Дитя и Демон

      Тихие, робкие шажки разносятся по пустынному коридору студии. Бледный, желтый свет равномерно освещал пол и стены, обшитые деревянными досками. Все здесь выглядит, как не взаправду: стилизованное, будто вырванное прямиком из страниц книжки в реальный мир. Только вот… случайная посетительница была живым человеком, по крайней мере, таковой себя считала. Было странно то, что она попала в подобное место, хоть оно и имело свой пугающий шарм. Девочка любила сказки и поучительные притчи, но питала надежду в то, что это все просто хорошо сделанные декорации и вот-вот, например, за тем поворотом, она увидит привычные ей вещи, без мультяшной простоты.       На некоторых стенах висели плакаты с анонсами мультфильмов, с некоторых постеров на маленькую гостью смотрели доброжелательные и задорные лица персонажей и чаще всего из общей композиции выделялась широкая улыбка с ровным рядом зубов. «Маленький крошка дьявол» или же «… дорогуша дьявол». Смотрящей на все это девочке больше пришелся по душе первый вариант, если бы кому-то было интересно ее мнение.       Здесь было пусто. Однако не покидало ощущение, что где-то все же кто-то есть. Этот кто-то следить за ней? Или призракам сей студии безразлична судьба еще одной заблудшей души?       Девочка в очередной раз протирает глаза кулачками, не веря тому что видит: кругом светло-коричневые, приглушенные желтые и смешанные серые оттенки там, где у предметов должны быть тени. Изредка ей встречались небольшие лужи чего-то черного и отблескивавшего свет, когда она отворачивалась, у нее пробегали мурашки по спине — подспудно чудилось, что эта жижа начинает сама собой колыхаться и чуть шевелиться по собственной воле. Но, стоило ей обернуться на то вещество, как возникала неуверенность и досада — почудилось. Это просто… краска? В любом случае не хочется прикасаться к этому.       Спустя час или чуть более маленькая Одри вышла на внутренний балкончик и разинула рот, рассматривая диковинную махину, висящую высоко над провалом, куда тянулись необычайно толстые цепи. Словно какой-то художник нарисовал механизм в несколько гротескной манере и нарочно пририсовал преувеличено большие звенья, что удерживали конструкцию. По правде, она не знала, какие должны быть они, чтобы нормально держать вес, но даже на ее несведущий взгляд, это было чересчур. Штука была внушительной — так думалось девочке, до тех пор пока намного позже она не встретила по-настоящему гигантскую машину — копию этой, но масштабнее.       Долго разглядывая диковинку, девочка отметила, что если бы кто-то решил поиграть в прятки, то мог бы опрометчиво выбрать ту широкую трубу для укрытия и залезть внутрь. Под этой трубой, что изгибалась под 45 градусов вниз понемногу стекало то черное вещество, что встречалось ей и раньше просто разлитым на полу. Капли срывались с железного края и уходили в поддон, имевший решетку, чтобы туда уходила жидкость, но не забивался другой мусор. Возможно, на нее также вставали ногами, когда чистили или чинили. Не из воздуха же она взялась, верно? Ее кто-то спроектировал, инженеры собрали.       Одри чуть пообвыкла к странной цветовой гамме и ей уже не казалось, что все непривычно монохромное. Да, цветов определенно не хватало, откуда-то она была убеждена, что есть что-то помимо этих деревянных стен, картонок с персонажами и черных луж. Это знание было у нее, но одновременно она не припоминала ничего конкретного — и это тревожило и нервировало. Девочка двинулась дальше бродить по помещениям, исследуя неизвестную территорию, и пытаясь понять, для чего она здесь и нет ли кого-то, кто помог бы. Однако ей никто не попадался на глаза и лишь изредка она слышала приглушенные шорохи, и будто бы чью-то осторожную поступь, но никто к ней не выходил и на голос не откликался. «Может мыши?» — подумала она, но эта мысль показалась глупой. Нет тут грызунов, никто не пробовал на зуб дерево, мебель и не было ни специфичного запаха, ни помета, который те оставляли бы.       Незваная гостья перестала понимать, сколько уже бродит по пустынным помещениям и всякий раз, как она думала, что она обошла все, внезапно обнаруживала еще коридор, ведущий в похожие секции. Внутри неприятно засосало под «ложечкой». Складывалось впечатление, что ходишь кругами. Когда отчаяние стало подступать и уже ничего не помогало прогнать холодок, она приблизилась к очередной двери, чтобы проверить открыта та или нет, как услышала нехороший треск досок. Внезапно, коридор содрогнулся и она в тот же миг полетела вниз, не успев зацепиться за край уцелевшего паркета.       Перед глазами мелькала неровная стена, затем плотный грунт с редкими камнями, затем вновь показались обломки досок и пятна чернил — это все что она успевала замечать, с ужасом понимая, что рано или поздно достигнет дна и разобьется.       Оглушительный «плюх» огласил нижний этаж. Одри забарахталась, запаниковав, что утонет в чернилах, однако ноги ступили на твердое дно и она вынырнула. Черное озерцо доходило ей до средины груди и она вся была в чернилах. Кое-как она счистила краску с лица и огляделась. Снова небольшие комнатки и коридоры… Девочка тяжело вздохнула. Живот жалобно заурчал.

***

      Голод был едва выносим и, когда носа достигли приятные запахи жареной и вареной пищи, девочка смогла приободриться и ускорилась. Ее поразило то, что она увидела, когда осторожно высунула головку из вентиляции. «Столовая маленького дьяволенка» была небольшой, но уютной. Не просто какое-то скромное кафе без лишних изысков и украшений: здесь стояло радио, из которого лилась мелодия, висели на стенах постеры и многие из них она раньше не встречала в анимационной студии Джоуи Дрю. То, что она находится именно в студии, она поняла из частых надписей, горделиво красующихся на стенах в разных местах. К счастью, она умела читать, хоть и медленно, с запинками.       Одри нашла пару нетронутых пончиков и открытую банку беконного супа на столах. Она с наслаждением откусывала поочередно от каждой сладости и заедала супом, ее не смущало такое сочетание. Внезапно в стороне, где была кухня и склад, послышался грохот и чьи-то придушенные крики. Девочка подорвалась и спряталась в бочке. Все шумы стихли и она осторожно выглянула, заметив, что дальше есть убежище по надежнее, так называемая «Чудо-Станция». Она собиралась перебежать к ней, ручка была высоковата, конечно, но она смогла бы дотянуться. Боковым зрением девочка заметила движение и к ее ужасу, по стене проползла зловещая тень. У нее были тонкие ноги и руки, тощее тело с шипами и большая голова в виде перевернутого полумесяца, рогами вверх. Она вжалась в стенку так, чтобы с той стороны не было видно, что кто-то прячется в пустой бочке с проломанной стенкой. Томительные секунды текли и тишина давила на сознание, но когда вдруг раздались тяжелые шаги, они будто сразу оказались слишком близко, будто существо ступало тихо, но в какой-то момент передумало и стало шуметь, терроризируя и подавляя мультяшное пространство. — Чернила шепчут… — Раздался потусторонний, нечеловеческий голос, а затем громко зарокотал, прежде чем продолжить, — …что ты здесь. Лучше тебе бежать, пока можешь… Прятаться бесполезно, дитя Машины!       Девочка обмерла, плотно закрыв рот ладошками, чтобы не издать ни звука. Сердце забилось в бешеном ритме, казалось, его отчетливо слышно постороннему. Послышалось звериное рычание, перед отверстием встала черная нога, оканчивающаяся копытом с потеками чернил. Малышка пискнула, когда край обхватила когтистая лапа и резко наклонила, явив лик говорившего. Она должна была испугаться: уродливая морда без глаз, мощная челюсть и ряды ровных зубов, оскал, меньше всего напоминающий ту добродушную улыбку маленького демонёнка Бенди на плакатах. И чудовищным образом именно она недвусмысленно говорила, что перед ней — что-то, что должно было стать олицетворением этого главного персонажа мультиков. На груди издевательски болтался поникший бант, покрытый черными пятнами. И все же что-то всколыхнулось в груди девочки белой птицей. Она сосредоточилась на нем, вглядываясь в черты чернильного существа, и прислушивалась к себе.       Удивление. Перед ней был монстр, но от него явственно исходило что-то… родное? Озадаченность. Это звучало дико, поскольку подобное должно было исходить именно от человека, являющегося твоей второй половиной. Замешательство. У сего гротескного существа явно не было души. Уверенность и радость. Одри как-то сразу это поняла, как знала свое собственное имя и то, что за пределами студии существовал и иной мир тоже. Малышка поняла, что нужно сделать, чтобы все вернулось в нужное русло и потекло правильной чередой событий.       Для нее эти секунды длились долго, пока она размышляла, рассуждая почти как взрослая, хотя в действительности они смотрели друг на друга от силы секунды три.       Пока она с любопытством изучала его и прислушивалась к своим ощущениям, Зверь хищно и довольно застрекотал, забулькал чернилами, что вскипели в теле. Он совершенно ничего не чувствовал, кроме желания покарать слабую, порвать ее на клочки, насыщаясь предсмертной агонией добычи. Демон облизнулся и наклонил голову ниже, втягивая запах. Дети попадались ему раньше и не были диковинкой, хотя их было очень мало в темном королевстве.       Он замер, когда малявка уверенно протянула руку и коснулась одного его длинного пальца. Через секунду его пронзило что-то, но зная не так много чувств, Демон принял это за боль. Он тотчас отбросил бочку с человечкой в сторону и отскочил, зло шипя. Место прикосновения зудело, словно его ужалила оса или укусила болотная гадюка. Чернильная шкура засветилась бледно-золотым и от места касания поползли тонкие линии, складываясь в замысловатый узор. Он намеревался отсечь себе кисть, пока зараза не распространилась дальше, и позже отрастить новую из чернил, но незнакомые ощущения заполонили его и отвлекли. Владыка темных луж со смесью чуждых ему чувств, которые он не мог отделить друг от друга и не понимал, воззрился на девчонку. Та выбиралась из-под кучи досок, что осталась от бочки, дрожа и приглушенно постанывая. Чернильный Демон ощущал через чернила, что мелкая поранилась и ушиблась в нескольких местах, но он больше не ощущал удовольствия от чужих мук. Запоздало на него накатила волна странных ощущений и монстр как-то отстранено подметил, что они не его. Неприятный зуд, переходящий в мерзкое покалывание, словно избирательно втыкали тонкие и длинные иголки и одновременно что-то сродни ушибам.       Демон встряхнулся, не желая верить в очевидное, пытаясь избавиться от фантомных ран и возвратить привычное видение мира. Бросив взгляд на конечность, он успел уловить, как быстро пропадали странные символы, а в худой груди поселилось приятное тепло. Это не было похоже ни на что, что он когда-либо испытывал. Будь оно чем-то в физической оболочке, он моментально и с особой жадностью поглотил бы это в себя, такое сладостное сияние, обещающее райские наслаждения, от которого не устоять… однако оно уже было внутри. Добровольно. Монстр шокировано провел конечностью по собственным ребрам, впервые в жизни теряясь и путаясь. Слишком много произошло за считанные секунды.       Из глубокого шока Демона вырвал тихий плач. Он словно дернул за ниточки его худощавое тело. Раньше эти звуки привлекли бы хищника по иной причине: в его непосредственной близости никто не смел даже громко вздохнуть, не то что лить слезы. Они никогда не разжалобят чернильного Владыку и лишь подогреют жажду убийства — об этом знали все обитатели чернильного мира. Сейчас же звуки были просто неприятны, без пробуждения инстинктов монстра. Демон, странно шатаясь, как оглушенный пыльным мешком, побрел к дитя, намереваясь разъяснить все для себя. Он нерешительно окаменел, чуть склонившись к девочке, и вопросительное порыкивание вырвалось само собой.       Одри громко шмыгнула носом, размазывая слезы и грязь по лицу и задрала голову, потому что черная мордастая штуковина нависла над ней и пялилась сверху вниз. Крошка не видела его глаз, но каким-то образом была уверена, как именно «это» глядит на нее. Сейчас оно было непонимающим, но уже не враждебным. Боль отошла на второй план, ведь ей вновь захотелось прикоснуться к странному озлобленному существу. Оно явно страдало уже много лет, невзирая на то, что без души сносило это куда лучше, чем иные.       Зверь отскочил, как ошпаренный, угрожающе рыча и разбрызгивая слюну, и широко растопырил когти, подергивая ими, как паук тонкими лапками, обозначая, что следующее движение ребенка станет последним. — Не бойся. — Чуть слышно проговорила девочка, чувствуя некоторую иронию в их двоякой ситуации. По-нормальному, это ее должны утешать, ведь ей причинили вред и она напугана и не знает, где очутилась. Однако все вывернулось наизнанку и перемешалось, а ей вдобавок приходилось уговаривать монстра пойти на контакт. — Я не… — Еще слово — и ты будешь хрипеть в агонии, в луже собственных чернил! — взревел монстр. Его явно взбесили ее слова и тон, с которым к нему обратились.       Малютка огорченно вздохнула, опуская исцарапанную руку. Боль от ссадин и синяков вновь подступила, к тому же она занозила кожу в двух местах. Она медленно скинула с себя остатки досок и щепки, привстала, игнорируя усилившееся рычание, оперлась спиной о стену, стараясь побороть новый поток слез и сглотнуть ком в горле.       Так они и стояли друг напротив друга некоторое время. Дитя осторожно осматривала себя, вытащила занозы и, к счастью, кончики не обломались и также вышли. Чернильный Демон шипел и порыкивал, несколько раз вздрогнув синхронно с Одри, когда та случайно задевала сильно пострадавшие участки тела. Зверя трясло от бессильной ярости и острого осознания происходящего: он стал УЯЗВИМ. И причиной, первоисточником этого стала наглая соплячка, что посмела дерзко коснуться его и, что выводило из себя как никогда, расплата так и не настигла ее.       Стряхнув с себя в третий раз пыль, которой уже почти и не было, она осмелилась взглянуть в лицо чернильному Ужасу. Он с подозрением отслеживал каждое ее движение и напрягся сильнее, когда их взгляды встретились. Девочка откашлялась, прочищая горло, и тихо, словно могла спугнуть устрашающего Демона, произнесла: — Слушай, мы так и будем стоять так?.. — Рычание незамедлительно возобновилось и пространство буквально зазвенело от жгучей злобы и едва сдерживаемого бешенства. — Тебя не должно сущес-с-ствовать, букашка. — Срываясь на мерзкое шипение, цедил Владыка чернил. — Ты — ошибка, к-как ты пос-смела?!.. — Он перестал находить слова и перешел на странные булькающие звуки, словно кто-то решил вскипятить чернила. Возможно, это даже был не просто оборот речи…       Плечи Одри опустились, а вслед за ними и взлохмаченная головка. Она ощутила неприятную тяжесть и усталость. Его слова задели, но обижаться или пытаться объясниться — не было сил. Глаза слипались. Дитя бросило взгляд из-под занавеса спутанных волос на своего Второго. Тот продолжал бесноваться и начал метаться по столовой, как загнанный в ловушку зверь. По сути, если подумать, именно так и было. На девочку накатило странное апатичное состояние и она решила прилечь прямо там, где стояла — сквозняков здесь не было, пол был жестким, но не холодным. Если пытаться найти место поудобнее, то был риск того, что Демон поранит ее, не вполне отдавая себе отчет о последствиях. Она соорудила подобие гнезда из остатков бочки и опустила голову на ладошки, погружаясь в царство Морфея.       Кажется, Владыка темных луж что-то ломал и громогласно ревел, проклиная все на свете, но это доходило до малышки, как через толстый слой ваты. Она не знала, что именно сделала, когда прикоснулась к чернильному существу, который без всяких сомнений был ее Вторым и единственным, однако отчетливо чувствовала опустошение и ноющую боль у сердца.       Передача частички души потребовала много сил от смертной.       Намного позже, сумев выплеснуть часть злости на окружающие предметы и подвернувшихся живых существ, обуздав клокочущую тьму, Демон вернулся по следу. Он вел невидимой призрачной дорожкой к странной, почти что пугающей его мелочи, что он по какой-то причине не мог навредить больше допустимого, как бы не хотел. Возможно, это был страх перед неизвестным. Он никогда раньше не боялся. Монстр не ведал об этом чувстве.       Так или иначе, но он подошел к уснувшему дитя, протянул лапу с длинными когтями и раскрыл пасть, ожидая, что вновь почувствует привычную жажду жестокости … но на него накатила лишь усталость и толика безразличия. Безразличие он ощущал и раньше, а потому чуть успокоился, ухватившись за привычное. Он опустил конечность, так и не коснувшись сам малютки, и тяжелой поступью направился восвояси, бросив напоследок брезгливый взгляд на человеческий комочек.       «Слабые здесь гибнут первыми. Уязвимость — страшный порок и источник дополнительных мук. Здесь безумие — неотъемлемая часть бытия и отравляет всех, и только страх перед Смертью не дает кануть во тьму окончательно.»       «Порочный цикл страданий и отчаяния. Воскрешения и гибели. Плод Джоуи Дрю, что так и не был напоен любовью творца. Бессмертная гидра с гниющей чернильной плотью — существует, но не живет по-настоящему… Измениться ли это когда-нибудь?»       Демон длинно выдохнул, противясь, но не имея силы остановить начавшиеся в себе изменения. Сам собой возникал иной взгляд на все, что он когда-либо пережил ранее. Он заскрипел зубами, чувствуя, как ослаб — он все еще силен и могуч, но Демон знал свои истинные пределы и они сдвинулись в сторону убыли. Из-за козявки он тоже временно слабеет теперь… И голод, что он ранее ощущал, судя по всему, принадлежал ей.       Ужас искаженного мультяшного мира ужаснулся своему неутешительному заключению.