Scream, Rosetta

      Розетта была вынуждена прервать свое прощание с семьей благодаря отцу, потому что, честно говоря, если бы он смотрел на нее еще несколько секунд, то просто отказался бы уезжать.       Итак, пообещав позвонить им позже через хрустальный шар, она вернулась в школу, где решила немного прогуляться, прежде чем вернуться в свое общежитие.       Вот так она и оказалась на балконе пятого этажа.       Она внимательно смотрела, как автомобиль Ларча выехал за школьные ворота и исчез за покрытой лесом территорией. Наблюдение за их отъездом вдруг сделало все таким реальным, и только сейчас она поняла, что проведет, по крайней мере, шесть месяцев вдали от семьи, всего пару раз навещая их.       Она надеялась, что с Пагсли все будет в порядке.       Ее мысли унеслись дальше, когда небо потемнело, давая ей понять, что она провела целый час у перил, любуясь природой. Хотя она не до конца осознавала это до того, как кто-то не попытался ее убить.       Убийство, возможно, это слишком преувеличенное обозначение, но парень явно старался не выдавать свое присутствие, и Розетта совсем не замечала его, пока что-то не шевельнулось в районе ее периферийного зрения, а громкий крик не слетел с ее губ.       Парень тут же съежился.       — Какие у тебя легкие, — он попытался пошутить, но заметил, что она все еще встревожена. — Извини, я не планировал пугать тебя до смерти. Ты просто выглядела немного… — он махнул рукой. — Я не хотел прерывать твои размышления.       Когда девушка почувствовала, что ее сердцебиение возвращается к нормальному ритму, она позволила себе слегка усмехнуться, кладя ладонь на грудь:       — Это действительно превзошло все ожидания семьи Аддамс. Скажи моим родителям, что я испугалась мальчика-подростка, и меня начнут избегать.       — Должен быть честен, крик тоже был неожиданным, — прокомментировал он, подойдя на несколько шагов ближе. — Когда я видел тебя в последний раз, у меня не сложилось впечатления, что ты способна испугаться.       Брови Розетты слегка нахмурились, пока она изучала его лицо, уже давно понимая, несмотря на темноту, покрывающую его, что это был Ксавьер Торп, замученный художник из Невермора.       — В последний раз? Во… во дворе?       — Нет, нет, несколько лет назад на похоронах. Ксавьер Торп, хотя сейчас я, возможно, выгляжу немного иначе, — объяснил он, подходя еще ближе, чтобы лунный свет осветил его лицо. — Семья Аддамс была там, и ты тоже.       Розетта застыла с растерянным выражение лица, пока не прошло некоторое время, и она, наконец, не поняла:       — О, — воскликнула она, кивая один раз. — Нет, нет, это, вероятно, была моя сестра Уэнсдей. Я не хожу на похороны… у меня от них болит голова.       Ее слова, кажется, вызвали у него не скрытый интерес, ведь он занял похожую позицию на перилах рядом с ней:       — Никогда не слышал, чтобы кто-то говорил, что от похорон болит голова.       — Точно, для незнакомца это может показаться странным, — Розетта закрыла глаза в легком смущение, прежде чем стряхнула это с себя. — Просто голоса… Стоп, это глупое объяснение. Если коротко, то Банши не особо любят похороны.       — Банши? — удивленно спросил он, но в его словах было слышно замешательство или, может быть, даже беспокойство. Девушка кивнула, ожидая, что он назовет ее странной или как-нибудь еще. — Это круто.       Взгляд Розетты метнулся к нему, пришло ее время удивляться. Может быть, Энид именно это имела в виду, когда сказала, что Невермор отличается от других школ, подумала она. Как бы то ни было, Розетта посчитала, что хорошо быть искренней и не получать ярлыки сумасшедшей.       — Круто?       — Ну, разве не полезно получать предупреждения? — спросил он, в то время как его глаза блуждали по лесу перед ними.       Девушка покачала головой.       — Я плохо это контролирую, так что не совсем, — честно ответила она. — Если только кричать во все горло перед всей школой раз в месяц — это не значит контролировать ситуацию, тогда да.       — Ладно, звучит не слишком весело, — он слегка усмехнулся, прежде чем взглянул на нее. — Хорошо, что ты сейчас в школе, где вопли во все горло во время урока считаются нормальными.       Розетта с усмешкой покачала головой:       — Это что-то вроде крика «мы все ненавидим школу» или «мой учитель пытается меня убить»? Надеюсь на последнее.       Ксавьер почувствовал, как уголки его губ приподнялись, но все-таки постарался оставаться серьезным:       — Скорее «мы все семья, и мы принимаем всех», но никогда нельзя сказать о чем-то точно, когда дело касается Невермора.       Веселье совсем покинуло лицо Розетты, когда она задумалась над его словами, но ход ее мыслей был прерван, когда взгляд переместился с парня на большую башню с часами, расположенную на другой стороне школы:       — О, черт возьми, я совершенно потеряла счет времени… Мне нужно распаковать вещи… Я… Мне нужно идти.       И так она и сделала, оставляя его на залитом лунным светом балконе только с одним вопросом… Ее имя, которое она так и не назвала ему.

∼

      Первая ночь в Неверморе прошла на удивление хорошо для Розетты.       Это могло иметь какое-то отношение к тому, что ждало девушку в общежитии, или, возможно, к разговору с замученным художником.       Неважно. Когда Розетта вернулась в комнату, подарок от мамы ждал ее на уже застеленной, благодаря Энид, кровати. «Корми один раз каждый вторник. Она любит красное мясо и иногда мух.»       Точно такие же слова повторила мама, когда она позвонила ей по хрустальному шару после открытия подарка. Можно с уверенностью сказать, что Розетта чувствовала себя польщенной тем, что мама доверила ей заботиться о своем любимом плотоядном растении, Клеопатре.       И поскольку сегодня был именно вторник, Розетта собралась, накормила свою третью соседку по комнате, а затем отправилась на свой первый урок: естественные науки.       — Розетта, поскольку мы уже начали парную работу над проектом, тебе придется присоединиться к Энид и Аяксу, — сказал учитель, когда урок начался. Аддамс кивнула и подтащила свой стул к дуэту, состоящему из одной взволнованной девочки и мальчика, который был не так уж и рад тому, что Розетта находилась менее чем в трех футах от него. — Мы продолжим тот эксперимент, который проводили в прошлый раз. Энид и Аякс, введите Розетту в курс дела, пожалуйста.       — Пойду принесу то, что нам нужно, — заговорил Аякс, вставая со стула и подходя к шкафу с оборудованием.              Энид повернулась к Розетте:       — Ладно, итак, нам нужно было выбрать, что мы хотели сделать, и Аякс согласился на проект, который мне нравится называть «конфета на несколько дней», — заметив растерянный взгляд Розетты, волнение блондинки немного улеглось. — Мы делаем кристаллизированные съедобные конфеты.       — О, поняла, — Розетта кивнула, наблюдая, как Аякс возвращается с полными руками.       Парень высыпал все содержимое своих рук на стол, не замечая пристальных взглядом окружающих из-за большого шума, которые произвел:       — На самом деле у них нет большинства съедобных продуктов, так то, возможно, придется сбегать на кухню.       — Поняла, — ответила Энид, принимая позу супергероя, и прежде чем остальные два члена группы смогли вымолвить еще хотя бы слова, она уже выбежала из класса, оставляя их в неловком молчании.       Розетта сидела и ковыряла ногти, пытаясь игнорировать многочисленные взгляды, которые бросал на нее Аякс, прежде чем это, наконец, стало слишком неловким даже для нее.       — Я не каннибал, — было первым, что она смогла придумать.       — Что? — пискнул он, запихивая змею, которая появилась после того, как заметила его тревогу, обратно под свою шапочку.       Девушка повернулась к нему:        — Парень, которого, по-твоему, мы убили с сестрой. Мы не съели его, он даже не умер, и я не имею к этому никакого отношения, — ее заявление, казалось, удивило его. Она покачала головой. — Хочешь совет? Сплетни обычно ложны или очень, очень приукрашены. Я вообще вегетарианка.       — Хм, — произнес он, все еще обдумывая все слова девушки. — А что насчет белки?       Застывшая в растерянной позе, Розетта приподняла бровь:       — Прости?       — Кто-то сказал мне, что твой брат однажды съел живую белку.       — О, — девушка слегка усмехнулась, и вскоре он неловко повторил ее улыбку, ожидая ответа. — Да, это правда, но в защиту могу сказать, что он лунатил.       Розетта хотела бы, чтобы Аяксу было комфортно общаться с ней, но все равно было довольно забавно видеть, как расширялись его глаза каждый раз, когда она говорила что-то слегка жуткое, поэтому, дождавшись Энид с материалом, который им был нужен, она продолжила рассказывать свои истории, которые пугали его. В конце урока можно было с уверенностью сказать, что они стали в некотором роде друзьями… ну, совсем в некотором роде.       — Они будут готовы примерно через неделю, — объясняла Энид, пока трио выставляло банки с цветной водой на полку. — И тогда мы сможем их съесть.       Гордые своей работой Розетта и Энид дали друг другу пять, прежде чем брюнетка извинилась и ушла. Они с Уэнсдей договорились встретиться после уроков, потому что именно так и было каждый день в каждой школе.       Как и ожидала, она встретила Уэнсдей за пределами школы, а ее фирменное суровое выражение лица было заметно за целую милю. Хотя она казалась немного более раздраженной, чем обычно, и у Розетты было ощущение, что это как-то связано с маленьким пластырем у нее на лбу.       — Тяжелый первый день на фехтовании? — спросила Розетта, шагая в ногу со своей сестрой.       Уэнсдей смотрела вперед:       — Я испытываю широкий спектр эмоций, и мне это не нравится. Не представляю, как ты живешь с этим каждый божий день.       — Ну, хорошо, ведь это доказывает, что ты, возможно, все-таки не социопат. Хотя, может быть, это и плохо, — Розетта бросила взгляд назад, когда услышала легкий шум, похожий на скрежет камня о камень. Она решила не обращать на это внимания.       Ее решение было неправильным, так как не прошло и секунды, как и она, и Уэнсдей смотрели вверх на падающую горгулью. Она падала с огромной скоростью, готовая раздавить их, если бы не кто-то, кто шел за ними.       Розетта не успела как следует отреагировать, как чья-то рука обхватила ее за талию и отшвырнула в тот же момент, когда она успела ухватить Уэнсдей. Старшая Аддамс с глухим стуком приземлилась на своего спасителя, черные волосы закрыли их лица, но она даже не взглянула на него, когда увидела свою сестру без сознания в нескольких футах от себя.       — Уэнсдей!

∼

      — С возвращением.       Слова Ксавера заставили Розетту встать со своего места и подойти к больничной койке.       — Я почти начала думать о том, что мне придется поместить тебя в список многих членов семьи, которые умерли глупым образом, — прокомментировала она, помогая сестре сесть.       — Последнее, что я помню, как шла через двор, рассказывая Розетте о смеси гнева, ярости и презрения к себе. Очень незнакомое чувство.       — Розетта, — прошептал парень, наконец-то узнав имя таинственной девушки. Заметив, что обе сестры Аддамс уставились на него, он покачал головой и продолжил. — Да, — он слегка хмыкнул, откидываясь на спинку стула. — Думаю, проигрыш Бьянке на многих так влияет.       — Потом я подняла глаза, увидела падающую горгулью и подумала «по крайней мере, мы хотя бы умрем оригинально», — ее взгляд обратился к Розетте. — Ну, или все-таки, ты права, и это было бы глупо, — она снова повернулась к Ксавьеру. — А затем ты нас оттолкнул. Почему?       Он пожал плечами, прищелкнув языком:       — Инстинктивно.       — Значит, ты руководствовался скрытым рыцарством, орудием патриархата, чтобы добиться нашей бессмертной благодарности? — спросила Уэнсдей, прищуриваясь. — Или, может быть, это было продиктовано желанием проявить себя после ночной близости с моей сестрой, — когда она заметила растерянное, а затем шокированное лицо Розетты, тут же добавила. — Видела вас с балкона общежития.       Закрыв глаза со вздохом, Розетта повернулась к главному герою этой истории:       — Она имела в виду «спасибо тебе, Ксавьер, от нас обеих».       — Я не хотела, чтобы меня спасали, — вмешалась Уэнсдей. — Я бы предпочла спасти нас сама.       Ксавьер усмехнулся и посмотрел на Розетту:       — Теперь я понял, что это не тебя я встретил в тот день несколько лет назад, — Уэнсдей наклонила голову, как бы говоря, что не понимает. — О, на похоронах моей крестной. Они с вашей бабушкой провели 20 лет в Европе, обманывая богачей и пользуясь дурной славой.       Розетта улыбнулась:       — Это правда похоже на нашу бабулю.

∼

      — Ты уверена, что можешь доверять этому нормису?       Розетта перевела взгляд с Энид, которая говорила, на свою сестру, которая смотрела на Тайлера Галпина, парня, который внезапно должен был помочь Уэнсдей выбраться из Джерико:       — Не думаешь, что он просто отвезет тебя в лес и убьет? — продолжала их соседка.       — Твое отсутствие заботы наводит на мысль, что ты все еще злишься на меня за то, что я замышляла побег за твоей спиной, — решительно заявила Уэнсдей, обращаясь к сестре, но все еще глядя на Тайлера, который разговаривал со своим отцом, шерифом. — И я верю, что смогу постоять за себя. Со мной все будет в порядке, если Розетта сможет сдержать мои планы в секрете от отца во время их вечернего созвона.       Упомянутая девушка вздохнула, ведь рассказывала отцу все, что происходило, вплоть до того, что она ела на завтрак. После минутного колебания она ответила:       — Хорошо, я сохраню твой побег в секрете.       С этими словами Энид и Розетта повернулись к девушке, которая уже через несколько часов будет далеко:       — Что ж, удачи и счастливого пути, — заявила Энид, предпринимая вторую попытку обнять, но Уэнсдей ясно дала понять, что не стоит этого делать. — Все еще не любительница обниматься, поняла.       Розетта подождала, пока Энид убежит и исчезнет среди множества людей на ярмарке, прежде чем сделала шаг к своей сестре:       -Я пропущу речь. Просто будь осторожна, — это было все, что она сказала, подняв мизинец.       Младшая девочка вздохнула и приложила свой собственный мизинец к пальцу сестры, сжимая его на три секунды:       — Пока, сестренка.       После всего сказанного и сделанного Розетта быстро кивнула и пошла в том же направлении, что и Энид, потому что знала, что если останется со своей сестрой на дольше, то в конечном итоге последует за ней. Розетта всегда следовала за Уэнсдей, но пришло время ей пойти своим путем.       И сегодня вечером этот путь привел ее в тир, где она смогла показать всему городу, что стреляет не так хорошо, как ее сестра.       — Ты должна сказать сестре, чтобы она держалась подальше от Тайлера, — Розетта обернулась на звук шагов Ксавьера, который подошел к ней, глубоко засунув руки в карманы своего серого пальто.       Она скользнула взглядом по его лицу, замечая распущенные волосы. Ему это шло. Затем она покачала головой и сделала последний выстрел.       Промахнувшись, она опустила пистолет:       — Конечно, можно указывать Уэнс, что делать, но она никогда не послушает. Если бы она захотела пойти на свидание с дьяволом, она бы пошла.       Попытка Ксавьера заставить Розетту предупредить Уэнсдей о Тайлере Галпине прошла не так, как планировалось. Она уже забыла, что он пытался ей сказать, в ту секунду, когда ее взгляд упал на колесо обозрения в глуби ярмарки.       Ее взволнованный визг заставил его обернуться, чтобы понять, на что она намекает:       — Нет…       — Мы идем, — заявила она, хватая его за запястье. — Я мечтала прокатиться на колесе обозрения с тех пор, как увидела, как один ребенок погиб на одном из них в Диснейленде.       Если это была ее попытка заинтересовать его, то она с треском провалилась, но он все равно последовал за ней.       Подбежав к мужчине, ответственному за аттракцион, она дала ему два билета, прежде чем он пропустил их и посадил в одну из кабинок.       — Не слишком поздно сказать, что я боюсь высоты? — спросил Ксавьер, хватаясь за перекладину перед собой, когда они уже начали двигаться вперед. — Блин, слишком поздно, слишком.       Девушка рядом с ним не произнесла ни единого слова, пока они не поднялись достаточно высоко, чтобы видеть весь город, и когда она собиралась выразить радость, которую чувствовала, она была заменена кое-чем другим, более знакомым.       Ксавьер заметил это:       — Что случилось?       — Кто-то умирает.