Прозрачные глубины

      В нос ударил запах проросшей пшеницы и залежавшегося сырого сена. Алия недовольно поморщилась от слепящего света и удивлённо приоткрыла глаза, осмотревшись вокруг: перед ней предстала небольшая старая конюшня. Разбросанные кругом поломанные плуги, рваные попоны и седла говорили о том, что, по-видимому, сейчас помещение служило чем-то вроде склада ненужной утвари. Девушка приподняла голову и увидела, что около нее, сидя на корточках, задремала Софийко. Алия, опасливо отодвинувшись подальше от нее, постаралась приподняться. Но стоило ей только пошевелиться, как локоть прострелило болью. Девушка, как на грех, вскрикнула и схватилась за перевязанный множеством тряпок участок руки.       — Не надо, — остановила твердая нежная ручка, — рана еще не закрылась. Если тронешь, то придется повторить перевязку.       — Зачем ты это сделала? — в сердцах спросила Алия. — Лучше бы убила сразу, чем сделала калекой, или предпочтешь, чтобы вся грязная работа досталась гераям?       Софийко прикрыла глаза и несколько раз вдохнула:       — Послушай, я ни в коем случае не желаю тебе зла. Когда ты потеряла сознание, я позвала лекаря. Он сказал, что если не удалить мертвый участок тела, то ты уже не жилец. Я правда не хотела, но так было нужно, ты должна жить.        — Зачем я тебе? — обреченно спросила Алия, хватая девушку за подол. — Не убегай, скажи по чести, не мучай меня.       В ответ Софийко отвела взгляд и поднялась с насиженного места, сдвинув брови на переносице. Ее лицо приняло задумчивый вид, словно бы она погрузилась в неприятные моменты минувших дней. Алия старалась сохранять невозмутимость и следила за каждым движением непрошенной благодетельницы.       — Это будет длинный рассказ, — успокоившись, произнесла девушка, — поэтому сначала я принесу тебе еду и лекарства, а потом уже и к месту.       Не успела Алия возразить, как огромные деревянные ворота закрылись за спиной Софийко. Девушка раздраженно откинулась на стог сена и стала яростным взглядом пилить злосчастный остаток конечности, неуклюже пробуя подвигать им.       Через несколько минут вернулась Софийко и принесла свежего молока. Служанка помогла Алие привстать и стала неспешно поить ее. Ощущая как теплый напиток приятно скатывается вниз, Алия в первый раз за все это время почувствовала себя лучше. Уж больно родным был сладкий запах и чуть горьковатый вкус. Девушка с наслаждением выпила полную чашу и облизала губы. Потом она, расслабленно откинувшись на стог, прислонила ладони к горящим щекам и восхищенно покосилась на Софийко, как на божество. Но это длилось всего несколько мгновений. После, будто скинув с себя пелену наваждения, Алия терпеливо произнесла:       — Так ты объяснишь мне, почему помогаешь?       — Прежде, чем начать, — медленно проговорила Софийко, — скажи мне, ты знаешь, откуда пришла твоя мать? Ведь она не дитя Казбека, так?       — Моя мать была казачкой, — стушевалась Алия, с трудом припоминая скудные рассказы Даро, — а отец-горцем. В то время их народы были в ссоре, бились много, грабили. В одном из очередных боев отец встретил мать, которая на тот момент была полной сиротой, и забрал ее к себе, в Карачаево. Но там Даро не приняли, всячески с рук спустить пытались. Не выдержав этого, мать уговорила отца отречься от всего и уйти в горы, прочь от войн.       — Красивая сказка, да только шибко сладкая, даже лестная, — скривилась Софийко — Отец твой, горец, перебил всю семью Даро. А ее нагло выкрал из родимой станицы, чего-то красе сей пропадать. Но мать твоя-то не солохой оказалась, не далась запросто…       — Откуда тебе известно? — взвилась Алия. — Тебя в то время еще не свете не было.       — Но, несмотря на все тяготы жизни, я благодарна Даро, — невзирая на невпопад сказанные слова, продолжила девушка, смотря куда-то вдаль. — Согласившись выйти замуж за твоего отца, она подарила жизнь мне и моей матери.       — Зачем она пожертвовала этим ради вас?       — Сестры они были родные, вот что, — иронично усмехнулась Софийко, — да и мы с тобой родичи, получается. Считай, что я отдала тебе долг за жизнь. Жаль только, что Даро не довелось встретить, не успела я ей все сказать.       — Я не могу поверить тебе, — отточила Алия. — Тогда как ты смогла найти меня среди такого количество людей?       — Я знала, что планируется набег на места, где живет Даро. Да и уж больно ты на нее походишь, нрав весь переняла. Я сразу тебя узнала, еще с первой встречи. Запомнилась ты мне малюткой.       — Не припоминаю, чтобы вы гостили у нас.       — Не мудрено, тебе три года было от роду. А вот сестра твоя, Лябеба уж очень хорошо меня заприметила. Было время, мы на поклон к твоей матери ходили, да не пустил нас на порог горец проклятый, гнал метлой как последних побирушек.       — Не говори так о моем отце, — выкрикнула Алия, — он не заслуживает такого.       — Ооо, — с удовлетворением протянула Софийко, — как я была рада, когда узнала, как он умирал. Будь я в вашем доме, я бы с неимоверной жадностью смотрела на то, как он стонет от каждого вздоха, да и сама бы добавила, образину бы его на последок в кровь выцарапала.       — Замолкни! — не выдержала Алия, заткнув уши. — Ты мерзкое, мстительное отродье. Как можно упивается страданиями других?       Софийко было открыла рот чтобы ответить, но в эту минуту вошел посыльный мальчик и сообщил, что хан желает видеть служанку рядом с собой. Девушка кинула беглый взгляд на Алию и, суетливо засобиравшись, торопливо одернула платье и ушла, оставив девушку наедине со своими мыслями.       Прокручивая в голове все сказанное служанкой, Алия поняла, что ей ничего возразить. Многое Даро скрывала от нее, не позволяла лишний раз приблизиться к отцу. Оно и понятно стало. Горец, горячая кровь, как замахнется шашкой, да и дело с концом. Вот и причина нашлась, почему она так редко видела отца, что практически не помнила его, почему каждый раз мать с расцарапанными в кровь руками с пастбища возвращалась, а говорила-то, что за хворостом ходила… Оказалось же, что Даро просто не желала, чтобы они с сестрой ненавидели отца. Этот вывод так спонтанно пришел на ум, что Алия невольно приняла его правдоподобность, поражаясь самой себе.       К полуночи двери конюшни легонько скрипнули. Тихо переминаясь на носочках, Софийко попыталась прошмыгнуть в свое лежбище, состряпанное ею наспех из сена, но была застана врасплох Алией. Девушка не смогла за это время и глаза сомкнуть, мучаясь в собственных догадках. Окинув Софийко придирчивым взглядом, Алия отметила, что вид у нее, откровенно говоря, потрепан: лицо, слегка заплывшее от пары синяков, отекшие глаза, чуть порванная на горле сорочка.       — Что с тобой было? — сама от себя не ожидая, воскликнула Алия       — Что было, то уже прошло, — вздохнула Софийко, — давай спать.       — Они наказали тебя? — вскочила с пола девушка, цепко держась за стол, чтобы не упасть, и загораживая проход служанке.       — Какой тебе прок? — устало выговорила Софийко. — Ты же сама мне четко обозначила, что не хочешь иметь со мной дел. Потому я с доброй совестью поставлю тебя на ноги, устрою у хана кухаркой, и считай, что мой долг тебе отдан.       — Прости меня за мой грязный язык, — взмолилась Алия, — но не отдавай меня хану в прислуги. Я лучше дальше буду выставным товаром с другими пленниками, чем на подачках у хана. В противном случае, я скорее избавлю себя от этой участи, отравлю его при первой же возможности и отомщу за смерти людей и их слезы.       — Не пори горячку, — смиренно прошептала Софийко, — лучше подумай, как ты можешь выбраться отсюда.       Алия, словно осознавший вину ребенок, опустила голову и виновато спросила:       — Ты поможешь мне выбраться?       — Помогу, куда же я денусь, — озарила губы Софийко теплая белозубая улыбка, — но и ты пообещай не глупить больше. Не попадай в передряги, что велят, то и делай. А я что-нибудь, да исхитрюсь сладить.       Не сумев сдержать внезапно возникший порыв, Алия вскочила с места и, прихрамывая, бросилась к служанке, заключая ту в объятия.       — Ну что ты, что ты, пташка, — растрогалась Софийко, — не брошу я тебя. Раз выручила — так до конца с тобою буду.       Успокоившись, Алия отстранилась от девушки и пристально заглянула в ее глубокие синие омуты:       — Софийко, скажи еще, как ты так получилось, что ты стала служить этим негодяям?       — Я… — запнулась девушка на полуслове, — сама была пленницей. Гераи перебили всю мою станицу, мать тоже там погибла. Меня и еще нескольких девушек отобрали на продажу. Но пригляделась я самому тогдашнему хану, Менгли. Он и решил взять меня в наложницы. Это было тяжелое время…       Служанка вздрогнула на полуслове, видимо, прокручивая в голове неприятные воспоминания. Щеки ее стали стремительно краснеть:       — Слава всему светлому, мои страдания длились всего полгода. В одном из боев хану была нанесена смертельная рана, и вскоре его не стало. Меня сделали служанкой, девушкой на побегушках, дающей насыщение всем нуждам… господ.       — Да они нелюди, — ужаснулась Алия, — почему нельзя дать тебе вольную. Ты выполнила свои обязанности наложницы. Кроме того, станица оплатила гераям жизнями, они больше ничего не должны и, соответственно, пленники получают свободу.       Услышав это, Софийко по-другому взглянула на девушку, сказав под нос:       — И все же мое дело уже решенное, я не вижу для себя лучшей жизни.       — У тебя она будет, — уверенно сказала Алия, — как только мы убежим прочь от этих безумств.       Служанка мечтательно ухмыльнулась столь простым, но неисполнимым до безобразия словам.       — Софийко, — опустила девушку с небес на землю Алия, — сможешь устроить мне одну встречу с Лябебой? Она легка на выдумку, мне кажется, что это поможет. Ты же можешь взять с нами и мою сестру?       — Разумеется, — серьезно кивнула девушка, — да только боюсь, что Лябебе уже ничего не нужно. Веру она будто бы потеряла, что ли.       — Впоследствии пожара она много чего потеряла, — вздохнула Алия, — возможно, даже больше, чем все жители аула.       — Мне жаль, — холодно произнесла Софийко, поднимаясь и отряхивая серенькое платьице, — я откланяюсь. Мне пора идти на службу. А ты сиди тут и не высовывайся без моего ведома, а то навлечешь на себя несчастье.       Алия понятливо кивнула и одними губами прошептала:       — Спасибо тебе… За все       Софийко, засмущавшись, спрятала лицо в ладонях и вновь скрылась из виду.       Медленно осознавая рассказ служанки, Алия целыми днями погружалась в глубокие раздумья. Нужно найти какую-нибудь лазейку, через которую можно извлечь средства для побега. Снова возникает вопрос: куда бежать? Аул выжжен дотла, их там никто не ждет. Значит, нужно идти дальше, не север, и, если улыбнется удача, то там получится пристроиться. Кроме того, из слов Софийко ясно, что мать точно была из казаков, вполне возможно, что в станице их приютят и дадут кров.       — Но с этим можно разобраться потом, — размышляла Алия, меряя шагами свое воображаемое укрытие, — есть более насущные дела. Как пробраться к Лябебе?       Почему-то служанка всякий раз отнекивалась либо придумывала предлог, чтобы помешать встрече с Лябебой состояться. Из-за этого Алие порой приходилось то мытьем, то катаньем вытягивать из девушки нужные сведения. Так, от Софийко она узнала, что пленники жили под открытым небом, в трущобах, когда-то бывших постоялым двором. Караул, окружавший это пространство, сменялся каждые полдня. Из этого выходило, что попасть к пленникам можно было только за полночь. Значит, нужно незаметно прошмыгнуть вместе с отрядом гераев.       Буквально отсчитывая секунды до решающего часа, Алия с трудом притворялась спящей перед уставшей до смерти Софийко. Запросы нового хана Девлета все росли, и иногда слуги не успевали даже их выслушать, падая с ног от недостатка сна. Вот и сегодня девушка прямо-таки ввалилась на четвереньках в конюшню и, без задних ног забравшись на стог, предалась царству Морфея.       Когда звезды холодным светом начали освещать темное небо, покрытое рваными облаками, девушка бесшумно проскользнула на улицу, к свету. И какое же спокойствие на нее обрушилось спустя долгие дни выздоровления. Алия во все легкие глотнула свежего воздуха. От такой резкой смены обстановки у девушки закружилась голова, и она качающей походкой побрела ближе к пристанищу пленников. Любой прохожий, глядя на Алию, подумал бы, что она проходимка таверны — настолько был у нее опьяненный и даже, в некотором роде, неадекватный вид.       Девушка, не встретив ни души на своем пути, обогнула гору, за которой находился отряд гераев. Как назло, вокруг площади трущоб гераи успели сделать изгородь из бревен, потому пробраться туда становилось сложнее. Тут же Алия остановилась словно вкопанная и стала лихорадочно думать, как отвлечь пару солдат, стоящих возле мнимого входа. Не имея какого-либо плана действий, девушка одержимо начала рыться в складках платья уповая найти хоть какое-нибудь оружие. Но все, что имелось у Алии — это затупивший сапожный нож.       — Это провал, — в панике сказала девушка, озираясь по сторонам.       В этот момент ей на глаза попался табун лошадей. Алия нарочито медленно подошла к нему и, решившись, со всего маху воткнула нож лошади в зад и, прикрыв голову руками, замертво упала наземь. Кобыла взбесилась, глаза ее налились кровью. Животное выскочило за изгородь и понеслось прямиком на отряд гераев, расталкивая людей и валя их наземь. Девушка застывшим взглядом вперилась на переполох устроенный ею, спустя минуту спохватилась и прошла через освободившийся проем.       — Теперь только бы найти Лябебу, — бормотала она, стараясь не оглядываться на обреченных, страждущих людей, — и дело с концом.       Но удача в этот раз была явно не на стороне Алии. Девушка как заведенная обежала всю огороженную площадь уже несколько раз, и все зря. Лябебы нигде не было. В Алие начало расти отчаяние. Теша в себе слабую веру найти сестру, Алия заглянула в последний неисследованный ею уголок. Это был небольшой домик, в который хан отбирал понравившихся ему пленников и отдавал лучшим из своих слуг. Было странно, что вокруг дома не было охраны, что заставило девушку подозрительно заозираться. Вдруг ее плечо сильно сжала потная рука. Алия вскрикнула и резко обернулась. Перед ней во всем праздничном облачении предстала Лябеба. Девушка окинула подозрительным взглядом сестру. Энтери из константинопольской шёлковой материи, застегнутые на талии круглыми золотыми пуговицами, узкие рукава, перехватывающиеся браслетами из золотых цепочек с дорогими негранёными камнями… Только взгляд прозрачный как стекло и совсем пустой.       — Как ты сюда попала? — требовательно спросила Лябеба, чуть ли не срываясь на крик. — Ты не должна здесь находиться, уходи прочь.       Алия, не ожидавшая услышать это от сестры, как рыба стала то и дело открывать и закрывать рот. Девушке понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы прийти в себя и вымолвить:       — Я пришла предупредить тебя Лябеба. Я попытаюсь бежать и хочу забрать тебя с собой.       — Кто ж тебя надоумил, что отсюда уйти можно? — презрительно скосила глаза сестра. — Не эта ли потаскуха, которая к нам в дом вломиться хотела? Да и поздно она спохватилась, я выхожу замуж.       — Мы не дадим этому случиться, — запротестовала Алия, — клянусь, я отдам все, чтобы ты обрела свободу.       — Милая, тебе лучше уйти. Не нужно мне более ничего… Все, что надо для хорошей жизни, я получу от хана и буду жить как цветок в его руках.       Не веря в происходящее, Алия испуганно отшатнулась от Лябебы и задрожала всем телом:        — Неужели ты настолько очерствела, сестрица? — прошептала девушка. — Я не верю, чтобы для тебя что-то перестала значить наша прежняя жизнь в ауле. Вспомни мать, дом, бежий луг, по которому мы бегали детьми, старика Зураба. Почему не хочешь отдать дань памяти их жертве?       — Да потому, — гневно отточила Лябеба, — что все они предали меня. Все они тешили во мне искреннюю веру, что Сааке возьмет меня в жены, несмотря на происхождение. Все рухнуло, будто карточный домик. Алия, тебе лучше уйти…       — Но… — запнулась девушка       — Охрана, — тем временем закричала Лябеба на всю округу, — помогите! Воры, негодяи, подлецы!       Гераи не заставили себя ждать. Несколько человек подбежало к Алии и схватили ее. Обезумевшая от горя девушка кинула последний взгляд на сестру и, вздохнув, приготовилась к дальнейшим лишениям за ее опрометчивую глупость.