Я тоже видел это

      Солнышко в отличии от всех была особенно одержима своим любопытством к новому мишке. Уже который раз она сбегает к нему рано утром. До появления Густо она не интересовалась живописью и была лишь помешана на дружбе с принцессой. Солнышко снова здесь, поднимается на лифте в его дом, только чтобы проведать и понаблюдать за его делом. Жёлтая закрывала глаза на большую разницу в возрасте между собой и Густо, ведь до него у девочки не было объекта симпатии, хоть и художник не проявлял взаимности. И что такое любить по-настоящему она до конца не понимала. Солнышко часто являлась к нему без приглашения, да и тот был не против, в отличии от её брата она не надоедала художнику и тем более Густо не падал с большой высоты в холодную воду по её вине… — Привет, Густо, ты не против, если я… — Да, да, оставайся… — Тут же перебил её художник, не отрываясь от холста. Речь Августо была быстрой, будто бы заранее отрепетированной, словно он догадывался, что Солнышко снова заявится к нему посреди утра. Правда вот, мишка заметила странность не в том, что её перебили… Густо даже не повернулся к ней, не поприветствовал так, как он всегда это делал, да и интонация не выражала эмоций. Может он снова творил без перерыва несколько ночей? — Ты снова не спал? Может ты отдохнёшь хотя бы сегодня? Ответа не последовало… — Густо! — Капризно крикнула она. Мишка с голубой шерстью, испачканной местами в краске, на второй раз всё-таки обернулся. Густо выглядел неважно: потрёпанная чёлка, лохматая и непричёсанная шёрстка, особенно на лапах и морде. Глаза… Они выглядели слишком странно: сдалека посмотришь — уставшие, сонные, подойдёшь — какие-то тревожные, а под ними чуть ли не чёрные синяки, как от недосыпа. Цвет глаз Густо, будучи ярко зелёными, как изумруд теперь приобрели мутный и бледный оттенок… Тело было худым, как будто бы он не ел уже неделю. На нижней челюсти его морды немного красной краски, хотя на картине ни разу не использовался этот цвет. Солнышко из любопытсва потрясла его за руку — холодная, как лёд! — Похоже, тебе совсем плохо… И все вы художники так? Порой я не понимаю вас… — Солнышко, будь добра, принеси мне ещё пару кистей разного размера, они в соседней комнате, где обычно находятся глинянные заготовки… — Ответил старший, игнорируя её вопрос и снова безчувственно. — Да тьфу на тебя! Игнорщик! Щас принесу… — На повышенном тоне ответила девочка. Солнышко была немного обижена, но выполнить просьбу была не против, может быть тогда Густо оторвётся от своей картины? Вот она уже заходит в пределы комнаты, где художник всегда долбил камни или от балды делал рандомные фигуры из глины. Слова подтвердились — кисти лежали прямо на видном месте, как будто приманка. — Пх… Мог бы с собой взять заранее, чтобы не бегать туда-сюда! — Жёлтая мишка подошла к полке. За её спиной дверь в комнату резко и со скрипом закрылась, будто бы её нарочно кто-то пнул со всей силы. Взяв кисти, она собиралась уже возвратиться к Густо, как к ней быстро подбежали сзади и крепко обняли за плечи. Солнышко с испугу хотела завизжать, но тёплые лапы зажали ей рот, лишив этой возможности. — Тсссс! Не кричи! Не кричи, не то нам всем конец! — Прошептал ей на ухо до боли знакомый и дрожащий голос. Она обернулась и увидела до чёртиков напуганного Густо, с потрёпанной шерстью и поджатыми ушами, левая лапа в районе изгиба локтя была перевязана его красным шарфом, из котрого виднелась давно засохшая кровавая дорожка, впитавшаяся в шерсти. — Г-Густо?! Е…Если ты здесь, то кто тогда там?! — Так же тихо прошипела она. — Н-не знаю! Я тоже видел это… — Мишка подогнал младшую к себе, держа во второй руке топор, когда услышал тяжёлые приближающиеся шаги в их сторону. Минута. Две. Послышался по ту сторону сильный удар об дверь, благо та была заперта на хилый замок. Августо враждебно оскалился и приставил топор остриём вперёд, когда в двери показалась вмятина, за которой последовали поломанные деревянные щепки, небольшая дыра и… Чёрный, как смоль глаз с огромным белым зрачком.

Нечто снаружи нашло их…