Ты никогда не найдёшь меня среди них...

Я вышла из дома и полной грудью вдохнула вечерний, ещё морозный и уже почти новогодний воздух. Вокруг меня в танце от лёгкого ветерка кружились сотни крупных белых хлопьев. Божечки, как же я обожаю Сочельник! В какой город ни попади на Рождество — везде так красиво! Улицы утопают в праздничной иллюминации, прилавки магазинов пестрят подарками, а люди, идущие навстречу, всегда улыбаются и поздравляют друг друга! Правда Япония в этом плане совсем не похожа на Америку, где я провела первые шестнадцать лет своей жизни. Не те обычаи, не те нравы. Вы не подумайте — я без наезда, просто в США — это скорее религиозный праздник, а в Японии он как-то ближе к людям что ли: для души. Наверное, так даже лучше — больше романтики и меньше правил, хотя американская практичность и «официоз» тоже, бывает, проявляются во мне, а значит в генах заложен на них некий спрос. Эта черта явно в отца. — Шапку надень! — прокричала мама мне вслед откуда-то из глубины дома. — И не забудь купить торт на обратном пути! — Да, да, разумеется, — проворчала я под нос, и как «послушная девочка» натянула на уши шапку с крупной розовой бамбошкой на макушке, которую тут же сняла, едва отошла от дома на сотню шагов. Зачем она мне, когда есть гениальное изобретение человечества — капюшон? Во-первых, в ней ужасно жарко, ведь средняя температура в провинции Акита, где мы с мамой сейчас живём, в Сочельник даже выше нуля по Цельсию, хотя нынче и значительно прохладнее — целых восемь градусов со знаком минус! А, во-вторых, причёска портится и сегодня этого допустить никак нельзя! А торт, вообще, по японской традиции должен покупать глава семейства, но папа не приедет к нам на это Рождество. У него теперь новая жизнь. Как-то это грустно прозвучало… Даже у меня в голове. Нельзя такое маме говорить! А я — переживу, ведь оба родителя во мне до сих пор души не чают! Подумать только — и умница, и красавица — единственный лучик света в тёмном царстве! И тем не менее расстались два года назад… Не понимаю я этих взрослых! Расстались, но официально не развелись! Как это понимать прикажете?! Вот и я не знаю, но знаю точно, что люблю их обоих очень сильно и так… по разному! Божечки, я совсем не хотела плакать сегодня! Остановившись, я сквозь слёзы посмотрела на христианскую церковь, мимо которой проходила по дороге к центру захолустного городишки под названием Ога. Мама родилась здесь и её крестили в этой церкви, а наш теперешний дом достался от дедушки и бабушки, которые ушли из жизни около двух лет назад, после чего мы сюда и переехали. Есть и ещё парочка интересных моментов во всей этой ситуации. Например, мама систематически учила меня японскому всё наше время пребывания в Америке. Знала, что нам суждено вернуться на её малую Родину? Возможно, но верится с трудом. Ведь всё же было хорошо! Или мне тогда так казалось, потому что я была ещё ребёнком? Мой взгляд упал на ватагу десятилетних японских детишек, которые резвились на площадке в парке неподалёку. Между нами разница — лет восемь, а какая пропасть… Очень многое случается с человеком в период полового созревания! Настолько многое, что от этого зависит чуть ли не вся оставшаяся жизнь… Я тряхнула головой, отгоняя эти навязчивые и невесёлые мысли. Надо думать о приятном! Например о том, что сегодня Сочельник и о том, куда и к кому я иду в связи с этим! Минори… Этот парень — просто невероятный красавчик! Я по уши втрескалась в него сразу, как только впервые увидела. А случилось это в старшей школе: я тогда перевелась, соответственно возрасту, на первый год, а он перешёл на третий, заключительный. Мне предложили несколько школьных клубов по интересам, и я, не задумываясь, выбрала «Мистический Кружок» — по жизни тащусь от всего загадочного и необъяснимого, однако в меру и не вопреки здравому смыслу и рассудку. А руководителем клуба как раз оказался Минори. Вот тогда я и поняла, пообщавшись в кругу девчонок, что по нему сохнет вся женская половина старшей школы. А, может быть, даже ещё и средней! По окончании школы, т.е. через год после нашего знакомства, по идее, Минори должны были отправить в Токио — учиться в университете. Я сначала переживала по этому поводу, но, как оказалось, совершенно зря. То ли у его семьи не хватило на это денег, то ли у них были другие планы, но Минори остался в Оге и устроился работать в небольшой магазинчик с дурацким, на мой взгляд, но всё-таки популярным среди жителей города названием — «Магические украшения». Дурость заключалась в том, что было непонятно, как относиться людям к его ассортименту — серьёзно или же наплевательски, как к шутке. Ведь там было навалом всякой всячины: от талисманов и оберегов от злых духов и всевозможных колод карт Таро до бесполезных, на первый взгляд, применительно к магии, но весьма красивых и оригинальных побрякушек типа заколок для волос, которые я себе и прикупила на прошлое Рождество — под цвет глаз. Наверное, маркетинговый прикол в том и заключался, что магазинчик был для всех — от практичных людей, вроде меня, до повёрнутых на магии шизофреников, которым только и подавай каждую неделю по томику книги заклинаний обязательно по чёрной магии, чтобы извести крыс в подвале или попротивнее пересолить своей второй половинке еду на Рождество или любой другой праздник, дабы подчеркнуть и качественно выделить очередного таракана в своей голове. Вот, в такое причудливое место я и направлялась, но не для того, чтобы купить какую-нибудь очередную прелестную безделушку, а чтобы увидеться с Минори и вынудить его пригласить меня на свидание — канун Рождества в Японии самое подходящее для этого время! Улыбаясь своим мыслям во весь рот, я достала руки из карманов и в предвкушении потёрла ладошки друг о друга — Минори всё равно будет моим и неважно как! Тогда точно от зависти передохнут все те безмозглые курицы с моего потока, которые пытаются надо мной издеваться — ведь я для них «хафу», чужачка, полукровка. Разумеется, такое отношение присутствует не у всех, а только у элитного круга девочек, которые, судя по всему, просто мне завидуют. Внезапный порыв холодного воздуха со стороны моря осыпал меня снегом с крыши соседнего дома, заставляя надеть варежки, — пальцы моментально заледенели. Как бы погода не испортилась к Рождеству! Что-то не хочется стучать зубами от промозглого ветра во время свидания с Минори. Но ничего, уже недалеко — я заходила в знакомый, украшенный новогодними гирляндами, переулок с одноэтажными деревянными строениями, которые были освещены фонарями, сделанными под старину. На входе в магазин всё ещё лежали, припорошённые снегом, два огромных валуна, изображающих скалящиеся тыквы — они остались ещё с Хэллоуина. Обстучав ботинки о порог, я потянула на себя входную дверь. Раздался характерный переливчатый звон колокольчиков-фурин, которые хотя и являлись символом лета в Японии, но тут они висели круглый год, радуя своим звучанием каждого посетителя, вошедшего с улицы. — Добро пожаловать! — дежурное приветствие, которое автоматически сорвалось с губ Минори, меня слегка покоробило, поэтому я обиженно хмыкнула, что заставило его оторвать глаза от книги, в которую он был до этого полностью погружён. — Хошико-сан, какой приятный сюрприз! И он виноватым жестом пригласил меня подойти поближе к прилавку и осмотреться. Я неуверенно огляделась. — На тебе очень мило смотрятся те заколки, что ты купила здесь в прошлом году, — от его комплиментов, какими бы они ни были, у меня начинает кружиться голова, и я физически не могу долго на него сердиться в таком состоянии, — Может, ты и сегодня выберешь то, что тебе по душе? — Может быть, — всё-таки сумев добавить в свой голос немного безразличия, с сомнением протянула я, — А что ты читаешь такое интересное? — Это Эдогава Рампо, сборник мистических рассказов! — охотно поделился своим чтивом парень и вдруг спросил. — Вот представь, если бы ты попала в сказку — каким мистическим или, возможно, магическим существом могла и хотела бы стать? — Ты никогда не найдёшь меня среди них… — указывая пальцем на книгу, я не узнала собственного голоса — настолько он сделался холодным. — Это почему? — интуитивно уловив перемену в моём состоянии, осторожно поинтересовался Минори. — Прости, я… не знаю почему так сказала, и мне что-то нехорошо. Можно я присяду? — Конечно, конечно! — не на шутку испугался Минори, тут же убежав за табуретом, наверное подумал, что я готова грохнуться в обморок прямо у него в магазине. — Ты в порядке? Мне полегчало сразу же, как только присела. Я вяло поблагодарила его за помощь и отшутилась, что это наверняка из-за перепадов атмосферного давления. — На самом деле мне действительно ничего не приходит в голову, — задумчиво пробормотала я, — Будто я не могу быть существом, которое описали бы в книге. Такое возможно? — Думаю нет. Ведь в книгах описывают даже богов и полубогов, причём люди начали это делать за несколько тысячелетий до нашего с тобой появления. Есть даже масса примеров скрещивания абсолютно разных видов существ между собой. Я вот, например, хотел бы быть драконом! Минори улыбнулся, как-то по-отечески покровительственно, и мне это не понравилось. Решила его немного нагрузить: — Так, может, я и есть результат такого межвидового скрещивания. Только нового. И обо мне ещё ничего не известно. Мир ведь постоянно меняется и дополняется, как ещё недописанная книга. — Хм-м-м, может, ты и права, — протянул парень с явной неуверенностью в голосе, — Я ещё не задумывался об этом с такой неожиданной стороны, но всё-таки очень хотел бы знать — как оно на самом деле. Он снова улыбнулся, но смотрел на меня уже по-другому — с интересом, будто хотел помочь мне в поиске такой бессмысленной «истины». Его интерес меня вполне устраивал, а вот сам повод — нет, поэтому я решительно встала с табурета и сменила тему, указав на прилавок: — А что это там такое светится? — О, заметила да? Это совершенно новый товар! Я получил его сегодня утром при довольно странных обстоятельствах… — А поподробнее? — начала настаивать я, глядя как Минори мнётся с ноги на ногу, словно не решается мне рассказать что-то запрещённое. Между тем, я жадно разглядывала этот «товар», оказавшийся скляночкой на двести пятьдесят миллилитров, со странной, светящейся ярким фиолетовым цветом, жидкостью внутри. А, может, и не совсем жидкостью и далеко не всегда фиолетовой… То, что было в склянке вело себя как живое, каким бы бредом это не показалось! Смесь переливалась и другими цветами, если внимательно присмотреться, и по консистенции скорее напоминало гель или желе. Она постоянно двигалась внутри баночки, не имея никаких конечностей. — Вау, потрясно! — уверена, что мои глаза загорелись таким же цветом, когда я склонилась над стеклянной витриной. — Не томи, Минори-кун, рассказывай, что за обстоятельства! — Она… появилась из ниоткуда! — запинаясь, выпалил внезапно побледневший парень, видимо, имея ввиду баночку. — Ни один из поставщиков её не привозил! — Что ты такое говоришь? — вскинула брови я. — Как же ты её принял? Объясни толком! Минори глубоко вздохнул, пытаясь сдержать распирающее его волнение, после чего обошёл витрину со стороны продавца и, наконец, начал говорить: — Я стоял прямо здесь. Вдруг, передо мной материализовалась эта банка и строгий голос приказал это продать, назвал ценник и предупредил, что если разбить — может случиться беда! А я… я испугался и никому ничего не сказал! И ослушаться «голоса» тоже не посмел! — И сколько же это стоит? — весело рассмеялась я, не принимая эту историю всерьёз и считая, что ради красного словца Минори уж слишком расстарался. Наверное, это просто какая-то флюоресцирующая и застывающая на воздухе гирлянда для ёлки, только и всего! — Ты зря смеёшься, всё так и было! — покраснел Минори то ли от смущения, то ли от обиды. — И брать не рекомендую, ведь я не смогу пробить это по кассе и выдать тебе чек! От этих слов я прыснула с удвоенной силой. Какие же всё-таки «правильные» эти японцы! — А деньги ты с этой продажи, получается, себе сможешь забрать, если «голос» за ними не придёт? — продолжала веселиться я. — Ну, уморил! Приколист! Так сколько стоит? — Пятьсот долларов… Ты и в самом деле решила брать? — Серьёзно? Даже не в йенах? Хм-м-м! Я глубоко призадумалась. Если посмотреть с другой стороны — всё это и правда очень странно. По двум причинам. Первая — Минори не стал бы врать мне, даже для того, чтобы произвести впечатление. Однако, в такой покупке я на сегодняшний момент вижу единственный шанс записать его себе в должники и по итогу затребовать свидание так, что он не сможет отказать. Тогда цель моего прихода сюда будет достигнута. И вторая — это мой папа. Он бизнесмен и довольно хорошо зарабатывает, потому и отправил любимой дочурке на Рождество ровно пятьсот долларов, чтобы она хорошенько повеселилась… По сути это всё, что у меня есть, не считая маминых денег на торт! Итак, решено! — По рукам! — деловито воскликнула я, протягивая Минори хрустящие стодолларовые банкноты. — Но у меня к этой сделке одно условие! — Какое? — затаив дыхание, спросил он. Ещё бы! Ведь одна эта сделка — больше половины его месячного жалованья в этом магазинчике. Похоже, моя догадка насчёт нехватки денег на учёбу Минори была верна! Он работает тут уже полтора года и я думаю, что накопленная сумма уже близка к оплате обучения за учебный год в каком-нибудь не самом престижном университете Токио. Плюс проживание. Значит, ко всему прочему, это не только мой единственный шанс привязать его к себе, но и последний! — Свидание! — внезапно севшим голосом выдала я и тоже затаила дыхание. Повисла минута молчания… — Сви… свидание? С тобой? — трагическим шёпотом проблеял Минори. — А что? Недостаточно хороша для тебя? — нервным жестом я откинула волосы назад. — Нет-нет, я согласен! — замахав руками, он поспешно принял деньги и достал из-под стекла мою скляночку. — Только прошу тебя, будь осторожна! Так-то! Аривидерчи «правильные» японцы! Бабло побеждает зло! Он согласен! Божечки, как же я довольна! — Сегодня или завтра? — уточнила я, не сумев сдержать ехидной улыбки от уха до уха. — Сегодня я заканчиваю в девять, сейчас шесть вечера. Если это для тебя не поздно, то… — Не поздно! — я схватила с витрины склянку и быстро выбежала на улицу, чтобы Минори не заметил, как кровь приливает к моему лицу. — До встречи! Он выскочил вслед за мной, провожая, и поёжился от холодного ветра. Всё небо, было разукрашено закатом в спектре от светло-оранжевого до тёмно-бордового. Над нами быстро пролетали сизые клочья облаков. Снег закончился. — Посмотри, посмотри какая красота! — прокричала я ему, широко раскинув руки. Мне показалось, что сначала он хотел что-то ответить, но передумал и просто помахал мне вслед. Я улыбнулась. Ну и правильно! Мы ведь скоро увидимся, правда? *** — Ма-ам, я дома! — звонко прямо с порога оповестила я, в одной руке держа бисквитный торт с клубничным кремом и надписью «Merry Christmas!», а другой разуваясь. — Поставь торт в холодильник, дорогая! — отозвалась мама, накрывая на стол в гостиной. — Скоро всё будет готово! Угукнув, я метнулась было к полке для обуви, чтобы поставить ботинки, но на входе споткнулась о высокий порог и потеряла равновесие… Уже падая ничком, я плавно выбросила вперёд руку с тортом так, чтобы он просто прокатился по скользкому паркету и не пострадал. Вот, пожалуй, ему больше всех и повезло. А подо мной раздался смачный «хрусть» и… Ноги я перестала чувствовать сразу. Лежала и беззвучно ловила ртом воздух, как выброшенная на берег рыба — голосовые связки тоже перестали слушаться. Во рту стало солоно. Я с трудом надавила свободной рукой на пол, но смогла перевернуться только на бок. Вторая рука всё ещё судорожно сжимала ботинки. Изо рта и из носа что-то потекло и закапало на пол. Кровь! Чёртова дрянь! Так и думала, что токсичная! Неужели я тут… Умру?! Простите, мама, папа, Минори… Простите, неуклюжую дуру… Похоже, беда всё-таки случилась! Я даже моргнуть больше не могу! Последнее, что я увидела — это мамино заплаканное лицо, склонившееся над моим… Божечки, Божечки, божечки-и-и…