Две капли. Ошибка преданий

— Тёмные страницы прошлого, Скрытый смысл говорящих строк. Нет доверья между нами ложного Ты меня понять так и не смог. Мы дружили с самых пелёнок В садик один ходили. Вечно дразнил я тебя «ребёнок», В школе вдвоём окна били. Но заметить мы с тобой не успели Как вдруг выросла стена. И забыли песню колыбели Не влечёт нас больше та игра. Ла-ла-ла-ла-ла У-а-а Ла-ла-ла-ла-ла Никогда! Тёмные страницы прошлого, Скрытый смысл говорящих строк. Нет доверья между нами ложного Ты меня понять так и не смог. Посмотрел вдруг назад — удивился, Оказалось я давно один. Вспомнил я тебя тогда и смутился, Нету центра у двух середин. Ла-ла-ла-ла-ла У-а-а Ла-ла-ла-ла-ла Никогда! Никогда! Никогда! Я слушал до боли знакомые строки, звучащие со сцены, и думал: «Почему брат выбрал именно эту песню?» Неужели в его огромной тетради с десятками текстов не нашлось не одного, подошедшего бы больше, чем этот. Мои однокурсники переводили растерянные взгляды с меня на сцену и назад. Они все прекрасно помнили слова моей практической работы. Лицо Анастасии Григорьевны выражало насмешку и презрение. Лекс вообще ничего не понял и требовательно тряс меня за плечо. Вот только я не обращал на них всех внимание. Я разглядывал светлую макушку брата, маячивщую около сцены. Дио сильно вырос, но я чувствовал, что главное изменение в нём, состоит не во внешности. Брат вырос и морально. Год назад это были лишь зачатки. Тогда он был еще ребёнком, притворяющимся взрослым. Теперь брат и в самом деле был взрослым. Если год назад он внутренне боролся между желанием помочь Алисе и свом детством, то сейчас он лишь изредко вспоминал, что когда-то было иначе, чем сейчас. Конечно, я не мог этого точно знать, но я чувствовал. Год назад я не ощутил нечего, потому что это было лишь маской. Игрой. Теперь я ясно видел пропасть между нами. Видел и боролся с желанием броситься в неё. Перепрыгнуть. Перелезть. Ну или хотя-бы переползти. Но я стоял и не отрывал взгляда от Диониса. Просто смотрел. Внезапно Дио что-то почувствовал и резко обернулся. Всмотрелся в толпу, пытаясь понять, кто на него так пристально смотрел. Не увидел и повернулся назад к сцене. Рядом с ним стоял Ватесов. Кажется они о чем-то говорили. — Олег! — совсем уж резко тряхнул меня Лекс. Я покачнулся и словно очнувщись, удивлённо посмотрел на друга. — Чего? — Песня, — подсказал он. — Красивая, — попытался скосить я под дурака. — Конечно красивая. Только кто её написал? — Не знаю. Сказав это, я внезапно понял, что это совсем уж не в какие ворота и поправился. — Не задавай глупых вопросов, если не хочешь, чтобы тебе врали. Если я буду честно тебе рассказывать сейчас, где взял эту песню, ты сочтешь меня за психически больного. В кармане завибрировал телефон. Сообщение было с незнакомого номера, но я и не читая, понял от кого оно. Прочитав, убедился в выводе. «Не сверли мне спину! Я не могу работать». Вот так. Год не виделись, не перезванивались и не переписывались, а он мне пишет не сверлить ему спину. «Привет» бы что-ли сказал, то есть написал. Решив сделать это за него, я напечатал. «Привет» Брат долго не отвечал. «ТриЭй» успели спеть еще несколько песен, когда пришло новое сообщение. «Подойди к сцене с правой стороны, если хочешь». До меня не сразу дошло зачем. Я удивленно покосился в ту сторону, куда указал брат. Анастасия Григорьевна просила не расходиться. Она же вроде как за нас ответственна, но мне было все равно. Я подхватил лежащую на полу сумку. — Куда собрался? — хмуро спросила Анастасия Григорьевна. — Подойду к сцене, — спокойно пояснил я. — Да кто тебе позволит? Там охраны больше, чем комаров на болоте, — презрительно хмыкнула куратор. В этот момент мне пришла ещё одна эсэмеска. «Давай быстрее, если хочешь поговорить! У меня есть работа. Я не могу тебя ждать весь концерт!». — Я все же попробую, — отмахнулся я от Анастасии Григорьевны и начал пробираться через толпу. — Стой. Я с тобой, чтобы ты не задумал! — вдруг воскликнул Лекс и бросился следом за мной. Останавливать его было поздно. Я махнул на него рукой и, ловируя между людьми, направился в правый угол сцены. Там и впрямь было много охраны, но подойдя ближе, я с удивлением увидел знакомые рыжие волосы. Меня дожидалась Алиса Абрикосова. Когда я подошел, бывшая одноклассница приветливо мне улыбнулась. — Привет, — поздоровалась она и с улыбкой и заметила, — я так удивилась, когда Дио попросил привести тебя. — Привет, — кивнул я. — Олег! Да подожди ты. Чего так быстро и куда? — просипел Лекс, выскаивая за мной. — Ты чего увязался? — вскинул я бровь со смехом разглядывая взмыленного друга. Не так то легко, сынку богатенького папаши, привыкшему, что перед ним все раступаются, пробираться через толпу. — Не знаю, — отдышавшись пожал плечами Лекс, — ты вдруг куда-то рванул, ну и я следом. Ой! Последнее «ой» относилось к Алисе, которую друг только что заметил. Было от чего «ойкать». Бывшая серая мышка нашего класса, превратилась в высокую, загорелую и богато одетую девушку с длинными рыжими волосами, доходящими до поясницы, и веселой приветливой улыбкой. Ее не портил даже протез. — Привет, — поприветствовала она и моего друга. — Извини, — вздохнул я виновато, — он за мной увязвлся. — Да ничего, — отмахнулась она и представилась, — меня Алиса зовут. А ты? — Алексей, — пробормотал друг, не сводя с неё глаз. Я прыснул и пояснил: — Лекс если хочешь. Он просто сейчас немного не соображает. Впервые в такой толпе. Алиса кивнула и повела нас за собой, за сцену. Сама сцена находилась в большом, но не глубоком карьере. Его в центре города специально для подобных мероприятий. Внузу сцена, а вокруг поднимающиеся вверх большие ступеньки, обшитые подушками. Это сиденья. Это напоминало усовершенствованный и оборудованный греческий амфитеатр. Естественно за сценой зрителей не было. Тут были гримерки. Артисты — народ гордый, а потому огороженно это все было не дурацкими ширмами. Если говорить проще, то за сценой находилась кирпичная стена, за которой построили множество маленьких квадратных домиков без крыш. Прислонившись плечем к этой стене, и стоял мой брат — Привет, — радостно воскликнул я. — Чего ты хотел? — безэмоционально спросил Дио. Кхм. Сложный вопрос. А что я хотел-то? Меня смутил его холодный тон и я слегка расстерялся. — Поговорить, — уже не так весело промямлил я. — О чём? — все также хмуро надавил Дио. — Вы что закомы? — совсем не в тему вставил Лекс, выглядывая из-за спины Алисы. — Ты не вовремя, — прошептала девушка, но было поздно. Правая бровь Диониса иронично вскинулась вверх. — Это ещё кто? — Мой друг, — чуть смелее произнёс я. По-моему мнению Лекс встрял очень даже вовремя. До меня вдруг дошло, что если брат настолько изменился, то и общаться надо с ним иначе. Я не правильно начал, но отступать было поздно. — А я в музыкальном коледже учусь, — продолжил я. — И? Ты мне это хотел сказать? Так я и так знаю. Марта рассказывала. — Когда-нибудь мы с тобой будем вместе работать в индустрии развлечений. Вот увидишь! Мы же близнецы! Моя группа будет не хуже «ТриЭй»! — пылко заявил я. Сам не знаю почему так. Зачем именно это сказал? Дионис хмыкнул. Следующие его слова ударили меня, словно обухом по голове: — Глупые детские мечты. Какая разница близнецы или нет? Не надо выбирать свой путь, основываясь на детские сказки дедушки. Я не Кастор, а ты не Поллукс. Мы разные, Олег. Занимайся своим делом, и не лезь туда, куда не просят. — Я сам решу, чем мне заниматься. Я уже сказал, что хотел. Я выйду на большую сцену, со своей группой. Вот увидишь! — вспылил я. — Раз сказал, что хотел, то проваливай, — рыкнул брат. — Эй, а ну стоп! — встала между нами Алиса. Лекс стоял в стороне и лишь пораженно переводил взгляд с меня на Диониса и обратно. — Вы ещё подеритесь. Тоже мне два гения нашлись. Один рычит без повода, а второй сейчас разревется. Вам парням только кулаками бы помахать. А ну успокоились оба! — выговаривала нам подруга брата. Я развернулся и быстро пошагал прочь. Зачем он так со мной? Неужели я вообще брату больше не нужен? Может Дио злится до сих пор за то, что было год назад? Лекс заметался между мной и Алисой. Ему хотелось пообщаться с красивой девушкой, но и меня потерять из виду он не хотел. Я остановился и оглянулся на друга. Он не охотно подошёл ко мне. Мы вышли из амфитеатра и молча, но быстро пошли прочь. Ни он, ни я не вспомнили, что пришли с однокурсниками и куратором. Ну их. Не до того сейчас. Ещё ведь и обьяснений потребуют. На душе было скверно. Я сам жалел, что ляпнул со злости ту глупость. У меня и группы-то нет. Первым нарушил молчание Лекс. — Дионис Орендо твой брат? — Угу. — То есть вы близнецы? — Ага. — Ты поёшь его песни? — Угу. — Да что ты все угу да ага? — Ага, — сново повторил я и опомнился. — А? Что ты спросил? — Олег! — обиженно воскликнул друг. — Прости. Я просто задумался. — У вас всегда были такие отношения? — спросил он сново. Мне не хотелось ничего говорить. Слишком больно. — Нет. Раньше было не так, но давай я потом расскажу. Сейчас нет подходящих слов. Лекс понимающе кивнул. Мы прошли ещё пару кварталов и остановились в парке недалеко от нашего колледжа. — Ты хочешь создать группу. Я удивленно поднял глаза на друга. Он не спрашивал. Он утверждал и был прав. Я думал над этим. Такие мысли приходили мне и раньше, но из кого мне её создавать. Из друзей лишь только Лекс. А он поет хуже меня, хотя я тоже такими способностями не блистаю. Я уже хотел ему об этом напомнить, когда друг продолжил. — Ты пообещал брату, значит нужно исполнить это обещание. — Каким боком? — тоскливо простонал я. — Я помогу! Создадим дует. Голос моего друга, звучал удивительно серьезно. — Ты петь не умеешь! — возразил я. — Умею. Просто я не хочу. Отец запихнул меня в этот коледж, даже не спросив. Я всегда мечтал петь на большой сцене, но хотел сам решить, как реализовать свои мечты. А он взял и сделал это за меня. Он всегда так делает. Единственная, кого он хоть немного слушал, была мама. Но она не выдержала его характера и ушла. Хотела и меня забрать, но отец заплатил кому-то деньги и ей не позволили. Я тогда был ещё слишком маленький, чтобы решить сам. — А где она сейчас? Меня увлекла его история. Ни я, ни Лекс, не рассказывали о себе и сейчас мне было интересно послушать, хоть я и не поверил, что друг специально коверкает голос, когда поет. — Кто? — не понял друг. — Ну, где твоя мама? — А. Незнаю. Папа не говорил. Знаю лишь, что она жива и работает в нашем городе. — И всё же, как ты собираешься помочь мне с группой. - Говорю же. Создадим дует. У нас в колледже это не запрещенно. Я немного подтяну тебя в пении. Я сново вспомнил с чего начинался его рассказ. Мне не верилось в его слова и я попросил: — Спой, что-нибудь! — Одиночество в моей крови. Тёмной тайны тихий слог. На меня хоть раз ты посмотри! Нет же! Одиночество мой рок. Пропел друг припев одной из песен «ТриЭй». Я почувствовал себя ущербным. Лекс не издавал тех звуков, к которым я привык от него за последний месяц. Друг пел, причем пел на самом деле красиво. Чувствовалось, что делал он это не впервые. Я удивлённо его разглядывал. С каждым словом мои брови взлетали всё выше. Внутри что-то застучало. Я заволновался, почувствовав, что глупость, выкрикнутая брату со злости, становиться все более реальной, и не такой уж глупой. — Так что, будешь со мной петь? — спросил Лекс, дав мне немного отойти от шока. Я смотрел на друга со смесью восторга и неуверенности. Смогу ли я петь с ним? Смогу ли догнать его? Если не смогу, то на сцене по сравнению с Лексом, буду выглядеть дураком. И все же... у меня уже был ответ, и он не мог звучать никак иначе, как: — Помоги мне Лекс! Помоги мне вернуть брата.