«Вечность»
Глубину этого слова не описать ни одними словами мира. Так много смысла, так много обещаний и клятв; жизненных историй и вымышленных рассказов — это меньший посыл, который может нести в себе это слово. Его можно склонить к любой стороне — добру и злу, вкладывая в каждое предложение с ним любовь и ненависть. О, как же облажались великие умы, придумывая его.И как же много сожалений оно доставит ему в будущем.
***
Сон постепенно накрывал, а Намджун ненавидел себя всё больше. Если бы он выделил чуть больше времени раньше, то не кипел бы сейчас над несчастной клавиатурой. Обычно парень поступал разумно, тщательно планируя все свои дела и даже расписывая их в своей голове по времени. У него всё должно было быть идеально — он же Ким Нам Джун. Он занимал место лучшего работника с тех самых пор, как устроился на новое место. Но именно сегодня всё шло не по плану. Стрелки часов, висящих где-то позади широкой спины, раздражающе отмеривали каждую секунду, потраченную впустую. Время неумолимо шло, не оставляя за собой никаких шансов, а занесенная вверх рука всё не могла опуститься и напечатать хоть слово. Одним словом — творческий кризис. Неожиданный, так не вовремя откуда-то взявшийся. Сроки поджимали, он должен до праздника успеть написать новую главу к своей книге, но в голову не лезли ни образы, ни идеи. Вот и на кой Чёрт он решил добавить нового персонажа? Так спонтанно, наперекор своему плану… и что теперь делать с Ней? Для Джуна эта девушка была без лица и без имени. Появилась внезапно, из ниоткуда, спасая главного героя от смертельной опасности — что делать с ней теперь? Молодой человек не хотел уводить свою историю в романтическое русло — второсортных романов хватает и Намджуна честно раздражало то обилие «любви», что несла в себе современная литература. Неужели нельзя было обойтись без неё? Поэтому и ставить новую героиню на роль «главной» он не собирался. — Совсем не идёт, — разблокировав в очередной раз лежащий рядом смартфон Ким обречённо вздыхает, понимая бессмысленность сложившейся ситуации. — Только время зря трачу. Это была милая привычка, как считали многочисленные знакомые, и безумно идиотская, по мнению самого Намджуна, — говорить с самим собой. Кто-то говорил, что это одиночество и пора бы найти себе кого-нибудь; кто-то умилялся проявлению несдержанности такого сурового, вечно сосредоточенного на делах парня. Сам же Джун считал, что ему скоро будет готова палата в психбольнице, потому как живя в вымышленном мире он попросту путался где говорил — в мыслях или реальности. Это было для него одним целым, не говоря уже о частой путанице. Весь в работе, а вся его работа — написание захватывающих историй. Таким он был. И сон, сплотившись с злобой на самого себя, заставили его бросить занятие. Удобный стул отодвинулся с противным скрипом и Намджун был готов поклясться, что звук этот напоминал ему какое-то слово. Отдых уже заманивал, подкидывая всё больше и больше невозможных картин в сонное сознание. Намджун, обычно, никогда не сопротивлялся сигналам своего тела и этот раз не был исключением. С каждым его тяжёлым шагом голова тяжелела, а веки всё ниже и ниже опускались, закрывая обзор. Ещё десять дней до большого праздника, а это значило лишь одно — время подумать ещё будет. Стоило голове коснуться идеально взбитой подушки, как рой мыслей останавливается и в ту же секунду Сон, наконец, забирает то, что по праву принадлежит ему — ещё одна душа успокоилась и решила посетить невообразимый, сладкий мир сокровенных желаний.***
Пробивающийся сквозь окна свет осторожно кочевал по лицу мирно спящего Намджуна. Ему что-то снилось, потому как не смотря на тихое дыхание, пришедший сон чем-то беспокоил парня — нахмуренные брови подрагивали, от чего проступили неглубокие мимические морщинки. Тихий ветер, ударяющий голыми ветвями близстоящих к дому деревьев, кажется, пытался разбудить его, оторвать от волнительного сна, но ему это не удавалось. Парень перевернулся на другую сторону и, кажется, успокоился, если бы не резкий рывок вверх и широко распахнутые, искрящие каким-то маниакальным светом, глаза. Видел бы его кто-нибудь сейчас, точно сказал бы, что их свет затмил бы саму луну. — Где же… Где же она… Он снова говорил с пустотой и по привычному, не ожидая никакого ответа, соскочил с кровати и в пару шагов добрался до своего рабочего стола. Ящик открылся с грохотом, вылетая с реек и вываливая на пол всё свое содержимое. Идеалиста и перфекциониста будто бы не волновал неожиданно появившийся беспорядок, Намджун хватает с пола карандаш и первый попавшийся лист бумаги. Ким сходил с ума и это безумие ему нравилось, потому как наслаждение, испытываемое им во время бурной мыслительной деятельности, было неповторимым. Рисование никогда не было его сильной стороной, но именно сейчас ему захотелось зарисовать её. Запечатлеть эти горящие волнением почти чёрные глаза не только в памяти, но и на бумаге. Намджун старательно выводил тонкие линии, вырисовывая в меру пухлые губы и к своему же удивлению отмечал, что рисунок, как обычно, не был похож на творчество первоклассника. Словно кто-то водил его рукой и вот он, результат. Всё ещё без имени, но получившая лицо, девушка из сна, которая определенно заслуживает место в его истории. Она пришла к нему и о чём-то просила, умоляла, а он понимал это по-своему. Безымянная девушка нужна была ему и отступаться, сомневаться Джун был уже не намерен. Она будет с ним. Когда наваждение стало стихать, а сбившееся из-за внутреннего трепета и будоражащих воображение мыслей дыхание пришло в норму, Намджун с полной ясностью в глазах осмотрел свою комнату и заострил внимание на чёртовых настенных часах. Он давно хотел их выбросить, но совесть и понимание того, что с подарками так не поступают, останавливали его. А минутная стрелка вот-вот и дойдет до четырех часов ночи. Спать больше не хочется, до работы ещё слишком много времени, а парень всё думал о том, как хочет провести весь день здесь, дома, за печатаньем текста. Не теряя драгоценные минуты, он открывает записную книжку и начинает прописывать все сюжетные ходы, что хочет использовать с ней дальше. И Намджун так увлекается своей работой, что не замечает изучающий взгляд, наблюдающий за ним с самого момента его пробуждения.***
Этот день был чертовски тяжелым для Намджуна по нескольким причинам: он, вопреки всему, так и не смог избавиться от мыслей о ночном сне, от чего потерял почти всю концентрацию на работе. К нему несколько раз обращались коллеги и спрашивали: «Всё ли хорошо?», «Не заболел ли ты?», а он каждый раз открещивался и сваливал всё на головную боль. И не врал ведь, его голова в самом деле разрывалась от идей, которые он уже может воплотить. Занимаясь привычной работой, парень продумывал для неё почти все — историю, одежду, характер, но никак не имя. Оно, почему-то, всё не шло, а Намджун смирился и решил оставить её пока такой же Безымянной, какой она была для него. Ким хотел, чтобы она страдала — в прошлом, настоящем и будущем. За это читатели полюбят Безымянную, так самоотверженно кинувшуюся в самое пекло на помощь совершенно незнакомому ей человеку. Девушка станет их кумиром, о ней будут читать с трепетом и сочувствовать, видя через что она прошла, но сохранила свою человечность. Это должна быть печальная история с таким же финалом и Намджун, автор и создатель, завершит её с такой же болью для себя. Но потом. Первоначальная задача, которую он прокрутил сегодня в своей голове уже несколько раз, заключалась в ином — они должны полюбить Безымянную также, как и он уже полюбил её. Глупец, а ведь ещё вчера ненавидел саму мысль о том, что она будет в его истории. Так прошёл день. Возвращался домой он с невиданным ранее рвением, чтобы сразу же начать писать, рассказывать о Безымянной. Намджуну было плевать на все свои дела из плана, ведь еду он может и заказать, а друзья, если нужно, сами наберут. Весь остаток этих суток и половину следующей ночи он провел за ноутбуком, прерываясь в редких, крайне важных случаях. Так надолго в преддверии праздника его ещё не теряли, Джуна даже не беспокоил голод и волком воющий желудок. Слишком увлечён, чтобы отрываться на какие-то базовые потребности. И оно того стоило, потому как уже к утру одна из самых объемных глав была готова. А до сроков публикации оставалось ещё восемь дней, которые спокойно можно потратить на редактуру. Намджун был горд собой и улыбался настолько довольно, что выглядел как напившейся молока кот. Ещё чуть-чуть и замурлычет, но парень держался как мог. Набросок, сделанный им и кажущийся уже не таким идеальным, он повесил на стену, с остальным зарисовкам, присылаемых восторженными читателями. Безымянная девушка так идеально сочеталась со всем, словно всегда была там. Она была его гордостью. И с этими сладкими, текучими мыслями, словно медовыми, Джун, наконец, отправляется спать. Он заслужил это.***
Намджун проспал будто бы вечность. Давно он так хорошо себя ещё не чувствовал, поэтому и настроение его было отличным. За окном уже медленно садилось солнце, ведь встал парень совсем не рано. Организм требовал времени на восстановление после всего перенесённого стресса, и он его получил. Теперь уже, наконец, желудок тоже мог претендовать на еду и стоило подать один звук, как Джун всё понимает и не медля поворачивается в сторону кухни. Но парень замирает, так и не войдя внутрь. На его стуле, на его любимом месте, сидела девушка. Первые мысли заставили сердце пропустить пару ударов и испуганно оглядеться. Нет, не грабят, он ведь больше не видел никого по пути. Да и смысл переживать, девушка же не может представлять никакой опасности и надо бы спросить, как она здесь оказалась, но Намджун всё не мог избавиться от шока. Роясь в мысля и перебирая всевозможные варианты, парень не решался ничего сказать. Он впервые был настолько сбит с толку. А она, кажется, чувствовала его присутствие и замешательство, поэтому плавно, заправив за ухо прядь каштановых волос, оборачивается. И Намджун готов был поклясться, что до сих пор спит. — Ты должен объясниться. По-деловому закинув ногу на ногу, она смотрит на него с искренним гневом — таким же, как он и представлял. Тонкие брови почти соединились в одну линию из-за того, как сильно она свела их. Кажется, розовые щёки не могут стать ещё ярче, но с каждой последующей секундой они приобретали более красный цвет — цвет алой крови. Безымянная сидела перед ним почти что настоящая и готова была сорваться с места, чтобы уничтожить, а лучшем случае — швырнуть в него кружкой свежезаваренного ароматного кофе. Точно сон. — Переработал, точно, — парень трясет головой и пару раз ударяет себя по щекам, после чего выбирает самый, по его мнению, лучший вариант — скрыться в спальной и поспать ещё немного. — Стоять, Ким Намджун! Девушка с грохотом опускает кружку на стол, от чего горячий напиток выплескивается через края. Джун не верит ни своим ушам, ни глазам, пусть даже и хочет. Это чудо, что персонаж его истории ожил, ведь так? Сколько зарисовок он читал на этот счет, сколько раз представлял, как поступил бы, но… Почему же она, чёрт возьми, такая злая? Безымянная не должна быть такой! — Ты правда… Настоящая? — А ты не видишь, что ли? — она оказывается рядом и с силой ударяет его по плечу, а парень чуть не падает — его спасает какая-никакая реакция и то, что он успевает схватиться за дверь. — Так что, писака чертов, не расскажешь, что ты там придумал? — Про что? — Не прикидывайся идиотом! Решил убить меня под конец истории и думал, что всё сойдет тебе с рук? Да ни за что! — девушка не сдерживается и ещё раз замахивается, но в этот раз широкая ладонь смыкается на её запястье и останавливает руку. — Это нечестно! — Подожди-подожди, — нет, он точно сошел с ума. — Во-первых, я не до конца верю, что ты не плод моего воображения, а во-вторых… Ну и что с того? Я придумал тебя и имею право поступать как хочу. — Ты не посмеешь! — голос девушки срывается на крик и Джун наивно верит, что этого не услышат его соседи. Не хватало ещё полиции объяснять, что на него кричал вымышленный персонаж. — Если бы ты не думал обо мне каждую чёртову секунду, то меня бы здесь не было. Поэтому, идиот, ты будешь отвечать за свои поступки. Я не допущу, чтобы меня убили ещё раз! — И как ты это сделаешь? — Ким Намджун, если ты думаешь, что сможешь избавиться от меня, то ты ошибаешься. — Да бред какой-то… — Бред — это разговаривать с самим собой, — она, наконец, вырывает свою руку и разворачивается так резко, что длинные пряди неприятно ударяют по лицу парня. — Я заставлю тебя передумать и переписать сюжет. Ты ещё пожалеешь, что связался со мной, Намджун.