Колода времени

      Мороз искусно рисовал на окнах узоры, напоминающие своей формой ёлочные ветви, а из-за их частоты можно было рассмотреть и другие картины. Например морду лисы, на которую смотрела Лидия несколько минут, думая, что её можно зарисовать. Стоит попросить об этом Глэма.       В помещении было тепло, особенно, если устроиться прямо под батареей. Это был их первый Новый год вместе. Вместе с группой, братом, которых Лидия смело называла своей семьёй. Вслух об этом никто не говорил, ясное дело. Кроме Глэма. Наверное, Лидия никогда не забудет, как на центральной улице Сенвол-Круса он улыбается ей и обещает, что отец их никогда не найдёт. Этими словами началось неверотяное путешествие, и ими и закончилось. Сейчас жизнь Лидии текла своим чередом, неторопливо и размеренно, тесно переплетаясь с жизнью брата.       Весёлые огонёчки блестали на ёлочке, приветливо подмигивали и освещали зелёные ветви. Под ними Глэм и сидел. Рисовал. В таком положении он ни за что не отвлекся бы даже на взрыв планеты. Рядом с ним стояла чашечка с чем-то ароматным и наверняка очень вкусным. Лидия тихо слезла с подоконника и села рядом со своей книжкой. Глэм едва ли взглянул на неё, но сразу понял, что она хочет, так что протянул какао. В ответ сестра благодарно промычала и сделала глоток.       Чес выигрывал в карты Боба и Лорди уже четвёртый раз подряд, хитро им улыбался, но своих секретов не выдавал. Лидия часто наблюдала его таким ехидным и до чёртиков довольным, когда никто не понимал секрет его удачи.       — Давайте погадаем, — с ухмылкой предлагает Лорди, когда устал проигрывать. Он сгрёб в кучку все карты, в том числе бубновый туз, который выпадал Чесу уже три раза подряд. Потом поманил остальных за собой в центр комнаты. Рядом очень кстати лежал красный плед, им Лорди накрыл ноги, ведь синий свитер со снеговиками особо не согревал его. Через тонкие трещины в стёклах пробиралась гудящая зима.       Боб закатил глаза. Очки сползли на нос. Из-под них он смотрел на товарища с большим колличеством презрения и матерным запасом.       — Нам по пять лет что ли?       Чес же на затею откликнулся положительно. Прячась в воротнике объёмного, красного свитера, он совсем заскучал в вечных победах:       — А почему нет-то? Один раз живём, надо и такой хернёй пострадать! Лидия, Глэм, встаём!       Не дождавшись ответа, Чес подобрался сначала к одной, потому ко второму, волоча их в центр комнаты, где Лорди уже раскладывал карты. Глэм нехотя оторвался от рисунка, недовольно косясь на друга, но противиться ему было бесполезно. Если даже Чес получит отказ и примет его, через десять минут вернётся с тем же вопросом, а потом возмутится: «а с хуя ли ты меня посылаешь?».       Боб сопротивлялся больше всех: протестовал, отмахиваясь разными, несуществующими делами, но вскоре, общими уговорами, он плюхнулся на подушку, скрестив ноги. Судя по его лицу, он сейчас мечтал не погадать, а проклясть придурков, что его окружили.       — Обычно девочки разбираются в гаданиях, — Лорди поднял взгляд на Лидию, ловко перетасовывая колоду, перемещал карты веером и всякими другими трюками.       — Бред. Я ничего такого не умею. Вы серьёзно собираетесь этим заниматься?       — Будто у нас есть выбор, — пробормотал брат где-то сбоку, огорчённо вздыхая. Лидия разделяла его равнодушие, что отражалось на выражении лица. Оно у них с Глэмом было одинаково недовольным, с прищуром и сморщенной переносицей.       — Сейчас мы вызовем новогоднего духа предсказаний! — таинственным, заговорческим голосом протянул Лорди и выключил свет. На смену ему пришли две свечки, которые тут же вспыхнули слабым светом. Неизвестно, где Лорди берёт такие странные вещи (Лидия уже перестала спрашивать, зачем), но их у него было навалом. Они положили зеркало на пол, а на него — две свечи и сели в круг.       По правилам гадания, в канун нового года, кто-то один должен был взять колоду, задать вопрос и вытащить любую карту. Эта карта будет принадлежать ему. Так сделает каждый участник гадания и задаст вопрос из разряда: «сбудется ли...». Карты снова перетасовываются между теми, что уже были взяты. А потом выбирается случайная. На чьей карте колыхнётся огонь, то предсказание сбудется.       Мальчики спрашивали, как и предполагалось, полный бред:       “Встречу ли я завтра свою любовь?“ —Пиковый Король.       “Загрызут ли Лорди собаки?“ — Крестовой Валет.       “Сколько ещё будет продолжаться этот дурдом?“ — Туз червей.       “Подфортит ли?“ — Бубной Туз.       Лорди закатил глаза, смотря на Чеса и его туз.       Лидии выпала Пиковая Дама.       — Случится ли сегодня со мной что-то страшное? — без доли сомнения задала она свой вопрос, с ехидством щурясь. Бред же.       Карты снова начали перемешивать, а в комнате словно стало ещё темнее. Из колоды, что на этот раз тасовал Глэм, показалась белая, потёртая и будто исцарапанная часто с лицом девушки фигура в синем балахоне. Пиковая Дама. Стоило ей показаться на полу и предстать перед подростками своей мастью...       Колода имеет свойство времени. Ходят слухи, что они хранят в себе прошлое, настоящее и будущее. Самые легкомысленные и нетерпеливые отправляются в будущее. Самые смелые и побитые жизнью в прошлое. А с самыми уверенными в своей жизни, своих целях и своих людях карты на тягаются, оставляя их на своем месте.       ...свечи резко погасли.       Мальчики заматерились, а Лидия всем телом вздрогнула и взвизгнула. Дыхание перехватило, будто сейчас с ней и впрямь что-нибудь приключится.       — Блять, нам нужны спички для следующего задания, — цокнул Лорди, кое-как разбирая в темноте весь их инвентарь. — И другое зеркало. Побольше. Хах, да чё вы так очконули? Обосрались?       Все уже зарядились азартом и гаданиями. Напряжение щекотало нервы и вызывало приятный восторг.       — Принесите кто-нибудь большое зеркало.       Лидия больше всего не хотела сейчас оставаться в этой комнате, так что стремительно встала и почти бегом отправилась за зеркалом в кладовку. После нескольких мгновений страх Лидии моментально утих. Даже стыдно стало за то, что испугалась какой-то там детской игры.       Перебираясь по большому дому до первого этажа, она нередко бросала мечтательные и зачарованные взгляды на гирлянды, старые, новогодние игрушки и в конце концов на ёлку. Уже через неделю здесь будут лежать подарки, гостиная наполнится криками и смехом. До конца праздников Глэм с Чесом не умолкнут и будут заигрывать новогодние мелодии до тошноты, пока кто-нибудь не треснет их. Лидия в кои-то веки добралась до нужной комнатушки.       В кладовке найти что-то было практически невозможно. Здесь ужасно пыльно, темно и тесно. Одинокая лампочка освещала только поцарапанные углы и дверь, а заодно коробки, кроме которых тут больше ничего не было. Странные отпечатки были в разных местах, причем это сделали даже не Уроды (что удивительно).       Зеркало, завешанное белой тканью, будто само нашло Лидию. Свет от лампочки столкнулся с его трещиной и солнечным зайчиком ослепил её, заставив с ругательством зажмуриться. Лидия почувствовала тяжесть и напряжение, потянувшись к ткани, будто ей нельзя её трогать. А в отражение её фигура была неузнаваема: тёмная, волосы тоже выглядели чёрными и длинными. Длинными они вообще не могли быть никак, ведь Лидия давно ходила с удлинённым каре.       Она решила, что это лишь иллюзия теней. Желая поскорее закончить с этой детской игрой, Лидия сорвала ткань с зеркала. Над головой лопнула лампочка, разлетелась на осколки, которые разбились дополнительно о стены. Лидия вскрикнула, качнувшись назад, будто отбившись от чего-то. Тесное пространство показалось ей просторным и опора в виде двери неожиданно исчезла. Надеясь сохранить равновесие, она попыталась выпрямиться, но наткнулась на что-то головой и налетела прямо на старое зеркало, больно врезаясь носом в холодную поверхность...       Перед глазами всё помутнело. Голова заболела от резкого столкновения и теперь безостановочно гудела. Лидия поёрзала правой рукой по полу и полкам, надеясь найти опору и встать. В ту же секунду на неё посыпался разный хлам. Что-то разбилось, что-то покатилось к двери, из которой сочился свет. Лидия удивилась даже через призму ярости и лёгкого испуга: минутой раньше она не видела тут ничего, что могло бы разбиться. Кажется, она была недостаточно глазастой.       Подняться таки получилось. Ткань, лежащая под ногами, теперь выглядела в темноте не белой, а какой-то другой. И вообще, запах пыли бил в нос уже не так сильно. По атмосфере Лидии показалось, что она находится в другом месте. Руки постоянно задевали непонятно откуда взявшиеся объекты, она спотыкалась и падала.       — Ну что там происходит?! — раздался голос из коридора. Спрашивал Глэм. Лидия откликнулась: «Всё в норме!». Лёжа на полу, она сдула упавшую с лица прядь, потом вторую, третью, пока не поняла, что скользит руками по собственным, длинным, мягким волосам. Которые только что были не длиннее лопаток.       — Что за чёрт? — тихо проскулила Лидия, поднимаясь. Коленом она наступила на юбку и рухнула вниз. В панике она начала касаться своих ног, рук, тела, и не могла нащупать спортивные штаты и новогодний свитер со снеговиками. Вместо этого была тесная водолазка, воротник рубашки и зудящие ощущения по всему телу. И вообще, кладовка стала просторной и знакомой. Теперь ей точно не показалось.       Окончательно испугавшись, Лидия вылетела из кладовки, толкая дверь со всей силы. Упала сама от скользящего каблука и ударила дверью кого-то, кто тут же тихо вскрикнул, зажимая лицо руками. Перед глазами всё поплыло. Лидия посмотрела по сторонам и попросту не поверила в свою вменяемость. Стены, картины, идеальный порядок и ни одной новогодней безделушки в канун праздника. Господи...       А поодаль стоял Глэм. В идеально выглаженном костюме, зачёсанными волосами и безумно обидчивым выражением лица. Из носа сочилась ручьем кровь.       — Лидия, аккуратно! — возмутился он и, кажется, что хотел добавить ещё что-то, но прикусил язык. Обычно он свободно ругается на неё в таких случаях и может даже в шутку ударить по плечу. Не успев сориентироваться и сообразить, что здесь происходит, Лидия подскочила к нему, забывая и про юбку, и про рубашку.       — Боже, извини! Сильно больно? — взволновано воскликнула Лидия. Она потянулась в карман за платком, пока не обнаружила, что карманов у неё нет, как и почти в любой юбке.       Да что за хрень творится?       Глэм в ужасе отшатнулся, опешив. Теперь он намного испуганнее смотрел на сестру, а не на окровавленную рубашку.       — Лидия..?       — Прости, я случайно, — она всё продолжала смотреть на его нос, оценивая масштабы повреждения. Минимальные.       — Что с тобой, Лид?! — брат неожиданно скинул её руки. Лидия захлопала глазами, окончательно теряясь. И она даже не знала, что пугает больше: то, что оказалась дома, который предпочла бы забыть, в одежде, которую мечтала сжечь, и с людьми, которых ненавидет. Кроме одного, который смотрит на неё с таким шоком, с каким смотрят на приведений.       Лидия пулей удалилась по памяти по коридору. Раз она дома, значит, тут должна быть её комната. Всё так. Комната была, к счастью или сожалению. Мрачная, серая, без любимой гитары, украшений по всему периметру, рисунков... Ничего из того, что дорого сердцу, не было.       Лидия подбежала к зеркалу и вздрогнула, разглядывая нечто, что в её понимании было невозможно. На неё смотрела девушка с бледным лицом, почти без косметики, с длинными волосами и неудобной одежде. Это была она, но какая-то другая. Какой была, может, год назад.       Неожиданная догадка озарила её и Лидия посмотрела на календарь. На нём была страница прошедшего года. Декабрь. Семнадцатое число. Она действительно переместилась во времени. Только какого чёрта? В голове не укладывалось, как ей угораздило переместиться во времени в ад, из которого она вырвалась таким трудом.       — Проклятье... — процедила Лидия, падая на пол перед зеркалом. — Твою мать!       Стало боязно до невозможности. Захотелось скрыться в улицах Сенвол-Круса и найти мальчиков, чтобы встретиться с ними заново. Отыскать Чеса и умолять его не уходить, побыть с ней, ведь они друзья! Наверное, он посмотрит на неё, как на чокнутую. Оторвав руки от лица, Лидия начала оглядываться. Как же ей вернуться? Что теперь её ожидает? Неужели, придётся заново жить здесь целый год?       Ответ пришел сам собой. На полке с прозрачными лаками для ногтей выделялось что-то белое, с согнутыми углами.       Карта. Карта, которую вытянул Лорди. Пиковый король.       В этот момент снизу раздались крики. Кричал, определённо, отец. А услышав коронное «руку», Лидию пробил ужас и ещё больше злоба. Она снова посмотрела на полку. Карта будто блестела на свету, манила к себе, спрашивала, ставила перед выбором. Коротко говоря, что-то хотела от неё.       Достойна ли она этой карты?       Лидия выбежала из комнаты. Даже если она сейчас сама находится в ужасной опасности, не должна позволять Глэму попадать в них. Перемещение во времени и нестихаемый страх на отца ещё не означает, что она позволит тронуть своего брата снова. Сейчас, в этот день и в этот год они враги и станут братом и сестрой, которые пойдут друг за другом через огонь и воду, только на следующий новый год.       Не о таком новогоднем чуде она мечтала.