Сладко-приторное

— Угощайся, — она протягивает Ему поднос с двумя серебристыми кружками и мягко улыбается. Мышцы на лице предательски подрагивают, разоблачая неискренность приподнятых уголков губ, но она старается не думать об этом.

Сопротивляется, поверженным ястребком в орлиных когтях.

Но на долго ли её хватит?

Он озадаченно поднимет свой взгляд сначала к этой новой знакомой с лиловыми солнечными очками в волосах, затем к пышущим тёплым паром чашкам на подносе.

Она пришла к ним сама. Без приглашения. Без фанфар.

Кинувшая своих в надежде найти в стане врагов отмщения.

— Какао. — Брюнетка вновь нарушает тишину, придерживая поднос одной рукой, второй — элегантно подпирает собственную талию, такую контрастную на фоне её груди. — Эксклюзивный напиток от Де’Винтер. Попробуй… — Она хочет добавить «-те», но подкусывает губу, не позволяя себе произнести этого.

Он — не Лорен. Он — не заслуживает подобного отношения.

— Какао? — Мужчина недоверчиво клацает зубами, переводя взгляд к её лицу — холодный и властный. Такой открытый и доброжелательный для своих и такой недоступный и неподдающийся для других. И для неё он пока сохранял второе.

Виола опускает глаза. 

— Отопьёшь с моей кружки? — Его приятный баритон на удивление ласкает её слух. Де’Винтер снова теряется, вздрагивая от неожиданного указания, но уже в следующее мгновение убирает поднос на барный столик и поднимает одну из кружек.

Такой недоступный. Такой властный... Но нет, он — не Лорен.

Она отпивает горячей сладости и снова давит из себя неискреннюю улыбку, поднимая к Нему глаза. Напиток застревает в горле, вынуждая её приложить к глотку усилие.

Вкусно. Приторно. Как и та добродушность, что сейчас она разыгрывала перед Ним.

— Боишься, что отравлю тебя? — Бывшая глава Синдиката укоризненно фыркает. Но Он не отвечает на замечание — берёт с её рук чашку и в пару крупных глотков осушает. Ему приходится приподнять голову и обнажить шею, а его адамово яблоко начинает скакать заводным смычком по беззащитному горлу. Она ловит себя на мысли, что может ударить ребром ладони и выбить дыхание, а затем сорвать с его пояса пушку и застрелить, но она не делает этого.

Ведь он — не Лорен.

— Неплохо. Какой-то особый компонент? — Мужчина отвлекает её от мыслей. Убирает чашку на стол и снова смотрит на неё, прицельным и пронзительным небесно-голубым. Его взгляд серьёзен и неподатлив, только губы, натянутые тугой ниткой, кажутся такими влажными и мягкими после соприкосновения с горячим напитком, отчего пальцы Де’Винтер так и тянутся коснуться их, чтобы провести подушечкой вдоль всей лини, а затем с упоением облизнуть.

Так она делала однажды. Для Лорена.

— Моя лояльность. — Виола сводит губы бантиком и улыбается. Хищницей? Нет. Побитым ястребком.

А может, всё-таки, львицей перед львом? Когда-нибудь она примет решение.

Он хмурит брови на её слова, задумываясь. Желваки на его лице словно в раздражении расходятся, а затем он поворачивает голову к окну. Этот профиль. Он ничем не отличался от профиля тех греческих богов, что стояли здесь застывшими монументами. Высокомерными, величественными, непобедимыми. Такими, каким был Филипп, пока не потревожил

Его

пурпурный

улей.

Главарь Святых тратит секунду, или две, прежде чем ответить.

— Что-то из списка моих любимых ингредиентов. Мне нравится. — Он возвращает к Де’Винтер свой взгляд и делает то, отчего градус напряжение тут же падает, в одно мгновение снося возведенные стены.

Он улыбается.

Виола ощущает, как внутри начинает биться тот самый ястребок, неприятно щекоча в груди. Но почему? Ведь он — не Лорен. Почему ей так приятно сейчас?

Почему так комфортно?

— Спасибо, что оценил. — Виола улыбается в ответ. — Знаешь, у меня есть ещё много составляющих для рецептов. — Следующее слово она не может произнести в глаза, поэтому отворачивается, вставая к Нему боком. И делает вдох, чувствуя, как сжимаются лёгкие и подрагивают кончики пальцев от волнения.

— Например, симпатия.

И замирает, не в силах обернуться и узнать реакцию — определит по голосу. И втягивает кожей малейшие колебания воздуха за спиной.

Но ничего не происходит.

— Звучит как что-то очень сладко-приторное. — Его голос режет повисшую тишину, а она не решается обернуться, пока не ощущает в мгновение накрывшее её тепло — виска мягко касаются его тёплые пальцы, пробиваясь меж прядей, а в затылок ударяет вгоняющее в дрожь дыхание. Де’Винтер вздрагивает, неосознанно прижимаясь плечом к Его груди.

Он не Лорен. Но она воспримет Его им.