Prayers.

Это было странной привычкой, разговаривать с ней в своей голове. Кратос знал это, но все равно ничего не мог с собой поделать. Представлять ее, просто улыбающуюся ему, так нравилось душе и сердцу, что противиться этому попросту не было возможным. Ее карие глаза всегда так светились, когда из уст лились речи о любимых вещах или людях, что мужчина невольно задумался, сияли ли они так же, когда говорила о нем. Сейчас, наверно, уже нет и думать об этом не стоит. «Сейчас ты где-то далеко, планируешь свою месть, окутанная горем и отчаянием...» - его мысли унеслись очень далеко, в тот самый момент, когда так больно была разрушена ее жизнь. Тот день он не забудет никогда. Ведь тогда вместе с ней ушла частичка чего-то доброго и светлого, что было в его душе. Что она же туда и поместила. Подарила. Холодный ветер со снегом неприятно щекотал, царапая и так закаленную и грубую кожу. Еще одна вьюга набирала силу, желая завалить и так заснеженный Мидгард новой порцией хрустящего снега. Но какое ему дело до погоды, когда в голове бушует вихрь пострашнее? Столько мыслей, столько чувств, а единственный человек, с которым хотелось поделиться, и слушать бы не стал. Схватил бы свой меч и занес над его головой, не давая ни капли пощады. Судьба так жестко с ним обошлась, не оставляя никакого выбора. Убить ее сына было правильным, не дать ей умереть тоже. Оставить все как есть и смотреть, как Бальдр безжалостно убивает свою мать, он не мог. Не простил бы себе. Никогда. Но то, что было сделано, уже не исправить. Да и по правде говоря, будь у него шанс вернуться в тот день, он бы им не воспользовался. И даже если бы этот момент повторялся снова и снова, Кратос все равно убивал бы этого мерзавца раз за разом. Потому что не должно быть такого зла на земле. «Он бы никогда тебя не простил, женщина. В его сердце остались только гнев и злоба, что застилали глаза. Как тебе сейчас...» - нет, он не хочет верить в то, что внутри королевы только ярость и злоба. Да, потеря ребенка это боль, которую не сравнить ни с чем. Он знает. И эта боль будет жить в ней до самого последнего вздоха. Но с годами станет слабее, притупится. Он хочет верить, что так и будет. Ведь у нее отняли все. Абсолютно все. «Атрей очень за тебя переживает и скучает. Он даже начал сажать цветы в своей комнате. У него еще плохо получается ухаживать за ними, но мальчик старается, как может. Благо, твои советы и учения пошли на пользу...» - воспоминания о первом принесенном цветке отозвались улыбкой на его лице. Атрей пришел домой с небольшим свертком в руках, старательно оберегая его от морозной стужи. - Что это? - умнейший из живущих всегда все знал, но в этот раз решил не умничать. - Это тенелист. Фрейя говорила, что он неприхотлив в выращивании и невероятно красив в цветении… - Атрей даже не взглянул на него. Увлеченный новым «другом», он направился прямиком в свою комнату, на ходу распаковывая маленький мешочек. - О, как… - единственное, что ответила голова. Кратос тогда действительно понял, насколько мальчик скучал по Фрее. Как и он сам. «Сколько бы ты не нападала, сколько бы ты со мной не сражалась, я не причиню тебе боль. Больше никогда.» - и это была правда. Бог войны давно уже решил для себя, что каждая их следующая встреча будет тяжелой, но будет. Раз за разом, пока он не добьется прощения. Как бы трудно не было, но он сделает все возможное и невозможное. Ведь видеть ее рядом, держать ее теплые руки, смотреть в такие красивые глаза, он хотел до конца своей жизни. И остальное неважно. Каждый раз, обращаясь к ней в своих мыслях, он даже не подозревал, что она слышит. Это как молитва. Только он совсем не молился. Это началось спустя пару месяцев после смерти ее сына. Тогда она впервые услышала его голос. Услышала и закричала. Фрейя слышала каждого, кто ей молился. Одни просили благополучия урожая, другие плодородия семье. Третьи сил на их непростом пути, терпения и избавления от преград. И каждого она слышала и благословляла, если человек был достоин и помыслы чисты и бескорыстны. Но его она слушать не хотела. Каждый раз, когда он говорил, что бы это ни было, она кричала, что есть силы, чтобы заглушить этот голос в своей голове и ноющую боль в груди, оставленную им же. Кричала и надеялась, что он наконец-то заткнется и больше не произнесет ни слова. Она ненавидела мужчину всеми фибрами души. Кратос отнял последнее, что грело душу в самые темные дни, и теперь изводил своим вечным присутствием, хотя был за много лик от нее. Но в скором времени она попросту сдалась. Кратос рассказывал ей все, что думает. Как ненавидит холод приближающегося Рагнарека, как нравится стряпня Синдри, как порой его раздражает всезнайка Мимир. Она слушала все это и не понимала, почему Бог войны это делает. Ведь каждый раз он остается без ответа, но все равно продолжает. Как будто ему неважно, что Фрейя ответит, главное, чтобы она услышала. Порой он спрашивал ее совета, будь то охота на белого оленя или заточка топора. Рассказывал впечатления от яростной битвы с новым врагом, описывал его во всех подробностях и красках, так детально, будто она сама побывала там и сражалась вместе с ним. От этих мыслей было больно. Как можно чувствовать теплоту и радость от простых мыслей и рассказов того, кто причинил такую дикую боль и страдания? Она не знала. Не знала и не понимала, но чувствовала. Улыбалась, когда он проклинал Мимира и на чем свет стоит, из-за его дерзких высказываний. Смеялась с его иногда глупых вопросов, словно Кратос еще совсем маленький ребенок, что только учится жить в этом суровом, но прекрасном мире. Она слушала его и день за днем что-то теплое и светлое созревало где-то в груди. Слушала его и прощала, сама того не осознавая. «If you hear my prayers I'm not gonna give up Wanna be loved, wanna give more Than I receive falling on my knees» - Фрейя, если ты слышишь, я не сдамся... - он прошептал это как можно тише, закрыл глаза и глубоко вдохнул. Эти слова наполнили его так же, как воздух наполнил его легкие. Глубоко и навечно. - Я слышу, Кратос, - он обернулся и увидел ее...