Фантомные образы

Фантомные образы преследовали его везде. Где бы он ни находился, всегда краем глаза он замечал силуэты. Фантомные образы неизвестного прошлого. Такого туманного и непонятного. Сколько он себя осознаёт, после пробуждения на том болоте, парень всегда испытывал чувство, будто бы когда-то нечто подобное он видел. Будто бы когда-то он знал похожие места. Знал людей, так похожих на его нынешних знакомых. Знал ситуации, образы, фразы... Дежавю всегда было с ним, мерзким писком отдавая в ушах, до боли в висках и слезившихся глаз. Бывало такое, что после случайно брошенной кем-то фразы, у Лололошки больно сжималось в груди. Появлялось чувство, что он забыл что-то важное, забывал и будет забывать. И тогда появлялись призраки прошлого. Неясные, прозрачные и отдалённые. За них нельзя было ухватиться, нельзя было даже заметить взглядом. Но они были. И он их чувствовал.

***

Резкое пробуждение. Какое за эту ночь? Он уже не помнил. Лололошка не мог уснуть. А точнее, не хотел. Каждый раз, погружаясь в омут черноты закрытых глаз, он видел кошмар. Не тот, что появлялся каждую ночь от отсутствия личной воли. Нет, это давно в прошлом. Другой, более пугающий. Во сне он оказывался в белом, туманном пространстве. Там не было ни потолка, ни стен, ни пола. Там не было абсолютно ничего, кроме порхающих вокруг него бабочек. Они летали вокруг него, тихо шелестя своими крыльями всевозможных окрасок. Некоторые цеплялись за одежду и тело, щекотя длинными усиками да лапками. А после, в один момент, начинали улетать. И что самое странное, улетали группками, будто маленькими стайками. И когда поочерёдно насекомые упархивали от Лололошки, он чувствовал, что вместе с ними улетают и частички его души. Воспоминаний, фрагментов его жизни. Вот улетает бабочка-гибрид, похожая на странников края, что любят вечно воровать блоки. Она взмахивает своими изящными чёрными крыльями, а вслед за ней взметаются пурпурные частицы. А там летит, со странным сочетанием цветов на крыльях, другая бабочка. Крылья чудно горят алым и синим пламенем, но на удивление не сгорают. А вон, уже улетает прочь стайка побольше. Во всей этой живописной куче можно разглядеть голубого оттенка бабочку, будто бы из-зо льда. Тёмно-зелёного цвета бабочка, напоминающая павлиний глаз, но только на одном крыле, так же мельком показывается, а после исчезает, как и полностью чёрная. Они смешиваются, создавая разноцветный вихрь, отдаляясь дальше и дальше. Предпоследняя группа насекомых также солидна по габаритам, как и предыдущая. В ней просвечивается лавандово-серебристая и лилово-салатовая бабочки. Также в этой группе была ярко алая бабочка, с чёрно-белыми вкраплениями на крыльях. Она дольше всех оставалась рядом с Лололошкой, а после, будто на прощание, шелохнув пару раз крыльями, полетела догонять свою компанию. И вот, оставалась последняя группа. Почему то, эти живые листочки слишком сильно напоминали Лошке его знакомых. Вон, летает чёрно-оранжевая бабочка, с синими брызгами, будто от краски. А вон, металлического оттенка, роботизированная бабочка, подозрительно напоминающая его бывшую пет-ассистентку. Но даже они долго не задерживались, ведь спустя короткие секунды, они улетали вслед за другими насекомыми. И вот, в конце-концов он оставался один. Ах, нет. На голове, как будто перебирая волнистые пряди, запряталась другая бабочка. На черном холсте её крыльев проскальзывали, будто обвивая лентами, линии тёмно-фиолетовых и виноградных цветов. Она оставалась с мироходцем до самого конца, успокаивая своим присутствием. Даже когда все уходили, она защищала спокойствие своим незримым присутствием. Будто бы, пока она с ним, Лололошке всё по плечу. Ощущалось до странного по-родному. Возможно, он в прошлом часто это ощущал. Неожиданно бабочка перелетела на поднятый палец, а после приземлилась на странную, уже знакомую маску идентичных оттенков на полу. Убедившись, что парень за ней проследовал взглядом, бабочка исчезает в дымке аметистового праха, полностью испаряясь. И теперь уж он точно остаётся в одиночестве. Один на один с этой маской, что он уже видел в странных видениях. Внутри такая пустота, будто бы все органы вырвали наружу, а он - пустая оболочка. Без души, сердца и личности. Только бесполезная груда костей, мышц и кожи. Он ничего не ощущает настолько, что останься бы сейчас в своём уме, точно бы нашёл это пугающим. Как в трансе, мироходец поднимает маску. Она приковывает к себе его взгляд, мысли так, что становится незаметно, как ныне белая пустота с каждым тиком становится на оттенок темнее, пока не доходит до непроглядной тьмы. Будто бы огонь его, до этого живой, души погасает. И он больше не видит своих рук, только сияющие аметистовые глаза маски.

***

Лололошка просыпается. Чувства, не беспокоившие его во сне, накатывали как снежный ком на истощённый рассудок. Заставляя трястись телом, цепляться пальцами за влажные простыни и нервно хватать ртом воздух, в попытке успокоиться. Кажется, паническая атака? Не впервой её ощущать, но каждый раз, как в первый. Такой же неудержимый, неконтролируемый. После, он обязательно успокоится, глубоко вздохнёт. И попытается в этот раз опять не уснуть, хоть и тело всеми способами молило об отдыхе. Задумываться о значении сна он бы не стал, да и впринципе попросту бы не смог. Он слишком устал. Слишком запутался. Возможно, он разберётся в этом когда-нибудь потом. Возможно, когда он сможет что-нибудь вспомнить. А пока... Он снова погрузится в сон.