Together forever

Герман галантно пропустил Анжи вперёд, и только потом вошёл в свой кабинет сам и закрыл за собой дверь. Мужчина предложил девушке сесть и вопросительно посмотрел на неё. - Ты, кажется, хотела со мной о чём-то поговорить? - Да, хотела… это очень важно. - Я тебя внимательно слушаю, Анжи. – Герман произнёс это так нежно, что у Анжи отпали все сомнения. «Ведь он меня полюбил, иначе между нами ничего бы не было». Анжи на мгновение вспомнила моменты, проведённые с Германом, и улыбнулась. «Если он меня любит, то всё поймёт и сможет простить. Он ведь изменился, стал лучше. Мне совершенно нечего бояться… Ну же, я смогу, я смелая…» - уговаривала себя девушка. - Анжи, ты здесь? О чём задумалась? О нас? – усмехнулся Герман. - А… я… нет, конечно, ты что? – девушка густо покраснела и стыдливо опустила глаза. - Ты ведь об этом хотела поговорить? – Герман подошёл к Анжи совсем близко и заложил ей за ухо выбившуюся прядку. - Герман, не надо. Я совсем о другом поговорить хотела, – Анжи поспешила отстраниться. - Да что с тобой такое? Зачем ты меня мучаешь? Мне нравишься ты, я нравлюсь тебе. Надеюсь, после того, что между нами было, ты не будешь этого отрицать? В чём проблема? Мы же влюблены друг в друга, что в этом плохого? Что мешает нам быть вместе? Что не так? - Всё не так, Герман, всё! – по щекам Анжи потекли слёзы. - Что, объясни? Я не понимаю! Анжи судорожно глотала ртом воздух. Ей было тяжело решиться и, наконец, всё сказать. Герман ждал ответа, а она просто была ступоре. «Всё, соберись! Ты должна! Сейчас или никогда…» - Анжи, наконец, взяла себя в руки и начала… - Я… я тебе не сказала… я испугалась… Я пришла в ваш дом не по объявлению. Я не должна была быть гувернанткой Вилу. Я просто испугалась… - Что? Что ты хочешь сказать? Продолжай… - Герман ошарашено смотрел на девушку. - Герман, я не гувернантка… Я тётя твоей дочери… Меня зовут Анхелес. А Анжи - это просто сокращённое имя… - То есть ты хочешь сказать, что ты родная сестра… - Да, Герман, я сестра твоей покойной жены, Марии… Герман отпрянул от неё и смотрел теперь, как на прокажённую. Вся нежность и любовь тут же исчезли. Теперь в глазах был только гнев. - И ты позволила нам зайти так далеко? Как ты могла так поступить? - Я хотела сразу сказать, но мне было страшно. Ведь всё, чего я хотела – это быть с Виолеттой. Знаешь, сколько я вас искала? И вот, наконец, вы вернулись домой… Я боялась, что если ты узнаешь кто я, то я снова потеряю вас… А насчёт нас с тобой… Я пыталась сопротивляться, но ничего не могла с собой поделать… Герман вдруг заговорил холодным и совершенно чужим голосом. - Мы никуда не уедем. Уедете вы. Я не потерплю вранья в своём доме. А знаете, почему я не хотел, чтобы Виолетта знала, что у неё есть тётя и бабушка? Я хотел оградить её от этой жестокой жизни и вранья! Потому что я знал, что ничего хорошего вы ей дать не сможете. Так всё и получилось. Поэтому, я не хочу вас больше здесь видеть. У вас есть время уйти до утра, Анхелес. Виолетте ничего говорить не надо. Я сам потом всё улажу… Это был не Герман. Его словно подменили. Анжи просто разрывало от боли. «А на что я надеялась? Что он просто так простит? Наивная… Герман человек принципа и терпеть не может лжи. Теперь я больше никогда их не увижу… И поделом… Надо было сразу всё сказать. Теперь уже ничего не исправишь». Но всё-таки девушка попыталась растопить сердце Германа в последний раз. - Герман, дай мне всё объяснить! Теперь ты понимаешь, почему я так поступила? Я предполагала, что ты именно так и сделаешь, и боялась этого больше всего. Прости… Я не хотела, чтобы всё так получилось… - Анжи заливалась слезами. - Я не могу, Анхелес… Я уже сказал, что не потерплю лжи. А то, что вы играли с моими чувствами… Этому нет оправдания. У вас есть время до утра, не более, – деревянным голосом произнёс Герман. - Я не играла, Герман… Как ты не понимаешь… А я решила, что ты изменился… Нет, ты безнадёжен… Девушка вышла из кабинета и тихо поплелась в свою комнату. Всё бесполезно… Надежды больше нет… Надо уехать как можно быстрее. Она больше не выдержит в одном доме с ним… Дикая боль просто разрывала девушку изнутри. А как же племянница… Она больше никогда не увидит её... Теперь у неё никого не осталось, кроме матери. Ну, ничего, она сильная и со всем справится… Должна справиться…