Мой свет

Боль. Жгучая боль, от которой хотелось выть. Михле хотелось вырвать собственное сердце. Она уже забыла, когда последний раз просыпалась не от кошмара. Михле хваталась за любую работу не только из-за денег, но и чтобы отвлечься, чтобы вечером рухнуть на постель и забыться зыбким сном. Четыре года. Ровно столько прошло с того страшного дня. Так мало. Михле казалось, что прошла целая вечность, наполненная слезами до самых краев. Ей было всего четырнадцать, когда мама заболела. Уютный знакомый мир разлетелся на множество острых осколков. Глядя, как угасает жизнь в маминых глазах, как она тает словно свечка, Михле все больше запутывалась в сетях собственного страха. Когда становилось совсем невыносимо, она сбегала в лес и подолгу плакала там. Мир для нее утратил все краски, погрузившись в серую мглу. Именно тогда ей в руки попал он. Свиток Стальги-Смерти. Стальга стала для нее лучом света, безумной надеждой. И Михле ухватилась за нее с отчаянием утопающей. Надежда перевесила все. Здравый смысл, страх, отвращение отошли на задний план. Михле перестала замечать что-либо, для нее существовала лишь цель. Каждую свободную минуту она посвящала тренировкам. Она так желала скорее достичь результатов, что совсем забыла об осторожности. Это стало роковой ошибкой. В тот день, когда Михле решилась применить новые умения, в их дом ворвались Зверь и Вьюга. Михле даже не хотела знать, кто донес им. Ее ждала заслуженная кара. Михле со слезами умоляла о пощаде, верховные были непреклонны. Ее выкинули из Стрейвина как паршивую собачонку, оставив на память только простенький кулон. Ничем не примечательный, он был для нее ценнее всего золота мира. Последний подарок мамы. В глазах вскипели жгучие слезы. Михле всхлипнула и сжала в руке прохладный металл. Стоило только привыкнуть к жизни бродячей колдуньи, как все снова встало с ног на голову. Она благодарила и проклинала день, когда Рагдай привез ее во дворец. Здесь она снова почувствовала себя живой, но судьба ударила еще больнее. Ружан… В их первую встречу он играл с ней, словно кот с мышью. Да и в последующие тоже. Но Михле не боялась. Она давно уже прекратилась в пустую оболочку, выжженную болью. Но робкий росток забытых эмоций пробился сквозь безразличие. Михле долго не признавалась даже себе в том, что испытывает к царевичу, а осознав, испугалась. Она всеми силами пыталась спрятать, задушить упрямо разгорающийся в груди огонь. Михле казалось, что она сгорит в этом огне. В каждую встречу с Ружаном ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда, но в глубине души искрилась радость. То мгновение, когда Ружана поразила стрела, Михле вспоминала как в бреду и благодарила богов за то, что Рагдай оказался рядом. Он сразу начал действовать. А ей оставалось только выполнять чужие указания и поминутно прислушиваться к дыханию старшего царевича, после метаться по своим покоям, чувствуя ледяную хватку страха на шее. Михле едва сдержалась, чтобы не побежать впереди Рагдая, ведущего ее к Ружану. Зрелище, представшее перед ней, повергло Михле в ужас. Царская болезнь выпивала из Ружана все силы. Михле изо всех сил пыталась помочь, хоть как-то облегчить страдания, но бесплотные попытки не давали никакого результата. Ружан медленно и мучительно угасал. Михле хотелось выть от отчаяния, но она держалась, и только убедившись, что ее никто не видит и не слышит давала волю слезам. Если бы можно было вызвать смерть на бой, она бы не задумываясь сделала это. Она практически не отходила от Ружана, порой даже засыпала на лавке в его покоях. Когда последний уголек надежды угас, злая судьба решила добить ее и привела во дворец Вьюгу. Глядя в полные ярости глаза верховного, Михле подумала, что он прикончит ее. Она снова прибегла к костяному колдовству, снова нарушила запрет. Но Вьюга ничего не сделал, наоборот, вновь разжег надежду в ее сердце. Михле вцепилась в нее с удвоенной силой. Она выжала из себя все колдовство, заговаривая коня Рагадая, но все равно боялась. Боялась, что Рагдай не успеет, боялась гнева Вьюги. Каково же было ее удивление, когда верховный колдун сам помог им совершить обряд. Едва увидев живого и здорового Ружана, Михле готова была кинуться Вьюге на шею. Она ликовала. Но радость продлилась не долго. Сила Смерти. Словно во сне, Михле смотрела на отлетающие от Ружана смертоносные черные тени. Едва коснувшись человека, не важно стрейвинца или аларца, они не просто убивали, но превращали его в горстку неестественно вывернутых костей. Вокруг бесновалось колдовство, летали стрелы, но Михле упрямо бежала вперед. Липкий страх оплетал стальной паутиной. Остановить, остановить это! Она кричала, но сама не слышала своего голоса. К счастью, Ружан легко пришел в себя. Но когда он увидел изуродованные тела людей, своих людей, Михле в полной мере поняла значение выражения «это еще цветочки». Огромная угольно-черная тень распахнула крылья над местом битвы. Михле сквозь слезы что-то говорила, кричала, пыталась ударить Ружана, но он не слышал ее. Тень все росла. Ослабивший было свою хватку страх сжал ее сердце еще сильнее. Если она сейчас что-нибудь не сделает, тень уничтожит всех. Ответ пришел сразу. Михле пробрало ознобом, когда она вспомнила про висящий на поясе лекарский ножик. Но у нее уже не осталось времени на раздумья, да и самого выбора. — Простите меня, Ружан Радимович, — с этими словами она вогнала нож ему между ребер, чувствуя, как этот самый нож вонзается ей в сердце. — Я люблю вас. Она сказала это едва слышно, одними губами, но Ружан услышал. На мгновение их глаза встретились. — Я вас тоже, Михле.