А закат был ал.

      Вечер тяжело спускался на Конфетную Страну. Становилось всё холоднее и холоднее, что казалось практически невозможным, учитывая, насколько высоко над Старр Парком находится эта маленькая страна.       Бледная фигура юноши вваливается в комнату. Всё тело чертовски болело! Особенно — ноги. Ощущение, будто он пробежал марафон, если не больше. А он всего-то расставлял конфеты и чутка побегал от оружия Мэнди!       Комната, в которую вошёл шут, была больше похожа на лабораторию злого и хаотичного шутника, но никак не на спальню: по столу и около него валялись баночки, колокольчики, мешочки, блёстки, стекляшки, ленточки, игровые кубики и даже хлопушки. По всей комнате были местами разбросаны фантики. Честер не был фанатом уборки. Ну, или к концу дня он уставал настолько, что просто не мог заставить себя что-то делать.       Тем не менее, кровать в комнате тоже была. Не заправленная, но мягкая и манящая. Даже не сменив одежду на более домашнюю, юноша повалился в постель, растрепав свои красные волосы.       Какое-то время он просто лежал, наслаждаясь тишиной, обретённой под конец дня. Однако, в конце концов, пришло неприятное осознание того, что Честеру совершенно не хотелось спать. А ещё ему не хотелось убираться что, впрочем, сейчас являлось единственным возможным занятием в его положении. Оставалось делать то, что шут так не любил.

Думать.

      Честер не любил размышлять. Каждый раз, погружаясь в мысли, его настроение было точь-в-точь как в той шутливой поговорке: «Начали за здравие, а закончили за упокой!» Шут мог долго смеяться над кем-то в думах, а потом, как-то случайно и плавно, довести себя до слез. Да, он плакал недолго, но, всё же, это не приятно. Не хотелось доводить себя до такого состояния снова.

Хотя… Может, и хотелось?

      Честер перевернулся, укладываясь на спину. Бледные руки скрещены на груди. Взор его голубых глаз устремлён на потолок.       «Ну вот, теперь я настоящая Королева Драмы!», — подумал юноша, и на его лице тут же загорелась лучезарная улыбка, а где-то из груди выпрыгнул короткий смешок.

Кстати, о королевах… Ну, вернее, о принцессах.

      Мэнди. Первое, о чём он подумал после этого полу-шутливого замечания была Мэнди. В голове сразу появились тысячи мыслей, которые заставили шута оголить все свои тридцать два зуба.       Мэнди была такой истеричной! А ещё, кажется, совершенно лишена чувства юмора! Даже если Честер провернет безобидную шалость, вроде подсыпать соль в кружку горького кофе, эта неумолимая и жестокая девушка не выдержит, заряжая свой посох для выстрелов. И Честер убегал от её пуль. Но никогда не мог убежать от её сердитого взгляда.       А ещё Мэнди, сама того не подозревая, кажется, убивала саму себя. Именно так. Убивала. Каждый раз при виде клиента она строила из себя приветливую и милую молодую девушку, но как только покупатель переступал порог — Её сладкое Высочество покрывала несчастного ребёнка всеми возможными оскорблениями, что только могли прийти в её голову, покрытую волосами цвета нежной-нежной мяты. Это явно выматывало её. Нужно быть дураком, чтобы не видеть этого, а Честер определённо точно дураком не был. Одного он не понимал: зачем так мучить себя? Неужели это было выгоднее, чем просто натянуть привычную мину, которая выглядела так, будто Мэнди проглотила десять кислинок за раз, и обслужить клиента? Ведь тогда настроение, наверное, могло бы улучшиться со временем? Честер не знал. Мэнди тоже.       И, да, хорошие качества у принцессы были. Например, она довольно ответственна и дипломатична, а ещё была бы чудесным шпионом! Мало того, Мэнди много чего знала. Иногда Честера пугал багаж её познаний. От философских вопросов на тему смысла жизни до точных наук — Мэнди знала практически всё. Многое, по крайней мере. А ещё Мэнди была, вы не поверите, довольно добра и терпелива! Честер бы никогда не заметил этого, если бы не задумался пару дней назад насчёт своих выходок.       Должно быть, никто из самых близких подданных не мог даже приложить мысль о её доброте именно из-за этого недовольного лица. Оно было таким всегда. По крайней мере, когда Честер познакомился со своей сахарной леди, всё было именно так.

Он никогда не забудет этот роковой миг, когда они стали знать друг о друге хоть что-то, кроме имён.

***

      Кажется, это была суббота. Чудесная, летняя суббота. Ветер качал травинки и листочки, но те всё равно не шумели. Солнце уже было близко к тому, чтобы закатиться за горизонт.       Магазин «Rainbow Candys» только начал выстраиваться. Он выглядел так, будто был собран из крошек печенья, а крыша держалась на солёной карамели, и могла вот-вот растаять. Хотя… Может, это и было в самом деле так. Честер не мог ручаться за правила Конфетной Страны. Если честно, он был здесь лишь раза четыре за всю свою жизнь, однако оставшееся время вплоть до своей кончины хотел провести именно здесь.       Шут беззаботно наблюдал за этим зданием на травке, поедая яблоко, которое, какого-то чёрта, оказалось в его коробке. Наверное, надо было подумать о дальнейшей работе здесь… Но это позже. Сейчас нужно расслабиться и просто ждать указаний от владелицы магазина — Её сладкое Высочество Мэнди.       Он чувствует, как что-то холодное касается его плеча и инстинктивно вздрагивает. Сзади него стояла именно эта принцесса. Высокая, с загорелой кожей и двумя хвостами, цвета нежной мяты. На макушке красовалась корона. Худому тельцу придавали объем лишь короткая малиновая кофточка и красные брюки, который были очень широки в области бёдер. Она казалась смесью могущества и нежности, вот только лицо её не изображало ни того, ни другого. Лицо было… Кислым. Очень, очень кислым.       — Ам… Привет? — заговорила девушка. Её голос был так нежен, словно вовсе не голос это был, а душистый и сладкий мёд, стекающий со рта — Напомни, как там тебя… Честер. Да, я вспомнила. Честер. Ну… Думаю, моё имя ты знаешь, да? Я Мэнди, — на всякий случай добавила девушка. Она говорила расслаблено, если не учитывать редкое дрожание голоса — теперь я — твоя начальница, и всё такое… В общем, надеюсь, мы поладим, Честер.       — Мэнди? Это типо как «конфета», только с ошибкой? — не переставая жевать, спросил Честер. Однако, он довольно быстро осознал, что это верх невежества, и, проглотив фрукт, мило улыбнулся собеседнице — Конечно поладим! Я всегда лажу с девочками, вроде тебя! Я хотел сказать, с принцессами вроде тебя.       На это Мэнди лишь закатила глаза:       — Ну и много ли ты повидал принцесс?       Честер задумался.       — Ну… Ваще-то, ты первая… Но я всё равно уверен, что общий язык мы найдём! Ты только взгляни на это! — Честер сорвал с колпака колокольчик, размером с мячик для настольного тенниса и протянул его собеседнице — Вот! Держи! Держи его крепко, и произойдёт ма-а-аленькое чудо!       Мэнди кинула недоумевающий взгляд на Честера. Пусть взгляд и гласил: «Ты, чёрт возьми, серьезно?», Мэнди все равно приняла жест и в её руках оказался позолоченный шарик. Честер предпочёл отойти на безопасное расстояние. Что принцесса уже не делала с этим шариком: и крутила в смуглых ладошках, и била по ним ноготком, и катала между руками. Ничего не происходило.       — Какая-то не впечатляющая шутка у тебя. Ничего не происхо…       Прежде, чем она успела договорить, она вся с ног до головы оказалась посыпана розовыми блёстками. Девушка тут же закашлялась, от чего упустила из рук шарик. В это время шут буквально по полу катался от смеха! Вот ведь умора! Как принцесса может быть такой доверчивой?       — Маленький. Кхе-кхе… Маленькое чудо? Ты издеваешься?! А если бы я задохнулась?! Идиот!.. Угх! — в перемешку с кашлем возмущалась Мэнди, уже готова к тому, чтобы сорвать с юноши колпак ровно в тот момент, когда её плечи перестанут бешено дёргаться.       Так он узнал, что она не любит шутки. Так она узнала, что он ужасно взбалмошный непоседа. Так они поняли, насколько тяжело им будет работать вместе.       Тем не менее, это — всё ещё единственный день, который Честер помнил во всех деталях. Даже то, что сзади принцессы ещё не было фиолетового плаща, а он ещё не носил эмблему в виде золотой конфеты на груди. Даже то, что она ещё не пользовалась посохом. Даже то, что закат был, как её кофточка, плавно переходящая в его волосы.

***

      От столь важных воспоминаний, его душа снова воспарила. В животе быстро зашевелили крыльями бабочки, пока улыбка из злорадной становилась все теплее и теплее.       Почему он вообще так мало думает о Мэнди?       Да потому, что видит её каждый день. Не хочется думать о тех, чьи лица мелькают перед тобой ежесекундно. И всё же, иногда ты задумываешься на их счёт. И иногда это очень приятно.       Честер находит в себе силы встать и подойти к окошку. Маленькому, но, всё же, окошку. Ещё не сверкало. Небо украшал закат. Не тот, который помнил Честер, это не был закат Её сладкого Высочества и шута. Но этот закат тоже был очень красивым.