Точки над i

      Завершение рабочего дня, сдача отчетов-протоколов, предвкушение уютного вечера. Такой была обстановка в ОВД Щукино. Ничего не предвещало того, что случится буквально через час.       Макс занёс Лене на подпись очередную папку, мимоходом проведя рукой по ей спине и остановившись где-то в районе поясницы. Подписав документы, Лена откинулась на спинку кресла, встретилась глазами с мужчиной. Недолго думая, протянула ладонь и подтянула его к себе, а через пару мгновений они уже целовались. — Поужинаешь сегодня у нас? — она с явным нежеланием отпустила его губы, но продолжала обнимать за шею. — Может, потом погуляем? — Жаров загадочно улыбнулся, опустившись перед Леной на корточки. — Или можем сразу ко мне. — Маааакс, а то я не знаю, что у тебя дома шаром покати и мышь повесилась в холодильнике. По магазинам, хоть убей, сегодня ходить не хочу. — Убедила, — согласился мужчина.       Они действительно поехали к Брусникиным, настроение было каким-то весенним, что полностью соответствовало времени года. Поужинать с любимым человеком, прогуляться потом вместе, кто знает, может, и продолжение у вечера будет. И завтра на работу не надо — пятница. Всё складывалось как нельзя лучше. До того момента, когда они вдвоем вошли в квартиру.       Ещё в холле стало понятно, что Владимир Павлович разговаривает по телефону. Стараясь не шуметь особо, молодые люди сняли обувь, Лена заглянула к отцу. — Пап, привет, это мы, — приглушенный голос и кивки отца, больше сосредоточенного на телефоне, — сейчас ужинать будем все вместе.       А дальше…дальше как в замедленной съемке. Она уже почти покинула комнату, когда раздалось одно единственное имя. Прозвучавшее из уст отца. — Да, Артём…       Лене показалось, что на неё вылили ушат холодной воды. Сделать снова вдох не получалось. В голове эхом отдавалась фраза папы. Медленно обернувшись вокруг своей оси, девушка внимательно смотрела на отца. Который попрощался с собеседником, положил трубку стационарного телефона и только сейчас обратил внимание на состояние дочери. — Пап, а кто звонил? — столько надежды в голосе дочери генерал давно не слышал. — Мне п-п-показалось, ты сказал… А-артём… — Сказал, — согласился Владимир Павлович, а Лена уже из этого согласия поняла абсолютно всё. Поняла и по инерции опустилась в близстоящее кресло. Это был он.       Понял то же самое и материализовавшийся в дверном проёме Макс. На сообразительность он никогда не жаловался, но что делать в этот момент отчаянно не знал. Ровно как и идентифицировать собственные чувства не получалось.       Вроде как радоваться надо, что с товарищем ребят всё, видимо, хорошо. Но как-то оно плохо получалось, потому что они так и не разговаривали с Леной на эту щекотливую тему. А её реакция сейчас слишком красноречива. Так плакать отцу в грудь из-за постороннего человека не будешь. Но и уходить Жаров был не намерен, не пубертатный всё-таки подросток, соображалка работает. — Почему ты меня не позвал? — девушка цеплялась за рубашку отца, напрочь забыв, что они тут не вдвоём. — Почему? Ты…ты же знаешь… — Зачем? Чтобы ты ему в трубку слёзы? Он телефон оставил, сама наберёшь, когда успокоишься, — Владимир Павлович достал из нагрудного кармана и показал дочери заветную бумажку с цифрами. — Что он сказал? — Всё с ним хорошо, у него последний курс реабилитации. Обещает скоро в Москву вернуться. Так что зря ты тут сырость развела, — генерал несмотря ни на что продолжал покачиваться из стороны в сторону, обнимая дочь. Ни Макс, ни Лена не заметили, как пожилой мужчина усмехнулся себе в усы с хитрым выражением лица.       В следующую секунду девушка почувствовала на плече теплое прикосновение ещё одной руки. Это Макс подошел сбоку, решив, что хватит ему стоять как памятник. — Родная, ну чего ты, — он присел на корточки, Лена повернулась к нему, их руки переплелись, — новости хорошие, а ты тут вон расклеилась. — Макс, — Брусникина искренне улыбнулась, — спасибо тебе. Прости, что я вот так…       Владимир Павлович, будучи деликатным человеком, понял, что он тут сейчас явно не к месту, поэтому, похлопав дочь по плечу, вышел из комнаты. Пусть дети поговорят наедине. — Ничего, — мужчина заправил выбившиеся из косы пряди за ухо, — может, тебе одной нужно побыть? Мне уйти? — Нет. Вот как раз сейчас уходить никуда не нужно.       Девушка встала с кресла, убрав с лица остатки слез салфеткой, прошлась по комнате. Провела рукой по фотографии в рамке, стоявшей на стеллаже. Она как будто собиралась с мыслями, чтобы сказать или рассказать что-то очень важное.       Макс поднялся с корточек, остановившись посреди комнаты. Лена, оставив фотографию, подошла к нему, обняла за шею, устроив голову на груди. И негромко мелодично заговорила. — С твоей позиции из моего поведения можно сделать весьма определённые выводы, но это не так. — Не поверишь, я уже которую неделю хочу, но не решаюсь тебя об этом спросить.       Его руки провели вниз по её спине, остановились на тали. Губы слегка прикасались к виску, больше, чтобы успокоить. Лена подняла на него глаза. Несколько секунд прямого зрительного контакта. Плавный, мягкий поцелуй. Её пальцы в его волосах. До дрожжи приятные ощущения. — Давай сядем, — предложила Лена, кивнув на диван.       Они устроились, девушка продолжила. — Я тебе никогда не рассказывала, что стояло за моим поведением в те дни. Кажется, пришло время расставить все точки. — В те дни, когда я нашел его и мы разбирались в этой истории? — Да, — Лена сжимала его ладонь, но взгляд её был устремлён куда-то сквозь пространство, — ребята, впрочем, тоже многого не знают. Я никого не подпускала к этому. Макс, Артём действительно мне очень близкий человек. Мы познакомились, когда нам было по девятнадцать. Именно лично познакомились. До этого да, видели друг друга в университете, но не общались. И честно говоря, последнее, чего я хотела — это знакомиться в таких обстоятельствах.       Она вдруг замолчала уткнувшись ему носом в грудь и делая глубокие вдох-выдох. Максим ласково гладил её, обнимая за плечи. Было видно, что разговор ей даётся непросто. — Я поздно возвращалась домой и чуть не стала игрушкой на ночь одного пьяного отморозка вдвое крупнее меня. Артём услышал крики тоже по дороге домой. Он оглушил пьяное тело, привёл меня, насколько было возможно, в чувства и проводил домой. Заодно и с папой познакомился, потому что я была не в состоянии внятно объяснить, почему в 12 ночи меня домой приводит неизвестный парень. С того момента мы и начали общаться. Не слишком близко, но все же. Когда работать вместе начали, тогда уже и близкое общение пошло. Потом мой неудачный первый брак. Он очень поддержал меня во время развода с Андреем. И как-то всё закрутилось. Мы как будто сто лет друг друга знали, нам вместе никогда скучно не было. Он понимал меня с полуслова, как и я его. Между нами всё было, что бывает прекрасно между двумя любящими людьми. Но…со временем оба поняли, что дружить у нас лучше получается, чем встречаться. Как-то ни у меня, ни у него не складывалось в голове, что там, поженимся, семья, дети. По началу думали, не дозрели, потом поняли, что это не про нас. Мы как брат с сестрой.       Слушая историю, Макс чувствовал, как одна за другой исчезают из сердца все сомнения и страхи. Как то, что продолжительное время мешало спокойно дышать, просто испаряется, будто и не было никогда. А всего навсего нужно было поговорить для этого спокойствия. Так просто. И так сложно.       Лена меж тем снова замолчала, выпуталась из объятий мужчины, оперлась локтями на колени, опустила голову на руки. Секунды спустя встала и прошлась по комнате. Остановилась возле шкафа с телефонной трубкой около входа в комнату. Провела по нему рукой. После заговорила снова. — Макс, мы очень сильно поссорились. Наговорили оба черт знает чего. В тот самый день. Поссорились на пустом месте, я с утра была не в настроении, нас с Хрулёвым в управлении отчитали как первоклассников. Ну и прилетело ему за несделанные документы, за бардак. А то, что было сделано, пришлось частично переделывать. Из-за этого я задержала его на работе. Вы вообще в этом плане все похожи, всю нудную работу на последний момент откладываете.       На последнем предложении Макс не сдержался и тихонько засмеялся. Да уж, Лена в гневе из-за протоколов — страшная вещь. Ну да, не любит он это. И он, и Толик. Вот как раз в этом прекрасно может понять Колосова. Хуже нет бумажки заполнять. — Извини, — проговорил Жаров, — но я его действительно прекрасно понимаю. — Говорю, все вы одинаковые. А я месяц засыпала в слезах с мыслью о том, что уйди он домой вовремя, с ним бы всё было хорошо, он бы не оказался в том парке именно в тот час. Меня до чертиков пугала мысль, что это был наш последний разговор. Что он из-за меня эту пулю получил. Что всё закончится вот так вот. Ссорой на пустом месте. — Ну ты и правда дурочка, — Максим подошел к девушке, обняв её сзади за плечи, — по делу в тот момент ты была права, а наша нелюбовь к бумажкам — наша проблема. Он даже сейчас тебе позвонил, а не кому-либо ещё. Как ты думаешь, он хоть в чем-то тебя обвиняет? — Да всё я сейчас понимаю, Макс. Но тогда, когда нам чуть ли не прямым текстом сказали, что он в лучшем случае инвалидом останется… Поверь, я была неспособна на такую логику. — Всё хорошо, -Макс развернул девушку к себе лицом, приподняв её голову за подбородок так, чтобы видеть глаза, — он скоро вернётся, ваша банда опять будет в сборе, а ты перестань себе придумывать чушь всякую.       Лена действительно улыбнулась, но в следующую секунду смерила Жарова строгим взглядом и слегка ударила ладонями по груди. — Не рассчитывай, что я тебя отпущу обратно в ЧОП, Жаров! Только попробуй про рапорт заикнуться, ты меня понял? — Так точно, Елена Владимировна, — настала очередь Макса улыбаться.       Эффектной точкой в разговоре стал требовательный, властный, собственнический поцелуй. Который как будто подвел черту и расставил все точки. Но самая эффектная точка их ждала впереди…