а щёки заливали горячие слёзы. Даже если чудес не бывает, и незнакомцам доверять нельзя, что-то внутри него отчаянно закричало: «Да, да, да!». Мужчина встал, а потом направил на него свою странную палочку, взмахнул ею, и Гарри внезапно ощутил тепло. Как это произошло? Неужели… Неужели, как рисуют на картинках в сказках, это и есть волшебная палочка? Настоящая?! Но разве волшебство не нереально? Мужчина снова грустно улыбнулся, глядя на его ошарашенное лицо, взял щепку от отлетевшей дверцы и снова взмахнул палочкой, и прямо на глазах у мальчика щепка превратилась в зелёный вязаный шарф, который мужчина обернул вокруг его шеи. Гарри чуть не потерял сознание, весь его мир снова перевернулся. Магия реальна, он видел своими глазами! И волшебник, настоящий волшебник, кто бы он ни был, пришёл за ним! Это было невероятно, невозможно, и, самое главное, это было по-настоящему, и мальчик снова заплакал, только на этот раз от счастья. Забыв о Дурслях, о всех своих старых поломанных игрушках и больших, не по размеру, вещах, он крепко обнял плечи мужчины, когда тот поднял его на руки, и зажмурил глаза. Ему больше не было холодно, грустно, обидно или страшно. Было тепло и хорошо, а на щеках высыхали слёзы, но приятные и радостные. — С Рождеством, Гарри, — шепнул ему в ухо мужчина, и мальчик счастливо улыбнулся ему в плечо. Гарри получил самый лучший подарок, который только мог быть, лучший за всю свою жизнь. И он снова верил в Рождественские чудеса, он видел своими глазами магию! И верил, что он не ненормальный, не урод, что его волшебные сны не являются глупым бредом. И что теперь всё наладится.