Сильная

Пока я приходила в себя, родители съездили в гостиницу и немного отдохнули. Чуть позже пришла Шпринтцель и принесла мне завтрак. Диета меня не очень-то и расстроила, это ведь для моего здоровья. Когда я уже могла пересиливать боль, пришел Дерек. - Привет, Валори, - он сел рядом на стул и взял меня за руку. - Привет. - Тебе уже лучше? - Намного. - Отлично. Твоя мама уже тут. Ее не пускают врачи. - Она не видела тебя? - Нет. А что? - Было бы странно, что ее не пускают, а ты без проблем вошел ко мне. Ты так не думаешь? - Не подумал. - А зря. Слушай, можешь позвать маму? - Конечно. Не знаю, почему, но мне совсем не хотелось общаться с американцем. Нет настроения. И нужно узнать, что за сюрприз меня ждет. Я поправила подушку и села. - Как ты? – первым делом спросила мама, - Эти процедуры болезненны, да? - Вполне терпимо, - пожала плечами я. - Ты мне тысячу раз говорила, что у тебя низкий болевой порог. Я за тебя очень сильно беспокоюсь. - Не маленькая, справлюсь. - Да, ты теперь прекрасная леди. Мы с папой решили сделать тебе приятное, - на ее лице появилась улыбка, которую я не видела уже давно, - Один очень хороший ирландец приехал с нами. - Что? Найл? - Именно, - мама просто сияла от радости. - Я не хочу его видеть. - Почему? Вы же в хороших отношениях, друзья, вроде. - Мам, ему здесь не место. Он и так достаточно помог. Пусть уезжает, я не рада ему. Я скучала по нему, да. Но видеть его я сейчас не хочу. Все и так изматывает меня. Мне неприятен весь Мир после процедур. Тогда ведь он мог догадаться, что я влюбилась в него. Моя реакция меня выдала. Теперь же мне стыдно. Не хочу, чтобы он из жалости проводил со мною драгоценные минуты своей жизни. - Валори, объясни. Он тебя обидел? Ты обижена на него? - Да, мам, - прошептала я, - ты меня шокировала. Ты ведь невзлюбила его, а тут сама позвонила ему, попросила приехать. - Я не просила его приехать. Он, когда узнал, что мы летим к тебе, сам захотел. - Сам? - Да. Правда, он не один. - Он с ребятами? - Нет, со своей девушкой. - Тем более, - буркнула я, - Я лучше посплю, а они пусть уезжают на какой-нибудь курорт. - Ты что, ревнуешь? – теплая мамина рука гладила меня по волосам, материнское тепло – вот чего мне не хватало. - Не знаю. - Оу, поговори с ним. Он один зайдет к тебе. - Не хочу. Он, наверняка, догадался, что я по уши влюблена в него. Не хочу быть посмешищем. - Глупенькая. Ты еще такая юная. - А что я должна делать? Унижаться? Разлучить их? Он и так счастлив. Мой пульс меня саму пугал. От сердцебиения уже болела грудная клетка. Вот такие волнения мне запрещены. - Мне нехорошо, - выдохнула я, - Мам, позови Шпринтцель. Она буквально вылетела из палаты. Мне стало душно, и сильно закружилась голова. «Нет, только не приступ» - взмолилась я, - «Я не выдержу». Через несколько секунд примчалась медсестра и сделала спасительный укол. Почти сразу мне стало лучше. Я закрыла глаза и стала проваливаться в сон. - Что ее так взволновало? – спросила она. - Разговор на личную тему, - ответила мама. - Значит, больше не говорите на эту тему. Ей и так сейчас несладко, а личную жизнь она потом наладит. Если дело дойдет до приступа, то сильное ухудшение гарантировано. - Хорошо, больше никаких таких разговоров. - Уж постарайтесь. «Шпринтцель не в духе? Странно». - Я побуду с ней. Последнее, что я почувствовала - прикосновение теплой руки.