Ради тебя

      Птицы вьют гнезда с птицами, хищники заводят потомство с хищниками, люди могут быть только с людьми, а асуры – с асурами. Мы все живем по известным законам мироздания, и каждое их нарушение непременно имеет последствия для нарушителя.       Самым страшным наказанием для нас считается смерть. Рожденные асурами, мы лишены души, а значит, права на перерождение. Меня не расстраивало ни то, ни другое. До некоторых пор.       – Все на свете должно рано или поздно окончиться, и никто и ничто не избежит этого веления. Таков главный закон мироздания.       Я слышала эти слова с рождения. Они настолько закрепились в моем сознании, что стали чем-то естественным и привычным. Многие асуры, дэвы и люди искали способ обрести бессмертие. Глупцы. Им никогда его не найти, уж я-то знала наверняка.       – Всем родившимся в этом мире суждено умереть. Никому на свете еще не удавалось избежать этой участи. Бессмертие просто не входит в планы провидения, – говорил Вритасур. – Даже смерть не бессмертна.       После этих слов он клал ладонь на мою голову, и с теплом в меня проникали сила и знания.       – Ты готовишься к бою и к смерти. Тебе не страшно? – спросила я, когда мы остались одни.       – Достойная смерть – лучшее окончание моего существования.       – А ты хотел бы переродиться?       – Боюсь, это невозможно, Амира. Я бы предпочел просто раствориться, чем снова жить в плену желаний.       Тогда я не понимала, какие желания Вритасура делали его существование настолько невыносимым, что он не хотел ни бессмертия, ни перерождения. Понимание пришло позже – с человеком, в которого я влюбилась так сильно, что готова была положить к его ногам миры людей, животных, асуров. А когда жизнь зародилась во мне, то и миры нараков и дэвов в придачу.       – Жизнь невозможна внутри смерти, Амира.       Я не могла принять этого и бежала из своего мира в людской. Здесь меня ждал мой человек. Нежась в объятиях, я подпитывалась его энергией, чтобы скрыть свой истинный облик. Иногда я брала энергию у других людей, и жизнь продолжалась.       Я никогда не жалела, что родилась в мире тьмы, хаоса и власти. Не желала украсть чью-то душу, не выпивала ее из людей полностью. Отсутствие энергии не лишало меня силы, но помогало быть привлекательной в глазах мужа, только и всего. Душа была нужна человеку. Без нее он либо мертв, либо не человек вовсе.       «Жизнь невозможна внутри смерти, Амира».       – А что если моя дочь?.. Не родится?       Я настолько была поглощена страхом, что не заметила, как опустошила невинную. От неожиданности я приняла истинный облик. В таком виде меня и застал Томас. В тот день я узнала, насколько хрупка человеческая жизнь. Дважды.       За Томасом не раз приезжала машина скорой помощи. Я думала, что когда-нибудь он не вернется ко мне. Но он возвращался.       – Ради нашей дочери, – говорил он, расчесывая седые волосы. Томас был еще молод, но выглядел будто прожил долгую жизнь.       – Ради нашей дочери, – повторяла я, призывая из нижнего мира других асуров. – Ради нее и тебя, Томас.       Я нарушала правила всех миров, чтобы спасти нас. Заключала один договор за другим в надежде, что все получится. Я не могла сдаться и отпустить их.       В дверь постучали. Я вытерла платком глаза и выпрямилась в кресле.       – Сегодня с пустыми руками, и я голоден.       – Ты хорошо выглядишь, Даниэль.       – Но мне все равно не мешало бы подкрепиться. Очень трудно быть красавчиком слишком долго.       Я поднялась из кресла и подошла к шкафу, из которого вынула украшение, созданное моим мужем, Томасом, но заряженное Вритасуром:       – Он может хранить энергию душ несколько месяцев.       – А если точнее? – Даниэль уже стоял за моей спиной. Я развернулась к нему и протянула руку. В раскрытой ладони сиял белым цветом камень на перстне ручной работы.       – Не больше шести месяцев.       – Лучше, чем ничего. Хотя возить еду с собой было бы намного удобней.       Я с завистью смотрела на Даниэля. Мне тоже хотелось бы жить такой беззаботной жизнью, но я не могла.       – Тебя заметят дэвы. У меня только один амулет защиты, и он охраняет это поместье.       На лице Даниэля появилась ухмылка. Даниэль знал, что я не отдам амулет, а сам он его не найдет, потому что не чувствует. Знал, что насчет дэвов я тоже права, потому что пока не обладал силой верховных асуров, как и его тьехл, который был практически пуст. А еще знал, что очень скоро все может измениться.       – Я задержусь на неделю и снова уеду, – сказал он, подбросив перстень в руке, а потом вышел. Я вышла следом за ним, но повернула в другую сторону коридора. Когда Даниэль возвращался с пустыми руками, мне становилось особенно тяжело, поэтому я решила проверить, когда будет готова одна из комнат.       За ремонтом и переоборудованием одной из спален в операционную следили Кимэй и Авриэль, поэтому я была уверена, что все будет сделано в срок.       Я вошла и осмотрелась.       Прислуга, подхватив ведро и тряпки, молча поклонилась мне и выскочила за дверь. Кимэй был занят подключением аппаратуры.       – Когда мы сможем забрать Томаса из больницы?       – Завтра, – Кимэй даже не посмотрел в мою сторону. Я подошла к нему и протянула перстень. Наверное, я нуждалась в нем больше всех, поэтому вместе с перстнем передала часть своей силы. Он больше других находился среди людей. Кимэй пропадал в операционных, на лекциях и искал способ помочь мне. Мне и моему ребенку.       Кимэй был всегда молчалив, но мы понимали друг друга даже не с полуслова – достаточно только взгляда. Он с благодарностью принял перстень, в который был вставлен иссиня-черный камень – такой же темный и такой же пугающий, как взгляд Кимэя.       – Спасибо, – сказала я, собираясь уйти.       – Я делаю все, что в моих силах. Скоро приедет Гро, и мы попытаемся снова. Нам хватает девушек, но прибудет еще одна. А что Даниэль?       – Пустой.       Кимэй сделал еле заметное движение головой, словно кивнул своим мыслям, и я задержалась.       – Наша библиотека заполнена книгами нижнего и этого мира. Возможно, мы ищем не там.       Мне кажется, я перестала дышать, когда Кимэй произнес эти слова. Они часто крутились в моей голове, но произнесенные вслух одним из близнецов, обретали судьбоносную силу.       – Тогда придется просить помощи у Алоиса, – выдохнула я в пустоту, спускаясь по винтовой лестнице за картиной.       – Отпусти меня, Амира. – Тень пронеслась совсем рядом и опустилась передо мной. – Я отдал тебе все, что мог.       – Прости, пока не могу. Мне нужно, чтобы ты усилил защиту дома. Скоро сюда прибудет дэв.       Я услышала тяжелый вздох, когда помещала картину на место.       – Обещаю, скоро все кончится, – я провела рукой по позолоченной раме, а потом пошла к себе. Мне нужно было переодеться к ужину. Сегодня приедет последняя девушка, поэтому надо собраться с силами и включится в игру, где я не только хозяйка поместья, но и мать четырех прекрасных сыновей.       Мы уже ужинали, когда дворецкий привел ее.       – Лиэль, – представилась она и заняла место рядом с Кимэем. Я сразу почувствовала, что с ней придется повозиться.       – Что с погодой? – я всегда задавала этот вопрос за ужином.       – Ближайшие десять дней будет дождливо и пасмурно, – отвечал Авриэль по плану. Мой Авриэль – моя надежность, ему я могла бы довериться, если была бы моложе и однажды не выбрала Томаса. На нем держалось поместье. Он занимался бумагами, решал финансовые и юридические вопросы, но главное – благодаря ему в окна дома никогда не заглядывало солнце, приносящее моей дочери жуткую боль. По этой же причине на окнах висели темные тяжелые портьеры, и прислуга всегда следила, чтобы они были плотно задернуты.       – Это не помешает работе, – подала голос новенькая. И снова сработало. Люди всегда реагировали одинаково. Проглатывали приманку слишком быстро. Почему только им выпал шанс сознательно принимать решения, но они от него отказываются?..       Когда ужин почти закончился, в столовую вошел Рэми.       – Ты наконец спустился.       У него был очень уставший вид. Это значило, что моей дочери становилось хуже. Я могла очень много: создавать, разрушать, помешать перерождению души, сделать человека асуром, но не могла помочь своему ребенку. Рэми уделял ей очень много времени. Он поглощал ее боль, мучения и страхи. Рисовал для нее будущее в картинах и помогал питаться. Сама бы она не справилась, хотя и говорила, что почти привыкла.       – Все будет хорошо. Завтра приедет Томас, а еще Луиз и Гро. Уверена, они что-то нашли. Так не может продолжаться вечно.       Ночью я не спала. Новый день обещал перемены, и я к ним готовилась. Девушки почти не сопротивлялись, хотя были очень растеряны и напуганы:       – Не надо, пожалуйста.       Первое время на меня действовали их слезы. Всякий раз, на каждом шагу к цели я боролась с гневом, обидой и жалостью. Постепенно эти чувства скрылись за равнодушием. У смерти нет чувств.       Я вышла из библиотеки и столкнулась с Кимэем, за которым следовала Лиэль:       – Быстро.       Чему я удивлялась? Чаще всего девушки обращали внимание именно на Кимэя. Он правда красив. Да и неважно, кто загнал бы Лиэль в подземелье и лишил воли. Главное, чтобы она не создавала проблем. Однако она их все-таки создавала.       Я замечала Лиэль в разных комнатах дома. Она пыталась что-то выяснить, пробовала разговорить слуг и однажды добралась до Томаса. Своим любопытством чуть не отправила его на тот свет. Мне хотелось убить Лиэль сразу же, как когда-то и ее глупую подругу Эмили.       – Томас, – я держала его за руку, пока Кимэй кружил вокруг нас. Как хорошо, что эта комната была подготовлена для таких случаев вовремя. – Я без тебя не справлюсь.       – Простите, – Лиэль сидела на диванчике и кусала губы.       – Ты еще успеешь искупить свою вину, – ответила я ей и ушла встречать гостей. Луиз и Гро смогли добраться к нам спустя две недели после последнего разговора. – Рада вас видеть.       Вместе с Луизом и Гро приехали Эбби и Ливий. Будто бы мне Лиэль было мало.       – Они нужны, – спокойно сказал Луиз. – Возможно, мы нашли то, что ты ищешь, – он протянул мне амулет с красным камнем в центре. – Твоя дочь сможет переродиться.       Я проводила гостей к столу. За Ливием спустился дворецкий, чтобы проводить дикого в комнату и принести еды. Потом к нам присоединились остальные, и день бы кончился, чтобы завтра начался новый. День, в котором было место и для моей дочери. Я представляла, что она будет сидеть среди асуров, улыбаться близнецам, шутить с Рэми, смеяться и жить.       Я верила, что сегодня последний день, когда она лежала в постели и медленно умирала. Сегодня последний день, когда воздух обжигал ее легкие и каждый вдох давался с трудом. Сегодня последний день, когда солнце могло оставить незаживающие ожоги на ее теле. Как жаль, что я смогу наслаждаться этим всего один день.       Часы пробили восемь. В столовую вошел Авриэль и совсем ослабший Рэми. Кажется, он еле держался на ногах. За ними вошел Даниэль. Даже присутствие гостей не стерло улыбку с его лица. Он не смог удержаться и рассмеялся, когда, врезавшись в дверь, в столовую влетел Кимэй.       – Что-то случилось?       – Ароха, – давясь смехом, сказал Даниэль. Я напряглась сильнее, когда поняла, что за столом не хватает Лиэль и что она же и есть причина столь сильных эмоций Кимэя. – Кажется, место Лиэль займет Ливий. Порви его, братец, он заслужил.       Нет. Нет. Нет.       – Не совершай моих ошибок, Кимэй. – Вряд ли что-то могло измениться, и хвост Кимэя, бьющий по полу, был мне ответом. У Лиэль была душа, и она могла не только переродиться, но и стать одной из нас. – Завтра день ритуала и если хочешь…       Дверь в столовую неожиданно распахнулась. Все обернулись в сторону входа. Бледная, словно призрак, в дверях, опираясь на руку Лиэль, стояла Мэри.       – Найдешь еще одну, – договорила я полушепотом. – Мэри не попадет в мир претов.       Я так сильно сжала в кармане кулон из верхнего мира, что поранила руку: "Ради тебя, моя девочка, я готова на все".