softcore | haikyuu!! boys

Руки совсем потрескались от воздействия химикатов на голую кожу. Тряпка пахла чем-то особенно вредным, из-за чего, в общем-то, и чистила на ура. Соскребала каждое самое крохотное пятнышко и любую пылинку. Ты то и дело поглядывала на настенные часы, считая минуты до выхода из дома. Отец никогда не вставал раньше восьми, и именно поэтому утро было самым мирным временем на свете, хоть и заполненным уборкой. Мужчина ненавидел всякий вид тряпок, очищающих средств и резиновых перчаток в сознательном состоянии. Наверное, думал, что дом сам себя моет до скрипа? В любом случае, тебе приходилось заниматься этим всем лишь с шести утра до семи, а позже выходить в школу. Так было не всегда, разумеется. Что-то стало толчком, после которого ты начала планировать постепенный побег из дома после наступления восемнадцати. Усиленно работала над своим портфолио для поступления в Америку, готовилась к выпускным экзаменам. Дни всё шли и шли… Становилось легче. Ты быстро поняла, что билетом из такой жизни тебе станет только твой дар рисования — с детства ты была самым артистичным ребёнком, а к старшей школе уже набрала такой опыт, что тянула на профессионала. Именно на свои способности ты так надеялась, когда готовила резюме. Сумка показалась тебе донельзя тяжёлой — ты нацепила её на плечо и еле вышла за порог. Может, от слабости и недосыпа? Твоя подружка уже ждала тебя около калитки, ей было по пути. Она засунула телефон обратно в карман юбки и ярко улыбнулась. — Доброе утро, Т/И-чан! У вас всегда так ухоженно, одно загляденье! Сад у вас и правда был безупречным — ты в этом сама убеждалась каждое утро. Выходные ты часто проводила снаружи, среди цветов. Успокаивало... — Спасибо! — дежурно поблагодарила ты, закрывая калитку на замок. — Ну, пошли? Мне надо в студсовет зайти. Девушка сосредоточенно кивнула, начав шаг. Вы не были очень близки, хотя тебя довольно часто звали на всевозможные тусовки. Старшая Аобаджосай встретила тебя, как и всегда: груда девчонок мгновенно собралась возле капитана сборной по волейболу, что всегда был центром внимания, стоило ему появиться в коридорах. Ты довольно часто наблюдала за ним: тебе нравились мягкие черты его лица, необычные для Японии. Его сокомандники куда больше тянули на коренных жителей: острые скулы, большой лоб, ровная линия бровей. Совсем не то... Ты засеменила в кабинет студсовета, в котором уже было полным-полно людей и вороха из бумажек. Твоя рука тотчас же оказалась зажата меж тонких пальцев менеджера волейбольного клуба, что отвела в сторону от всей волокиты. — Т/Ф-сан, как продвигаются портреты? Мне уже нужно отправить их в журналы в ближайшее время. — Знаю-знаю… Ты запустила руку в свою сумку, доставая альбом, помеченный красной закладкой — особенно важный. Открыла на нужных страницах, показав взволнованной девушке. Та с опаской приняла его, рассматривая наброски. — Только Иваизуми-сан не до конца дописан, но мы договорились встретиться после уроков, — виновато пояснила ты, заглядывая за плечо твоей собеседницы. На бумаге волейболист уверенно скрестил руки на груди, лицо — озарено такой редкой, очаровательной улыбкой. Отличная поза. — И… — А Ойкава-сан? — как-то слишком строго осведомилась менеджер, продолжая изучать физиономию Хаджиме. — Капитан — самое первое дело. Ты молча перелистнула альбом, тыкая в самый конец, просто усеянный разными ракурсами Тоору, которые успевала ловить в коридорах. У него не было времени нормально попозировать тебе: то бесконечные тренировки, то «свидания», то девушки облепляли, мешая нормально срисовывать его черты лица. Ужасно, словом. — Ну, этот хороший… — менеджер задумчиво тыкнула в центральный, на котором парень браво держал мяч в длинных пальцах. — На обложке будет хорошо. Только — бога ради! — доделай их к субботе. Ты серьёзно кивнула, убирая альбом обратно в сумку. Меньше всего на свете ты хотела подвести клуб своим нехорошим графиком. Всего две недели назад тренеры сборной попросили тебя нарисовать портреты каждого игрока команды для какого-то особенно крупного спортивного журнала: редакторы в последний момент сообщили, что фотографии их не устроят — слишком заезженно. И тогда эту задачу передали тебе, а ты с трепещущим сердцем принялась за работу: всё же твоё имя будет сверкать на глянцевых страницах! Проблемы возникли тогда, когда действительно пришлось заняться до жути популярным капитаном. Может, стоило попросить Иваизуми всё же назначить вам нормальную встречу без посторонних? Ты отсидела первые уроки, смотря на физиономию Ойкавы в своём альбоме: скетч и правда получился отличный. Вот только тебе не совсем нравился переход от скул к подбородку: у Тоору он был до жути острый и выразительный, в отличие от мужественного профиля Хаджиме. И как, спрашивается, перерисовывать, если именно это место то и дело перекрывали фанатки высокими хвостами и протянутыми к капитану руками? Загадка. На обеде ты мирно устроилась на крыше прямо вместе с рисунками, а бенто отложила в сторону. Сосредоточенно стёрла нижнюю часть лица Ойкавы, закусив кончик карандаша. Может, всё же по каноничным пропорциям просчитать?.. Крыша наполнялась людьми, но ты мало следила за происходящим вокруг. Отвлекли тебя от твоего дела только чужие ноги, уверенно упёршиеся в плитку перед тобой. — Т/Ф-чан? Классные рисунки! — проронили сверху, и ты удивлённо подняла взгляд, встречаясь с ореховыми глазами связующего сборной, синхронно погребая альбом в кардигане. Судя по всему, ты застала один из немногочисленных моментов, в которые парень не был окружён девушками. — Ива-чан сказал мне, что ты работаешь над нашими портретами для журнала, — продолжил Ойкава, уверенно кладя руку на бедро. — Вот и решил подойти, поблагодарить от лица всей команды. Сейчас тоже занята, да? — Спасибо… — смущённо пробормотала ты, убирая руки со скетча. — Вообще-то остался только твой, но всё никак не получается. Тоору наклонился, оглядывая свою физиономию с каким-то особенным самодовольным трепетом. На самом деле, вы впервые находились так близко друг к другу, и от сладковатого запаха одеколона парня стало не слишком хорошо. Волейболист сел рядом с тобой, продолжая рассматривать альбом, затем бесцеремонно схватил его, подняв в воздух, словно ребёнок, увидевший красивую бабочку. — Шутишь? Я же тут как вылитый! Дай-ка поищу Ива-чана… — Он на другой странице, — ты сама перелистнула на нужную. — Вот… И рядышком — Ватари-сан. — Красавцы! — Ойкава довольно улыбнулся, возвращая тебе скетчбук. — В журнале это будут лучшие страницы. Ты ярко улыбнулась, почувствовав поселившийся в животе рой бабочек. Затем замялась, наконец находя в себе силы продолжить диалог: — А можно я… Срисую тебя, пока ты здесь? Тоору ужасно удивился, округлив ореховые глаза. — К-конечно! Мне встать или… — Нет, всё в порядке, — ты глубокомысленно принялась черкать карандашом по бумаге. — Вот так… Ещё минуты две над вами царило молчание: волейболист боялся пошевелиться, словно оловянный солдатик. Но затем немного расслабился, следя за твоими размеренными движениями. — Наверное, круто иметь такой талант, да? — вдруг подал голос он. — Мне не понять, думаю... — Это не талант, — проговорила ты, бросая на капитана внимательный взгляд. — Годы работы — и только. Тоору сдвинул брови к носу. — Не хмурься, пожалуйста, — попросила ты. — У тебя линия скул съезжает. — П-прости! — он послушался, расправив складку на лбу. — А поступать куда будешь? В Токио, да? — Куда-нибудь, лишь бы не здесь, — отозвалась ты, заканчивая рисунок. Вышло и правда намного лучше: лицо капитана приобрело присущие лукавые искры. — А если не получится, то... Помотала головой. О проигрыше не может быть и речи. — Либо всё, либо ничего, да? — ухмыльнулся Ойкава, явно довольный таким ответом. Ты небрежно дёрнула плечом, смущённо улыбнувшись. — Я тоже… Поставлю на кон всё, что у меня есть, — поделился Тоору как-то слишком тоскливо. — Мечтаю уехать отсюда да поскорее. — Уехать? Почему? — Много лишних воспоминаний и соперничества. Знаешь то чувство... Когда тебе ну просто необходимо сбежать? Дыхание спёрло, сердце принялось отстукивать в висках, пальцы сжали карандаш до хруста. Ойкава усмехнулся, возвращаясь в предыдущее, легкомысленное состояние. Вы понимали друг друга без слов. Хоть и были противоположностями, но при этом — до невозможности близкими. — Может, уедем вместе? Кто это сказал? Ты поглядела на капитана, что победоносно улыбнулся. Выходит, он? — Что, правда? — ты почувствовала, как кончики твоих ушей против воли зажигаются красным пламенем. — Я не бросаю слов на ветер, Т/Ф-чан, — Ойкава гордо выпрямил спину. Будто и правда ждал ответа, вцепился в тебя хищным взглядом. Подумав, ты согласно кивнула, проводя последнюю линию. Капитан знаменитой сборной и правда вышел красивее остальных игроков. Да и он сам был красив — чего уж таить? Тоору протянул тебе мизинец, и ты нерешительно повторила жест. Детский... Но до безумия искренний. Клятва на мизинчике.