Сильная

      Остальная часть дня прошла мучительно долго, местами казалось, что это просто мрачный сон. Но, к сожалению, это действительность. Теперь мне непонятно, как вести себя с Найлом, я не знала, что теперь и думать. Следующие семь дней оказались настоящим испытанием. Ирландец то и дело говорил странные вещи. Его будто подменили. Это не тот Найл, в которого я безвозвратно влюбилась. Вместо него хмурый и грубый зазнавшийся паренек. Слова Луи мне уже казались бредом. Наверняка, он солгал мне. Может, он просто захотел пошутить? Он ведь невзлюбил меня с самого начала, и что ему помешает посмеяться надо мной? Верно, ничего. Конечно, я больна, возможно, скоро умру, но это преодолимая преграда для этого. Откуда мне знать, какой он. Отныне я стараюсь избегать Найла или же веду себя с ним сдержанней. Ни родители, ни Дерек, ни сам Найл этого не понимают. Хотя, ирландец должен понимать, что не так. Кажется, я начала сходить с ума. Ничего меня больше не интересовало: ни книги, ни разговоры с родителями, ни мое здоровье. Я постоянно говорила всем, что хочу отдохнуть, подремать, но на самом деле я подолгу смотрела в белый потолок палаты, оставшись наедине с собой, иногда лила бессмысленные слезы. Валори стала еще молчаливее и мрачнее, все напрасно.       И вот, я опять смотрю в потолок и думаю непонятно о чем или о ком. В голове вместо четких картинок и мыслей лишь каша с огромными твердыми комками, с которыми мне трудно будет справиться, даже если я захочу.       Стук в дверь я проигнорировала, только закрыла глаза для вида «я сплю». До моего слуха донеслось, как открылась дверь. - Валори? – доктор сел на стул рядом со мной. Ясно, он знает, что это только прикрытие. - Я вся во внимании, - снова разглядывая потолок, отозвалась я. - Что с тобой происходит? Где твое стремление вылечиться? – с осуждением спрашивал он. - А есть ли смысл? - Сначала скажи мне, что ты подразумеваешь под словом «смысл»? - Ну, здоровой ли буду я? - Безусловно, но если будешь бороться с болезнью. - То есть не останусь инвалидом или что-нибудь подобное? – я перевела медленно взгляд на мужчину. - Конечно, нет. - А у меня есть шанс? - Он есть у всех. Хочешь узнать историю одного необычного пациента, который лечился здесь, в этих стенах? Я кивнула. - Сначала врачи думали, что шансов нет. Ему даже так и сказали, проведя все необходимые обследования. Но он твердо сказал: «я буду жить, только делайте что-нибудь». Ну, и врачи не бросили его. Эксперименты, пробы - все это пережил этот пациент. Положительная динамика (т.е. никаких ухудшений) была после двух месяцев лечения. - Чудо. - Не совсем. Знаешь, в чем заключается его успех? - В профессионализме врачей? - Совсем нет. Это стремление жить. А ты знаешь, кто его поддерживал? - Откуда мне знать?! - Никто, кроме сиделок и лечащих врачей. А до этого никто вовсе. Родных он потерял в детстве. Но ведь он оказался достаточно силен, чтобы справиться с болезнью. Тогда почему ты думаешь, что тебе не по силам?       Я молчала, ведь ответа не было. У меня просто опустились руки, это не объяснить. - Несколько дней назад я заметил, что твое состояние стабилизировалось, я не говорил, потому что это еще ничего конкретного не значит. Но сейчас, сейчас есть едва заметное ухудшение. Твои органы ослабевают, Валори. Разберись в себе, перестань принижать свои способности и борись. Хватит с тебя слез и соплей, - уже жестче говорил он, - Чтобы через полчаса ты была в почетном зале. - Зачем? - Узнаешь, - он встал со стула, - Кстати, мистер Хоран сильно беспокоится за тебя. Он ведь тебе нравится? Все, что услышал доктор, - это тишину. - Поговори ты уже с ним начистоту, самой легче станет, - он вышел, оставив достаточно пищи для размышлений.       Значит, экспериментальное лечение способно меня спасти, но мне нужно набраться терпения. Это ведь не секундное дело, борьба за жизнь может длиться очень долго.       Но что мне поделать с собой? Я не в силах не думать о Найле. Как мне относиться к нему, к его словам и поведению? Он вернулся с Лондон и каждый день звонит мне, чтобы узнать о здоровье. Зачем? Зачем он так мучает меня? Я уже с ума схожу!       «Слабачка с именем сильной! Разве можно быть такой размазней? Это состояние невечное, когда-нибудь я должна стать хладнокровной и спокойной. Так почему бы не сейчас, Валори? Пока еще не поздно, давай же!». Я закрыла глаза и пыталась представить себя красивой, здоровой, загорелой, сильной. В моем воображении я довольно-таки привлекательная: сияющие глаза, искренняя улыбка, легкий румянец на щеках. Когда-нибудь я буду видеть это отражение в зеркале! Я свободна, что хочу, то и буду делать. Разве этого мало? «Я буду такой прекрасной, я буду счастливой, я буду здоровой!», - я решительно открыла глаза. И как я могла смотреть в этот скучный и унылый белый потолок палаты? Нажав на кнопку вызова Шпринтцель, я, не торопясь, опустила ноги на пол и потянулась. Такое чувство, будто мое тело одеревенело, совсем запустила свое тело. - Валори! – медсестра буквально влетела в комнату. Увидев меня, она облегченно вздохнула. - Со мной все в порядке, теперь, - я аккуратно встала на ноги, - Вы можете мне помочь привести себя в порядок? - С радостью, - она взяла меня за руку и отвела в ванную. - Вы не могли успокоить моих родителей? После душа я хочу их увидеть. - Конечно, - она поспешно удалилась.       Первым делом я залезла под теплую воду. Мне казалось, что я смываю все свои грустные мысли, все переживания. По крайней мере, мне хотелось в это верить. После водных процедур у меня появился аппетит, пора нормально поесть. Пока я обедала, со мной были рядом родители. - Валори, ты заставила нас нервничать, - с укором говорил отец, - Что произошло с тобой?       Мама сжала его руку, призывая попридержать свои вопросы при себе, она не хочет на меня давить. Она изменилась еще больше. - Если ты хочешь знать, то я могу рассказать. - Мы ждем. - Я не договорила. Я расскажу, когда буду готова, не раньше.       Конечно, оба глядели на меня с непониманием. Ох, они даже и не представляют, что творится в моей голове. Я создала очень крепкую невидимую стену между нами. Эта дистанция причиняет им боль, а меня делает одинокой. - Так, я закончила, - на тарелке почти ничего не осталось, - Доктор сказал прийти в комнату почета. - Валори, ты всегда можешь поговорить с нами о чем угодно, - папа обнял меня, а потом вышел из палаты. Пришла Шпринтцель. Она пододвинула ближе кресло, с которым я уже смирилась. - А мы можем присоединиться? – с надеждой спросила мама. - Если Валори этого хочет. Женщины, замерев, с ожиданием смотрели на меня, а я переводила взгляд с одной на другую. - Этот зависит от того, что там будет, - наконец, невнятно проговорила я. - Тогда пойдемте, - позвала медсестра. Что нас ждет в зале, оставалось для нас загадкой до самого конца. Кулисы скрывали всю сцену, так что там могло быть что угодно.