шрамы

Мишель сидела на кресле, сжавшись в комок. Глаза опухли от слез, а взгляд смотрел в никуда. Прошло два дня с того вечера, как Тони сбил автобус. Девушка почти не спала с того момента, как ей об этом сообщили его родители. Во- первых, весь первый день она провела около его палаты, надеясь на лучшее, мечтая снова увидеть его. Ее отправили домой, но и тут она не могла уснуть. Голову переполняли множество вопросов. Как он себя чувствует? Когда придет в себя? Будет ли прежним после пережитого? Что ответил бы, если бы не автобус? Голова просто раскалывалась, а вопросы и рассуждения о них причиняли почти физическую боль. Она плакала почти не замечая этого, лишь изредка вытирая их, что бы посмотреть кто пришел: мама или кто-нибудь из ребят. Разговоры выходили скомканными и быстро прекращались, после постоянных неловких пауз. Ну а что можно сказать в такой ситуации? "Мне жаль что его сбил автобус?" или "Как ты себя чувствуешь?" А еще ее мучили кошмары. Тони раз за разом сбивал чертов автобус и раз за разом Мишель просыпалась с криком. Лишь один раз, когда она задремала с чашкой давно остывшего кофе и ей понравилось то что она увидела. Тони здоровый и счастливый смотрел ей прямо в глаза и хитро улыбался: -Чего такая грустная, Буфера?- сказал он радостной интонацией. Но все очень быстро пропало, а кружка треснула, упав на пол. Все что осталось от тех счастливых минут сна- это лужа кофе посреди комнаты. В комнате было темно, из-за плотно закрытых штор и поэтому девушка не могла увидеть своего отражения сидя в кресле. Мишель было интересно как сильно ее изменили настолько сильные переживания и она свесила ноги, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Но не успев сделать и шага, она села обратно, скорчившись от боли. Один из осколков от кружки впился ей в ступлю. Девушка аккуратно достала кусочек керамики и посмотрела на свою ногу. Порез был довольно глубоким и из него обильно сочилась ярко-красная кровь. Наверняка останется шрам. Шрам... Мишель задумалась о том сколько у нее этих шрамов. И речь не о том шраме, который она заработала, упав с велосипеда в 10 лет. И не о шраме на ладони от духовки. Душевные раны тоже причиняют боль и от них тоже остаются шрамы. Самый большой оставил Тони.Мишель знала, что он никогда не ценил ее по-настоящему и никогда не любил ее так, как она его. Он просто к ней привык. Ему просто было легко с ней.Он просто не хотел ее отпускать. У него всегда все просто. Даже завидно как-то. Еще родители. Матери всегда было не до нее, а с появлением Малкольма, Анна вообще забыла о том что у нее есть дочь. Декор, новый муж, новые возможности! Она смело смотрела в будущее, а Мишель была частью ее прошлого и, следовательно не очень-то входила в ее грандиозные планы. Маленькие шрамики, которые Мишель получала от самых дорогих людей, превращались в шрамы, которые уже никогда не пройдут. Они будут болеть по ночам, саднить во время моментов счастья, но когда-нибудь они перестанут быть важными и все прекратится. Когда-нибудь... Но не сейчас. Странная картина. Мишель сидит в кресле, растрепанная и растерянная, со ступни на пол капает кровь, а по щекам бегут слезы. Но она не замечает этого, из-за поглотивших ее мыслей. В комнату кто-то постучался, но Мишель не обратило на это внимания, как и на то что она что-то шептала: -...Шрамы, шрамы, шрамы...