Баббо Натале и каракурский эльф

      Покинув школу, Тсуна блаженно потянулся и улыбнулся пасмурному небу. Казалось, ничто во всем мире не могло испортить этот день — ни хмурая погода, ни проваленные итоговые тесты.       — Знаешь ли ты, какой сегодня день, глупый Тсуна?       Но некоторые вещи были сильнее мира.       Тсуна вздохнул, даже не посмотрев в сторону Реборна. Подул ледяной ветер, и на хрупкие юношеские плечи вдруг навалилась тяжесть безрадостного будущего.       — Последний учебный день перед каникулами?       — Хо-хо-хо. Канун рождества.       — Хо-хо?.. — преодолев внутреннее сопротивление, Тсуна таки взглянул на репетитора, и мечта о спокойных каникулах юркнула в могилу.       — Как будущий босс Вонголы, ты должен знать об одной важной традиции семьи, без которой не обходится ни одно рождество…       — Я не будущий босс Вонголы! Ничего не хочу знать о ее традициях!       — Правда?       — Ладно, Реборн. Я тебя слушаю... Только убери пистолет. Пожалуйста.

***

      — И в какую дыру нас занесло?       — Это риторический вопрос или ты всерьез думаешь, что я знаю?       — А кто должен знать? Разве не ты у нас главный умник?       — У каких таких «нас»? Ты шинигами, а я квинси. Никакого «нас»…       — Вот именно, Исида. Я шинигами, а ты квинси. А теперь представь, как со стороны выглядит квинси, который разговаривает с шинигами.       От такой наглости Урюу аж поперхнулся воздухом — и весьма колючим воздухом. Как-никак, конец декабря.       — Мы на крыше. И сейчас темно. Вряд ли на нас… на меня кто-то обратит внимание.       — Значит, все-таки «нас»?       — Этих «нас» здесь бы не было, если бы кое-кто меня слушал, а не размахивал мечом на подозрительных пустых, явно сбежавших из лабораторий Айзена.       — Как будто у меня было время на твою болтовню, — хмыкнул Ичиго и, совсем не смущаясь снега, уселся на краю крыши. Урюу поежился, втайне завидуя морозостойкости Куросаки, и разогнал поток рейрёку в собственном теле, надеясь согреться. — А вообще странный ты, Исида. То слова из тебя не вытянешь, то не заткнешь.       Цыкнув, Урюу поправил очки и прислонился к кирпичной трубе, осматривая узкую улицу, на которую их переместил взрыв странного пустого. Низкие дома тесно прилегали друг к другу, и несмотря на то, что ночь вовсю вступала в свои права, народ не спал: тут и там горели окна, а прохожие, как мотыльки, устремлялись к магазинам, охваченным огнем праздничных гирлянд. На лицах людей играли улыбки, и никто, к счастью, не обращал внимания на крыши.       — Слушай, Исида, я тут задумался… — протянул Ичиго, подперев щеку ладонью. — Почему сейчас ночь? Было ведь утро, когда мы встретили того пустого. Неужели нас переместило во времени?       — Вряд ли, — пробурчал Урюу. — Больше похоже на разницу часовых поясов. Судя по обстановке, нас откинуло куда-то в Европу, и здесь рождественская ночь только началась.       — Рождественская ночь, значит… А у нас рождественское утро, — вздохнул Ичиго с какой-то невыраженной тоской, свешивая ноги с крыши. — Я и забыл о нем. Старик уже наверняка вырядился в Санту и получил от Карин пару оплеух. А Юзу сделала вид, что его не узнала. Думаю, им и без меня будет весело. Надо было оставить подарки…       Неосторожные ответы обычно портят такие моменты, и Урюу промолчал, но уголки его губ непроизвольно дернулись: с семейством Куросаки точно не соскучишься.       Сам Урюу уже и не помнил, каково из себя ощущение семьи. И хотя в компании друзей он чувствовал нечто похожее на тепло, Исида никогда не забывал о том, что все «друзья» — это друзья Куросаки, а не его собственные. Вокруг Ичиго компания сплотилась и без Урюу, а сам Урюу вряд ли с кем-то бы сблизился без Ичиго, и отсутствие Исиды не стало бы великой потерей ни для кого из школьных товарищей.       Но даже если он не был «своим» в компании Куросаки, Урюу все равно за нее цеплялся — балластом, довеском, да кем угодно — ведь настоящей семьи у него давно уже не было.       — Эй, Исида, — выдернул его Куросаки из размышлений. — Не знаю как тебе, а мне как-то не улыбается торчать на другом краю света в рождество. У тебя есть идеи, как нам вернуться?       Урюу встряхнулся, освобождаясь от наваждения.       — Твоими стараниями пустой исчез с концами, так что тем же способом вернуться не получится.       — Ну знаешь, Исида… — оскалился Ичиго, с вызовом поднимаясь на ноги, но Урюу продолжал как ни в чем не бывало:       — Значит, остается только на своих двоих. В принципе, не вижу проблем. Ориентируясь по сторонам света, сначала доберемся до Японии. А там уже сможем уловить реяцу кого-нибудь из Каракуры. По крайней мере, я смогу.       — И сколько времени это займет?       — Если будем двигаться со скоростью самолета и без остановок, часов за десять управимся. А с такой скоростью можно не опасаться, что кто-то успеет меня заметить, особенно в ночи.       Ичиго потер подборок, прикидывая:       — Звучит бредово, но не так уж и невыполнимо. Только за тебя мне как-то даже тревожно. Не слишком ли ты задохлик для таких путешествий?       Урюу возмущенно вздернул бровь, но тут же взял себя в руки, обнажая зубы в издевательской усмешке:       — Может, хочешь наперегонки? Но сомневаюсь, что ты найдешь дорогу в одиночку, если разрыв между нами будет слишком велик.        Ичиго запыхтел и шагнул к Исиде, придумывая ответную шпильку, но тут его нога предательски скользнула, и маленькая лавина снега скатилась с крыши на землю.       И прохожие, привлеченные шумом, устремили взгляды в их сторону.       — Замечательно, Куросаки. Хотя тебе-то что, тебя же не увидят… Если у меня возникнут проблемы, они возникнут и у тебя, я тебе это обещаю. Гордостью квинси клянусь, между прочим, — сквозь зубы процедил Урюу.       Ичиго втянул голову в плечи, и Исида безнадежно вздохнул. Злиться на такого простофилю ему не особо-то и хотелось, когда намечались проблемы посерьезнее.       — Баббо Натале! — звонко крикнул какой-то ребенок, тыкая пальцем в Исиду, и взрослые отмерли, разразившись хохотом. Урюу облегченно расслабил плечи и неловко помахал зрителям рукой: к счастью, пока в нем не заподозрили какого-нибудь грабителя, ищущего лазейку в чужой дом.       Ичиго одной ладонью прикрыл рот, а другой схватился за живот, пытаясь сдержать собственный хохот, но получалось у него скверно.       — Баббо… Что? Это еще что, Исида?       — Итальянский аналог Санты, — невозмутимо поправил Урюу сверкнувшие очки. — И он так же, как и Санта, проникает в дома через дымоход.       — Получается, ты типа косишь под Санту? — Ичиго все не унимался. — Жаль, что они твоего папашу еще не видели. Вот уж кто точно похож на Санту!       Урюу вспыхнул и отвернулся.       — Не говори ерунды.       — Нет, серьезно! А ты скорее тянешь на эльфа! Как раз с луком и стрелами, прямо как во Властелине колец!.. — выдавил Ичиго сквозь смех, смахивая с уголков глаз слезы, и от его неловких жестов с крыши посыпалась очередная волна снега.       — Угомонись, Куросаки, — сжал Урюу кулаки, нервно поглядывая на людей внизу — зевак становилось все больше и больше, и за считанные секунды собралась толпа, таращившаяся в их сторону.       И тогда Ичиго осознал масштаб проблемы.       — Что-то странно они себя ведут, тебе не кажется?       Толпа вдруг загалдела, размахивая руками, и имя итальянского Санты было единственным, что удавалось разобрать в какофонии криков.       — Чего они так всполошились?       — Хороший вопрос. Возможно, кому-то показалось подозрительным, что снег шевелится сам по себе. Или кто-то тебя все-таки увидел, и теперь они спорят о том, какого экзорциста им вызвать.       — Ты не понимаешь, о чем они говорят?       — А должен?       — Разве не ты шпрехал с арранкарами по-ихнему? Да и эти названия твоих техник…       — На испанском и немецком.       — Ну вот!       — Что из этого прозвучало как «итальянский»?       — Не слышу большой разницы с испанским. Эти милые итальянцы вполне сошли бы за арранкаров.       — Куросаки…       А толпа не то что не унималась, а продолжала разрастаться, и крики становились громче.       — Да ладно тебе, не скромничай. Смотри, как они жаждут общения.       — Я похож на бюро переводов?       — Ты похож на эльфа.       — И как это относится к знаниям языков?       — А давай выпну тебя и посмотрим, что из этого выйдет? Думаю, тебе не составит труда понять итальянский сходу. — Урюу оторопел, и прежде, чем он успел отреагировать, Ичиго осекся, внимательнее приглядевшись к толпе: — А вообще… Мне кажется, или они смотрят даже не сюда?       Урюу отмер и неуверенно проследил за его взглядом, все еще ожидая подвоха. Но действительно: люди пытались до кого-то докричаться, но смотрели не на крышу, а словно бы куда-то выше. С неба полился оранжевый свет, и Урюу, не успев удивиться длинным теням, обернулся.       — Хо-хо-хо! — раздалось по округе низкое детское эхо, и толпа взорвалась радостным визгом.       — Баббо Натале!       В ночном небе, плавно снижаясь, кружили сани, и из-под полозьев то и дело вырывался оранжевый огонь.       — Ого, настоящие сани Санты? — присвистнул Ичиго, подставляя ладонь козырьком ко лбу. — Да еще и со спецэффектами. Но кто их тащит? На оленя не похоже. Хотя вроде бы с рогами.       Урюу сощурился со смутным узнаванием.       — Хо-хо-хо!.. — повторялось эхо.       — Баббо Натале! — ревела толпа.       — Неужели… Реборн-сан? И, кажется, Тсунаеши-кун…— неуверенно проговорил Урюу, и Ичиго захлопал глазами.       — Кто-кто?       — Разве я не рассказывал? Третий год средней школы я начинал в Намимори, куда мы с отцом переехали из-за его работы. Впрочем, после Намимори были и другие города… Но в итоге мы вернулись в Каракуру.       Припомнив эту историю, Урюу задумался о том, что двигало тогда Рюукеном, ведь, как выяснил младший Исида позже, платили отцу везде одинаково.       Сани тем временем плавно спикировали на плоскую часть этой же крыши, прервав его размышления. Отпустив упряжь, Тсуна потушил пламя, вытер варежками потное лицо и схватился за накладные рога, порываясь их сорвать, но, над чем-то пораскинув, осторожно их отпустил. Из саней выпрыгнул Реборн, разодетый в Санту, и вытащил мешок подарков, который был больше его самого.       — Реборн-сан! Тсунаеши-кун! Какими судьбами? — воскликнул Урюу, поравнявшись с внезапными гостями, и растерянный Ичиго поплелся за ним, так и не вникнув в мутное прошлое друга.       — О, Исида? — хмыкнул Реборн и прогладил накладную бороду, будто совсем не удивившись случайной встрече на крыше на другом конце света. — Моя организация проводит благотворительные акции по всей Италии, а Тсунаеши-кун, который не может пройти мимо любых добрых начинаний, вызвался мне помочь. К тому же, он давно хотел попрактиковаться в итальянском. Правда, Тсунаеши-кун?       — Ну какой итальянский, Реборн? — простонал Тсуна, поправляя накладные рога. — Я же олень. Олени не разговаривают. А Санта здесь ты.       — Итальянские — разговаривают, — оборвал ученика Реборн и вмиг оказался за его спиной. — И не Санта, а Баббо Натале!       С этими словами Реборн выпнул Тсуну с крыши и сбросил увесистый мешок вслед за ним.       — А вот ты тут какими судьбами? — отряхнув ладошки, повернулся Реборн к Урюу, и Ичиго с облегчением выдохнул, обрадовавшись тому, что чудаковатые знакомые Исиды его не увидели.       — Да так, это долгая и безумная история… — нервно хохотнув, Урюу с опаской покосился вниз. Ему не говорили всей правды, но для него не было секретом, на какую организацию работал Реборн, и отчасти Исида сочувствовал бывшему однокашнику, брошенному на растерзание суматошной итальянской толпы. — А Тсунаеши-кун точно справится?       — А ты хочешь ему помочь? — Реборн зловеще сверкнул глазами, и Урюу сглотнул.       — Ну, если так подумать… У Баббо Натале же есть помощники-эльфы?..       У Урюу редко слова опережали мысли, но тут он и сам не понял, что на него нашло. Что-то в измученном Тсунаеши не оставило его равнодушным и напомнило ему о собственном одиночестве. Куросаки загоготал, но тут же зажал рот рукой, когда Реборн подозрительно нахмурился, приглядевшись к пространству за Исидой. Полностью унять смех у Ичиго в очередной раз не получилось, но Реборн, на его счастье, уже переключился на Урюу.       — А знаешь, отличная идея! — И, недолго думая, Реборн отправил Исиду в полет вслед за учеником.

***

      Сани мирно летели по ночному небу. Шум людей и огни городов остались далеко внизу, и Урюу устало откинулся на спинку сиденья, наслаждаясь долгожданной тишиной. Ему было не по себе отдыхать, пока Тсуна тащил за собой сани в режиме предсмертной воли, но Исида не мог раскрыть свое хиренкьяку, когда Реборн обосновал полеты Тсуны экспериментальными разработками таинственной организации.       С другой стороны, Урюу утешал себя тем, что помог Саваде справиться с алчущей подарков толпой. В нескольких десятках городов. И некоторое знание испанского даже не оказалось лишним.       Ичиго, всласть поглумившийся над Исидой, устал бездействовать, и поэтому вызвался лететь рядом с Тсуной, украдкой разделяя его ношу. Урюу втайне был благодарен Куросаки — и так же втайне радовался тому, что тот не оставил его одного, когда у него выпала такая возможность.       Быть может, Исида и не был таким чужим в компании Ичиго, каким себе казался.       — Куда теперь, Реборн-сан? — решился спросить Урюу, поняв, что благотворительных акций больше не планируется, ведь мешок с подарками уже полностью опустел.       — В штаб-квартиру организации. Там нас уже ждут Хра… друзья и члены семьи. Будет рождественская вечеринка в стиле Во…лшебства. Хотя штаб-квартира — это слабо сказано. Скорее, штаб-особняк.       — Вот как… — слегка огорченно выдохнул Исида, и Реборн обернулся.       — Разве ты не хочешь к нам присоединиться? Скучно не будет, это я гарантирую.       — Я верю вам, Реборн-сан, — сконфуженно улыбнулся Урюу, даже боясь представить себе это «нескучно», — но я соскучился по дому.       — У тебя там осталась семья?       — Семья… — протянул Урюу, будто заново осознавая смысл этого слова. — Не семья. Только отец. Но, поздравляя других, я вспомнил, что забыл поздравить его. Наверное, это неправильно.       — Хм, — отвернувшись обратно, многозначно издал Реборн, и Урюу подумал, что разговор окончен, но репетитор внезапно продолжил: — А ты хорошо себя вел в этом году?       Урюу растерялся.       — Сложно сказать. С отцом, наверное, не очень хорошо. Но и он вообще-то не подарок. А в целом… Я старался не оставлять никого в беде. Тяжело смотреть, когда кто-то страдает. Даже если это олень…       Реборн хмыкнул в накладные усы, задумчиво глядя в затылок летевшего ученика. Натянутые отношения с отцом и неумение пройти мимо чужой беды — все это уже встречалось на его репетиторском пути.       — Было бы несправедливо, если бы маленькие эльфы, помогающие Баббо Натале исполнять желания других, сами остались бы без подарка. Чего ты хочешь, Исида?       — А? — оторопел Урюу, словно пребывая в каком-то сне. — Вряд ли вы сможете перенести меня домой, так что…       — Разве ты не знал, что Баббо Натале может все? Только призрака своего с собой забери, Тсуна и без него дотянет, тут осталось немного. Надоел мутить пространство.       — А…       — Насчет три.       — Но…       — Три!       И Урюу, вместе со скромно примостившимся рядом Ичиго, растворились в облаке розового дыма. Тсуна, уже заметивший вдалеке очертания особняка, тихо спросил:       — Опять какая-то экспериментальная разработка Вонголы?       — Чистая рождественская магия. Как ты можешь сомневаться в Баббо Натале? И вообще, олени не разговаривают. Глупый Тсуна.       Тсуна умиротворенно улыбнулся.       — Было весело, да, Реборн?       — О, ты не представляешь, какое веселье ждет тебя в резиденции… Вместе с твоими Хранителями, Варией и Девятым поколением Вонголы… Чего притих?       — …олени не разговаривают.       В воздухе озорно закружился рождественский снегопад, воссоединяющий семьи. В безмолвной итальянской ночи — и в просыпающейся Каракуре.