Краски жизни

      Эрик поёжился, надел перчатки и поправил плащ. Хотя дождь и стал меньше, а ветер и вовсе стих, промозглая сырость пробирала до костей. Так неуютно не было даже в самых дальних лабиринтах Оперы Гарнье. Мужчина решил забрать лошадь и найти место для ночлега подальше от портовой части города.       Стараясь переступать через особенно глубокие лужи, Эрик раздумывал о том, почему он не поехал в Барселону или на худой конец в Лиссабон. Ах да, ему же захотелось побывать в старушке-Германии, точно. Когда Призрак уже приближался к забегаловке, в стойле которой он оставил лошадь, откуда-то издалека до него донёсся женский крик: — Los! Lass mich los, du, Idiot! Hilfe, Hilfe, um Gottes Willen.       Эрик остановился и прислушался. Глаза мужчины блеснули янтарным огоньком, как только до его ушей донеслись крики о помощи и звук борьбы. Какая-то девушка явно была в опасности, но нужно ли было ей помогать? Вряд ли это Ханна, а прослыть спасителем гамбургских шлюх мужчина не хотел. Как человек, повидавший мир и столкнувшийся с несправедливостью во всех её проявлениях, Эрик точно знал, что любой может стать творцом своей судьбы, если только захочет. Да, возможно, ради этого придётся даже пойти на убийство, но что с того, если ставки слишком высоки? Всё лучше, чем торговать своим телом. Или? «А чем торговал ты сам, Эрик? Что ты делал во дворце султанши? Не предавал ли ты свои принципы? Скольких невиновных ты отправил в изощрённые камеры пыток? Но тебя же это не волновало, да? До тех пор, пока в опасности не оказалась твоя шкура… — Девушка вскрикнула в последний раз и замолчала, зато теперь на весь квартал разносился весёлый пьяный гогот. — Чёрт побери этот район, неужели ей никто не поможет?!».       Мужчина ворвался в стойло, вскочил на своего жеребца и что есть силы пришпорил его. Думал ли Эрик о том, что ему с маской на лице не стоит лишний раз ввязываться в передряги? Был ли уверен в том, что чета де Шаньи не решит достать его даже из-под земли? Разумеется, Эрик не раз прокручивал в голове мысль о том, что сейчас лучше всего залечь на дно или хотя бы не вмешиваться в пьяные драки. Но что-то похожее на желание очистить карму не давало ему покоя и заставляло совершать поступки, которые презираемое им общество называет благородными.       Эрик гнал жеребца вдоль переулков. Пьяный гогот приближался и, казалось, доносился из каждого угла, поэтому мужчина превратился в слух, чтобы понять, куда ему стоит направиться. Ветер доносил до ноздрей удушающий смрад гниющей рыбы — верный признак непосредственной близости воды. И без того удручающий пейзаж здесь стал и вовсе невыносимым: ветхие складские помещения полностью вытеснили жилые дома, а на мостовой валялись рыбьи потроха, смешанные с грязью. В подворотнях жили целые семейства бездомных. Казалось, они прибывали сюда со всех краёв света, селились в этих трущобах, готовили себе еду на кострах, грелись, разбойничали, влюблялись и, в конце концов, умирали.       Тут же можно было увидеть и совсем отчаянных проституток: они не работали в публичных домах, а отдавались матросам без посредников. Обычно их встречи происходили либо прямо в подворотне, либо на палубе корабля. Для некоторых из женщин подобные вечера становились последними, а их изуродованные тела через несколько дней выносило на берег прибойной волной.       Судя по звукам, моряки как раз тащили жертву на борт судна, чтобы там завершить своё грязное дело. Эрик резко повернул за угол и наконец-то увидел компанию: пятерых матросов, трое из которых тащили что-то похожее на мешок. Призрак осознал, что это и есть та самая женщина, гневные крики которой он услышал несколько минут назад. Теперь девушка не кричала, однако продолжала отчаянно брыкаться, за что периодически получала смачные пинки. <Tab>Эрика затрясло. Перед его глазами возник образ того ненавистного цыгана, который как мог издевался над несчастным мальчишкой с уродливым лицом. Неужели ему не хватало того, что Эрик потешал публику и тем самым приносил табору деньги? Зачем нужно было его избивать, запирать на недели в собачью будку и держать на привязи?       Глаза мужчины в очередной раз блеснули злобным янтарным огоньком. Приближаясь к компании, Эрик нащупал в левом кармане жилета удавку. Мужчина оставил коня возле заброшенного обветшалого склада, а сам начал незаметно подкрадываться к компании. Уж что-что, а тихо подбираться к жертве Эрик умел и любил. Он начал оттачивать это мастерство ещё во дворце маленькой султанши, но уже в Парижской Опере мужчина заставил поверить в существование призраков даже самых яростных скептиков.       От компании Эрика отделяло несколько шагов. Дождь и темнота были ему на руку — даже трезвый вряд ли бы смог вовремя заметить за собой слежку, что уж говорить о подвыпивших матросах. Мужчина опустил капюшон плаща пониже и в несколько прыжков приблизился к компании вплотную. Удавка со свистом закрутилась в воздухе и изящно обвила шею ближайшего к Эрику матроса. Призрак с остервенением потянул лассо на себя, сильнее затягивая его на жертве. «Нет-нет, остановись, давай обойдёмся без убийств, иначе ты никогда не покинешь Европу», — Эрик с трудом ослабил хватку, самодовольно наблюдая, как матрос с глухим стуком опрокинулся на покрытую мерзким слоем грязи брусчатку.       Остальные оторопело уставились на фигуру в плаще. Удавку в руках своего палача они не видели, поэтому им оставалось только открыть рты от удивления. Недоумки, которые несли девушку, растерялись и выронили её из рук. Ещё бы мгновение и она бы приземлилась в мерзкую лужу, но Эрик предотвратил это одним грациозным движением: с ловкостью леопарда он подхватил голову незнакомки и инстинктивно прижал её к груди.       Впечатлённые этим зрелищем, моряки попятились назад. Нетрудно было догадаться, что в их планы не входили разбирательства с кем-то, кто чуть не придушил их товарища. — Убирайтесь отсюда, сейчас же! — Яростно прошипел Эрик, — и дружка своего тоже прихватите, если снова хотите увидеть его в сознании, — Призрак с лёгкостью стащил удавку с шеи бедняги.       Словно проглотив языки, матросы интенсивно закивали головами. Они подхватили напарника под руки и, шатаясь, потащили его в сторону порта. Эрик огляделся — вокруг больше не было ни души. Дождь снова усилился и бил в лицо холодными упругими струями. Плащ и сапоги мужчины безнадёжно испачкались в портовой грязи. «Боже, Эрик, какой же ты идиот. Чёрт тебя дери с твоими идеями. Женской плоти ему, видите ли, захотелось. С рождения боги лишили тебя внешности, а теперь лишают и разума. За что тебе только весь этот ад на земле?».       Вспомнив о девушке, Эрик осторожно стянул с её головы мешок, который накинули на жертву морские кретины. Мужчина с интересом пробежался взглядом по её лицу. Несмотря на свою поразительную способность видеть в темноте, Призраку не удалось составить однозначного впечатления о внешности незнакомки. Она явно была недурна собой: стройная фигура, миловидное личико, длинные густые волосы. Эрику бросились в глаза тонкие ухоженные брови, круглые щёки и поразительно прямой греческий нос. Общую картину портили разводы туши под глазами, ссадины на шее и губах, растрепавшаяся причёска. Незнакомка была явно старше Кристины как минимум лет на семь. По примерной оценке Эрика ей должно было быть около двадцати пяти.       И как только она могла оказаться жертвой людской похоти? Как, как девушка с таким привлекательным лицом могла стать проституткой? Ладно он, Эрик, дьявольское отродье, от которого отреклась даже родная мать. Но неужели эта женщина не могла найти себе лучшей доли? Это было не невинное и неопытное создание вроде Ханны — хотя бы в силу возраста. При этом незнакомка, судя по пухлым щёчкам, не жила впроголодь. Она приходила на Репербан сознательно? Или, может, это вовсе и не проститутка, а официантка одного из местных баров? Так или иначе, у Эрика уже не осталось сил ни гневаться на девушку, ни жалеть её. Он лишь хотел, чтобы этот долгий день поскорее закончился.       Призрак осторожно провёл рукой в перчатке по щеке девушки, но это не принесло никаких плодов. Не придумав ничего лучше, он осторожно потряс её за плечи и продолжил терпеливо держать внезапную находку на руках. С губ девушки сорвался стон, и она с трудом приоткрыла глаза. Несколько минут она вглядывалась в темноту, но ей удалось разглядеть лишь белоснежную маску на лице фигуры, держащей её в руках: — Господи, я брежу или уже умерла? — Простонала незнакомка. — Выберите вариант, который нравится лично вам, — сухо ответил Эрик, — как по мне, вы очень даже живы и имеете счастье и дальше испытывать судьбу на Репербан. Но я не господь бог, чтобы читать вам морали.       В воздухе повисло напряжённое молчание, а после Эрик почувствовал, как внезапная находка пытается встать: — И именно этим вы сейчас и занимаетесь, — довольно резко для послеобморочного состояния ответила девушка. — Конечно, я спас вас именно для чтения моралей, — с сарказмом парировал Эрик и пожал плечами. Казалось, Призрак был доволен эффектом своих слов: он поднялся и потянул за собой молодую женщину. Одно лёгкое движение рук — и она уже стояла на ногах. — Я вижу, вы в полном порядке и больше не нуждаетесь в моей помощи, не так ли? Девушка фыркнула: — А я смотрю, вы тот ещё джентльмен, господин… ? — Бюсси, Эрик Бюсси, — после короткой заминки ответил мужчина. — Бюсси? — Девушка удивлённо приподняла брови, — вы любите произведения Дюма?       Хотя новая знакомая и старалась быть дерзкой, Призрак отметил про себя, как дрожат её голос и хрупкое тело. Наверное, такое поведение было результатом пережитого стресса и абсурдности всей ситуации. Бедняжку только что чуть не уволокли в своё логово пьяные матросы, а теперь ещё и он, Эрик, донимает её желчью и сарказмом. — Нет, я просто из Франции, — отрезал мужчина и, уже смягчившись, будто чувствуя за собой грешок, уточнил. — Как вы? Сможете дойти хотя бы до ближайшей освещённой улицы? Я вас провожу.       Девушка с опаской взглянула на мужчину. В темноте она не видела ни деталей его одежды, ни лица, только лишь фигуру в плаще. Судя по голосу, незнакомец не был пьян. Он француз, но при этом неплохо владеет немецким языком — скорее всего, хорошо образован и обеспечен. Новый знакомый держался от неё на почтительном расстоянии и вряд ли хотел довести до конца дело, начатое матросами. В любом случае, если бы у мужчины было такое желание, вряд ли бы ему понадобилось уходить из самых тёмных закоулков. — Спасибо, мне уже лучше. — Незнакомка осторожно накинула капюшон на голову и посильнее закуталась в плащ. Девушка в нерешительности осмотрелась, пытаясь понять, куда же следует идти.       Только сейчас Эрик осознал, что бедняжка промокла до нитки и, скорее всего, дрожит не столько от страха, сколько от холода. Её плащ был совсем тонким и явно не предназначался для долгих прогулок под ледяным дождём. Что-то предательски сжалось в груди Призрака — что-то, что в своё время заставило его обратить внимание на сиротку Кристину Даае. Неужели это снова была жалость? Сострадание? Желание помочь? Удивительно, что после всего пережитого эти чувства всё ещё теплились в сердце Эрика. Видимо, его импульсивные поступки — от проклятий и убийств до приступов неслыханной щедрости и доброты — вызывались гипертрофированным чувством справедливости. Как бы то ни было, теперь мужчина чувствовал себя в какой-то степени ответственным за дальнейшую судьбу внезапной находки.       Эрик осторожно подошёл к девушке и предложил ей руку. После небольшой паузы он почувствовал, как пальцы незнакомки тихонько коснулись изгиба его локтя. Сейчас, когда они находились так близко, Призрак обратил внимание на разницу в их росте — голова девушки едва-едва доставала до его плеча. Эрик повёл новую знакомую в сторону улицы, на которой оставил коня. — Дайте мне знать, если мы будем идти слишком быстро. — Девушка кивнула. Её пальцы инстинктивно сжались, и Эрику на мгновение показалось, что он чувствует их холод даже через одежду.       Они шли молча, и лишь время от времени Эрик негромко предупреждал девушку о том, что ей нужно перешагнуть лужу, грязь или кучу мусора. По мере того как мужчина успокаивался, омерзительность обстановки начинала тревожить его всё больше и больше. Удушливый запах гнилой рыбы никуда не пропал, а улицы не стали чище. Правда, бездомных поубавилось: видимо, они начинали готовиться ко сну и грелись у костров. Эрик буквально физически ощущал, каким слоем грязи покрыты его одежда и обувь. Он ненавидел грязь с самого детства и старался соблюдать чистоту даже на чердаке, куда поселила его заботливая матушка, дабы не видеть личины своего первенца.       Мама… Даже несмотря на все страдания, причинённые ему этой женщиной, Призрак мысленно частенько называл её «мамой». Он до сих пор помнил её особенный, ни на что не похожий аромат, мягкие волосы и нежную кожу рук. Какая-то часть души Эрика знала — мама любила его, по крайней мере, первое время. Движимая материнскими инстинктами, она наверняка подолгу держала крошку-сына на руках, молила господа о том, чтобы отвратительные шрамы на его лице заросли. Каждый божий день она вглядывалась в лицо младенца и убеждала себя в том, что уродство стало менее заметным. Но когда Эрик подрос, она поняла, что надеяться бесполезно, эта вера выпила из неё всю душу. Именно поэтому в возрасте пяти лет будущий Призрак Оперы получил от матери маску и переселился на чердак. Но даже потом, когда, казалось, сын окончательно стал для женщины обузой, она иногда приходила к нему по ночам и гладила его прямые тёмные волосы. В эти моменты Мадлен была уверена, что Эрик спит. Но он не спал: мальчик либо плавал на волнах удовольствия от каждого нежного прикосновения, либо беззвучно плакал, сжимая маленькие кулачки от злости и бессилия. Эрик так погрузился в свои мысли, что и не заметил, как уже долгое время ведёт незнакомку по освещённой улице. — Месье Бюсси, куда мы идём? — Обеспокоенно спросила девушка по-французски. Удивительно, но она владела языком прекрасно и говорила практически без акцента. — Тут недалеко я оставил своего коня. За ним мы и направляемся. — После короткой паузы Эрик резко остановился и повернулся лицом к девушке. Она в первый раз увидела его лицо — точнее, лишь нижнюю его часть, ведь верхняя была полностью закрыта белоснежной маской. Девушка инстинктивно отстранилась от мужчины и тихонько вздохнула. Её взгляд скользнул по лицу Призрака и остановился на глазах — янтарных блестящих огоньках, смотрящих если не со злобой, то как минимум с раздражением. — Мы знакомы уже полчаса, а я даже не знаю, как вас зовут, — произнёс Эрик, стараясь сохранять спокойствие. Реакция девушки заставила его вспомнить не только о ненавистной маске, но и о том, что за ней скрывается. — София… Просто София, — произнесла новая знакомая, продолжая смотреть в глаза Эрика. Их цвет, их проницательность, их магия и красота заворожили девушку до такой степени, что она забыла обо всех нормах приличия. Но что больше всего поразило её, так это грусть и вселенская печаль этих глаз. Будучи проницательной и чувствительной особой, София будто осознала, сколько страданий и испытаний выпало на долю мужчины. При этом маска девушку абсолютно не заинтересовала — каких только причуд не встретишь в квартале Репербан.       Эрик, в свою очередь, также безотрывно смотрел в глаза новой знакомой. Карие, прекрасной миндалевидной формы, блестящие, умные… «Какое удовольствие может доставить один лишь взгляд прекрасных умных глаз, — пронеслось в голове Призрака, — а какие длинные ресницы… Тушь их только портит, они наверняка пушистые и мягкие… Мягкие? Ты бредишь, Эрик, тебе пора в тёплую мягкую постель, а не шататься где и с кем попало». — Мне очень приятно, — бросил Эрик. Недовольный собой, он быстро отвёл взгляд и резко зашагал к складу, внутри которого остался его конь. София, решив, что мужчина злится на неё за бестактность, поспешила за ним. Ей было безумно стыдно за своё поведение, девушка не понимала, что на неё нашло, но она была готова отдать многое, лишь бы снова ощутить на себе магию взгляда нового знакомого.       Тем временем Эрик зашёл в заброшенное здание и через несколько минут вышел оттуда вместе с конём, держа его под уздцы: — Я провожу вас до вашего дома, и это не обсуждается, — в приказном тоне сообщил Эрик, заметив, что София пытается протестовать. — Да, но… — Девушка потупила взгляд, а после выпалила на одном дыхании, — мне нужно на работу, меня ждут «У мадам Энже». «И всё же она проститутка…».       Одна часть души Эрика рвала и метала, а вторая радовалась такому повороту событий. Несмотря на неподобающий вид и грязную одежду, девушка была красива. Она, казалось, больше не интересовалась маской Эрика. Да и вообще, что-то исходило от неё такое, что заставляло мужчину чувствовать себя спокойнее. Стараясь не показывать излишней заинтересованности, Призрак скрестил руки на груди и равнодушно спросил: — И кто же вас там ждёт?       Девушка непонимающе уставилась на него: он шутит или серьёзно не догадывается? Эрик с удовлетворением отметил, как в глазах Софии вспыхнул огонёк ярости: — Учитывая то, где мы находимся, нетрудно догадаться, кто меня ждёт. Но это же не значит, что месье Бюсси снова будет читать мне морали? — Девушка взволнованно поправила волосы, выбившиеся из-под капюшона. — Нет, что вы, на этот раз он даст вам совет, — Эрика забавляла эта игра и то, как быстро Софи принимала её правила. — Кем бы вы ни работали, фройляйн… София, нетрудно заметить, что вы.. Немного не в том состоянии, чтобы оказывать какие-либо услуги. Вряд ли непосвящённый в ваши сегодняшние приключения человек оценит подобное рвение к работе.       Лицо девушки вспыхнуло, она явно хотела что-то возразить, но Эрик был чертовски прав. Человеку, торгующему внешностью и телом, нужно выглядеть безукоризненно. Ну, по крайней мере, если работаешь у мадам Энже, а не в какой-то забегаловке для пьяных матросов. Клиенты хозяйки — уважаемые люди в городе, как она предстанет перед господином Шварком в таком виде? Да он же выставит её за дверь! Да, месье Бюсси прав: идти на работу в таком виде — верный путь к концу карьеры в каком-либо мало-мальски приличном заведении. Не идти совсем? Что скажет мадам? — О, я вижу, мой совет оказался не таким бесполезным, как вы думали, да? Но не переживайте, у меня уже есть решение этой небольшой проблемы. — Эрик усмехнулся. София с недоверием взглянула на Призрака: — Какое же? — Мы пойдём к вам домой. Я проведу эту ночь с вами и оплачу ваш труд ещё более щедро, чем клиент, к которому вы так торопитесь.       Эти слова прозвучали пошло, грязно, низко: наверное, совсем не так, как они должны были бы прозвучать. Фразы срывались с губ Эрика и хлестали несчастную Софию по щекам. Девушка густо покраснела — верный признак того, что древнейшее ремесло ещё не убило в ней стыд и совесть. На самом деле, бедняжке хотелось просто убежать прочь — видит бог, она торгует телом не ради своих прихотей. Она не падшая женщина, а всего лишь жертва навалившихся на неё обстоятельств. Но какое до этого дело малознакомому месье в маске? Вот и он после того как спас её от верной гибели, насмехается над ней и покупает, а его янтарные глаза, очевидно, уже успели оценить все её формы. Наивная, наивная бедняжка Софи! — Я живу возле пристани, в одном из самых ужасных районов… — Тихо отметила девушка, втайне надеясь на то, что состоятельный француз побрезгует подобным местом. — Не беда, пойдём в гостиницу, так ещё лучше, — не сдавался Эрик. — Но.. Но как же мадам Энже? Я должна предупредить её. Что я скажу ей? — Вы подумаете об этом завтра, а сейчас, — Призрак демонстративно полез в карман и достал мешочек с деньгами. Даже несмотря на щедрую награду Ханны, их было достаточно, чтобы достойно оплатить услуги проститутки, — а сейчас я не хочу слышать никаких отговорок, — голос мужчины прозвучал слишком властно и беспардонно. Эрик протянул деньги Софии. Его янтарные глаза горели жёлтым огнём. Отступать было некуда. — Я согласна, — София храбро взглянула в глаза будущего клиента и осторожно взяла мешочек. — Вот и славно. Ну что же, фройляйн, ведите меня в лучшие апартаменты в этой дыре.