Карамельное лето

Лия услышала знакомый голос и вскинула голову. — Бомгю, он… Она хотела сказать «он пришёл», имея в виду внука бабушки Чхве. Бомгю накрыл ее губы пальцами и покачал головой. Глаза Лии расширились от ужаса, и сердце забилось в висках. — Что нам делать? — прошептала она, то и дело бросая взгляд на дверь, ведущую в коридор. Бомгю внимательным взором оглядел комнату, встал и отворил окно. — Бабушка задержит его на время. Нужно бежать. Полезай в окно, — строго проговорил Бомгю. Лия перемахнула через оконный проем, но прыгнуть не спешила. До земли расстояние было небольшое, — вряд ли ногу подвернешь. — Я за тобой, — сказал Бомгю, стиснув её руку. Лия кивнула и спрыгнула, ударившись коленками о землю. — Ты в порядке? — Да. Бомгю хотел перелезть через оконную раму, но тут его цепко схватили за плечи. Лия видела его руку, нелепо взмахнувшую в воздухе. Послышался пронзительный вопль. Это кричала бабушка Чхве. Лия захлопнула уши и сорвалась с места. Она бежала через весь город, спотыкаясь, раздирая в кровь коленки, но находила в себе силы встать и бежать дальше. — Лия! Что стряслось? — воскликнул её папа, когда она сама не своя ворвалась в дом. — Папа! Там Бомгю! Его могут убить, — голосила она, а слезы ручьями текли по ее щекам. — Папа, спаси Бомгю. Я люблю его. Спаси, пожалуйста. Ноги Лии подкосились от страха и от эмоций, разрывающих её тело. Она чуть не рухнула на пол, папа успел подхватить её за плечи и прижать к своей широкой тёплой груди. Услышав размеренный стук его сердца, Лия произнесла: — Пап, ты слышал? — Показывай дорогу. Её отец схватил наручники и пистолет. В коридоре показалась мама Лии, она вышла с кухни, чтобы позвать мужа к обеду, но его и след простыл. — Пап, он у бабушки Чхве. Бежим скорее, — громко говорила Лия. В лицо ей бил холодный ветер. — Не волнуйся. С Бомгю все будет хорошо. Ты правильно сделала, что позвала меня. А кто на него напал? Вы нарвались на плохую компанию. — Я расскажу тебе все, когда мы спасём Бомгю. Папа больше ничего не спрашивал у Лии. Он крепко взял ее за руку и прибавил ходу. В это время Бомгю приходилось не сладко. Он как мог отбивал удары парня, на вид его ровесника, но крупнее и выше. Когда Бомгю видел его издалека, подумать не мог, что этот человек такой высокий и сильный. Он выкручивал Бомгю руки, пинал его в живот. Он вдавил Бомгю в стену и подставил локоть к его горлу: — Где эта шлюха? — выплюнул он в лицо Бомгю. Бомгю исподлобья глянул на него и дернул руками. Парень крепко держал их. — Скажи бабушке, чтобы ушла в другую комнату, — попросил Бомгю, взглянув на бедную госпожу Чхве, сжавшуюся в клубочек в углу комнаты. Она горько лила слезы и била ладонями об пол, читая какую-то молитву, в её словах проскальзывало «Бомгю». Бомгю стиснул зубы и с размаху влепил пощёчину своему противнику. Тот не шелохнулся. Его губы медленно растянулись в коварной улыбке, он впился пальцами в подбородок Бомгю и поднял его голову. — Я до сих пор хочу её трахнуть. Во снах вижу, как она стонет подо мной, извивается. Ты уже трахал её? — проговорил он. Раскатистый хохот наполнил комнату. — Я занимался сексом со многими девушками, но ни одну из них не любил, а вот Лию… думаю, я её люблю, и от этого мысли об её теле в моих руках сводят с ума. Понимаешь, о чем я? Бомгю попытался вырваться. Неужели силы покинули его? Неужели он зря так много тренировался в детстве? По записи в дневнике Бомгю понял, что за человек перед ним. Человек ли? Нет, перед ним стояло животное, погрязшее в похоти. — Если я трахну Лию, вдруг мне так понравится, что я захочу ещё, а потом ещё… и не смогу остановиться. Выдержит ли она? Её подруга Ара не выдержала и теперь лежит в психлечебнице, другие мои девушки, если их так можно назвать, трясутся при виде меня. Похоже, я был для них слишком хорош, раз они благоговеют предо мной. — Благоговеют? — переспросил Бомгю, вскинув бровь. — Ты сломал им жизнь. Жалко, что я не убил тебя при первой встрече. — Ты ничего не знаешь обо мне, — ответил он. В его голосе Бомгю услышал горечь, на секунду ему даже стало жалко этого человека. — Я не видел маму и не знал ее ласки. Отец бросил меня. Единственный человек, который не отказался от меня, была моя бабушка. Она и воспитала меня. Но это совсем не то. Бабушка — не мама. Когда я впервые прикоснулся к понравившейся мне девушке, внутри меня что-то дрогнуло. В том отзвуке я услышал голос мамы. Это было что-то необъяснимое и очень приятное, а когда меня обняли в ответ, я ощутил прилив счастья, иначе не назвать то чувство, наполнившее меня с головы до ног. А когда я впервые поцеловался, а потом попробовал секс, внутри меня взорвались фейерверки, и чем больше я это делал, тем больше мне хотелось чувствовать, что меня любят, — проговорил он и скосил взгляд на раскрытый чемодан с дневником внутри. — Вижу, вы прочитали мой дневник. Мне не о чем больше говорить. Единственное, что я не написал о Лие: не хочу её ни с кем делить. Прости меня, Чхве Бомгю. Перед глазами Бомгю блеснуло лезвие ножа. Острие прошлось по коже, и кровь заструилась по его щеке. — Но ты же… ты получишь свое и бросишь Лию, — промолвил Бомгю, содрогаясь от ужаса. — Возможно. Но зато я получу много удовольствия, которого не испытал, будучи ребёнком. Уверен, Лия мне даст его сполна. — Как же мерзко. — Что? — Говорю, слушать тебя противно. Бомгю обхватил руку, что сжимала его подбородок, отвел её в сторону и еле увернулся от ножа, прокатившись по полу. Бомгю кинулся прочь из комнаты, загребая ногами ковровую дорожку в коридоре. Споткнувшись о порог, чуть не ударился носом о землю. Он сбежал по ступенькам, перепрыгнул заборчик и бросился к морю. — Бежать дальше некуда, — крикнули ему вслед. Бомгю попятился к камням посреди пляжа, где спрятал бутылку в детстве. — Вот и все, — сказал человек, скаля зубы. Он кинулся на Бомгю, рассекая лезвием воздух. Бомгю резко выхватил из щели меж камней бутылку, которую вернул туда, после того как отсыпал Лие немного монет, и обрушил бутылку на голову противнику. Стекла, окрашенные кровью, брызнули по сторонам. Бомгю ударил противника кулаком под дых, потом в грудь, а потом, что есть сил пнул в живот. — Лия моя девушка, — отчеканил Бомгю. — Я дал обещание: оберегать её. — Благородно, — просипели в ответ на его слова. Бомгю вмазал ему ногой по лицу, и тут воздух сотряс оглушительный выстрел. Бомгю смотрел на распластавшиеся перед ним тело. Два чёрных глаза вперились в него, Бомгю не выдержал и с какой-то незнакомой ему яростью замахнулся и… ничего не сделал. Со спины его обняли тёплые руки. — Бомгю, все кончено, — тихо проговорил голос Лии, а её папа уже заковывал насильника в наручники. Бомгю в последний раз столкнулся с черными глазами, сквозившими ненавистью и злобой. Все действительно было кончено. Лие пришлось рассказать родителям о том, что случилось пару лет назад. Бомгю и бабушка Чхве присутствовали при её рассказе и подтвердили все её слова. Как бы горько бабушке ни было осознавать, что её внук извращенец и насильник, ей пришлось это признать. Папа Лии был полицейским. Он прочитал ту запись в дневнике и был глубоко потрясён написанным, что чуть не уничтожил важную улику. Он прочёл и остальные записи, в них было сказано о других, не самых приятных деяниях насильника. Наказание он получил соответствующее — пожизненное заключение за изнасилование и убийство нескольких человек. История с внуком бабушки Чхве была в прошлом, никто не хотел вспоминать о ней, но, как и любое воспоминание, оно время от времени мелькало в памяти Бомгю, Лии и госпожи Чхве. Дабы развеяться и не думать о плохом Бомгю предложил Лие покататься на велосипедах вдоль побережья. Они вдоволь насладились видом моря и поехали дальше. Педали старенького велосипеда весело поскрипывали под ногами, теплый ветерок раздувал волосы. Лия время от времени взглядывала на Бомгю, любуясь его светлым лицом. Оно всегда было светлым и красивым. Бомгю в ответ одарил ее взором, полным нежности и любви. Нет ничего лучше ощущения тепла внутри, приятно волнующего грудь и кончики пальцев; тепла, вызывающего прилив радости в душе; наконец тепла, знаменующего счастье. Счастье было и в солнечных лучах, играющих в волосах Лии и Бомгю, и в неспешной езде на велосипеде, и в воздухе, наполненном запахом полевых трав и звуками природы. Лия и Бомгю светились счастьем. Этот свет мог заметить каждый. Накануне родители Лии заметили его и порадовалась за дочь, а родители Бомгю, которые давным-давно поняли, что их сын влюблен, тайно радовалась за него уже не один месяц, а когда он привёл Лию к себе домой на обед, они с улыбкой слушали её неторопливую умную речь и дивились, какая Лия чистая девушка. Вечером папа Бомгю красноречиво намекнул ему, мол, не тяни резину, делай предложение, чем вогнал сына в краску. Они остановились на невысоком утесе, спрятали велосипеды в траве и расстелили большой плед. Они собирали цветы и делали венки. Лия ловко переплетала стебельки, а Бомгю дивился проворству, с каким она это делала. Потом они любовались природой: лесом, полевыми травами, колышимыми ветром, слушали стрекот насекомых в воздухе. Бомгю широко улыбался и вдыхал воздух полной грудью. Ему казалось, что он давно не чувствовал себя так свободно. Лия, смотря на него украдкой, разделяла его чувства. Она прижалась к нему, обвив его локоть руками, и положила голову ему на плечо. Сердце её билось спокойно, ничто не нарушало его тихую мелодию. Бомгю погладил ее руку и обратил на Лию ласковый взгляд. Приблизился и поцеловал её в губы. Наступал прохладный вечер, но ни Лие, ни Бомгю не было холодно, их согревала любовь — самое горячее из всех чувств. Бомгю осторожно положил Лию на плед и спустил с её плеч лямки сарафана. Лия перебирала пальцами его локоны и смотрела в его чёрные глаза. Бомгю спустил сарафан до ее бедер, снял с себя футболку и привлек Лию к своему телу. Его кожа была горячей, пахла карамелью и шоколадом. — Так странно, — промолвила Лия. Бомгю медленно целовал её шею, ключицы и грудь. — Ты пахнешь карамелью. Бомгю на ее слова улыбнулся краешком губ и ответил: — Чего же тут странного? Я люблю карамель. Лия, я заметил, что ты тоже пахнешь моей любимой сладостью, а еще твоя кожа очень вкусная. — Звучит так, будто я какой-то десерт, — проговорила Лия, улыбнувшись в поцелуй. Она устремила взгляд на сиреневое небо, на котором вспыхивали первые звезды. Вот-вот настанет вечер, но им так не хотелось уходить, размыкать объятия, прекращать поцелуи. Бомгю откинул кроссовки на траву, снял шорты и трусы. Лия тоже разделась, отодвинув сарафан и белье на край пледа. Бомгю лег набок и придвинул Лию к себе. Они несколько минут с упоением целовались. Ноги их сначала тесно прижимались друг к другу, а потом переплелись. Бомгю навалился на Лию и, смотря ей прямо в глаза, спросил: — Лия, тебе нравится? Постой, я первый скажу. Мне все очень нравится. В его глазах зажглись искорки, словно маленькие звезды на чёрном небосклоне. — Мне тоже все очень нравится. И этот волшебный вечер, и плед, слегка покалывающий кожу, и ты. Ты мне очень нравишься. То, как ты меня целуешь, ласкаешь, но больше всего мне нравится любить тебя, Бомгю. В тот момент Бомгю был на седьмом небе от счастья. Он спрятал улыбку в ее груди, но Лия успела её заметить. Бомгю разомкнул губы и поцеловал её меж грудей, а потом расцеловал грудь и живот Лии влажными губами, от прикосновения которых по коже разносились мурашки. Лия обвила его бедра ногами. Бомгю вошёл в неё. Он медленно двигался в ней, наслаждаясь ее стонами и лицом, блестящим от капелек пота. Он чувствовал биение внутри неё и следовал этому звуку, не забывая одаривать Лию сладкими поцелуями. Лия выгибалась под ним, сжимала пальцами плед, шевелила ногами, но Бомгю не давал ей двинуться с места. Пальцы её ослабли, складки на лбу разгладились, а губы на выдохе распахнулись. Бомгю тут же коснулся их поцелуем и вошёл в неё на всю длину. — Ммм, — вырвалось у них одновременно. Лия раскрыла глаза и с улыбкой посмотрела на Бомгю. — Ну как? — спросил он, проводя кончиками пальцев по ее груди. Он зажал между пальцами сосок и легонько оттянул его. — Отлично. В первый раз ты стеснялся, а сейчас… сейчас, словами не передать, какой ты… — промолвила Лия, тяжело дыша. Мысли её путались, оттого что Бомгю не прекращал двигаться в ней, с каждым толчком все сильнее вдавливая её в плед. — Помнится, ты говорила, что я очень сексуальный. — Так и есть. Но это слово не выражает всех эмоций, которые я сейчас испытываю, — сказала Лия, погружая руки в его волосы. — Бомгю, ты замечательный. И такой заботливый… Мне повезло обрести такого человека, как ты. — Ох, Лия. Чувствую… Бомгю не договорил и резко вышел из неё. Презервативов они с собой не захватили, и Бомгю кончил на землю. Как только он обернулся, поймал виноватый взгляд Лии. — Ты не… Лия отрицательно покачала головой. Бомгю знал, что делать. Он лег рядом с ней и надавил пальцами на клитор. — Не понимаю, почему я почти всегда кончаю первым. Ты очень стойкая, — лукаво проговорил он. — Но мне это нравится. Люблю ласкать тебя. Бомгю засунул в неё два пальца, Лия тесно прижалась к его телу, крепко обняв его за шею. — Сделай так ещё, — шепнула она ему на ухо. Он выполнил её просьбу, резкими движениями вводя в неё пальцы. Смазки было полно, и Лия не испытывала неудобства из-за его действий. Она уже кончила, а Бомгю поглаживал промежность, успокаивая Лию. Сердце его билось как сумасшедшее. * Бабушка Чхве вошла в дом с корзинкой, накрытой жёлтым платком. Этот цвет напомнил Бомгю и Лие о лете, времени года, когда они познакомились и обрели настоящее счастье. Бомгю пригласил бабушку в гостиную. Она с воодушевлением оглядывала комнаты и хваталась за сердце от восторга. Остановившись посреди гостиной, она всплеснула руками: — Я вам варенье привезла, три баночки: одно с черникой, другое со смородиной и третье с малиной, а еще блинов напекла. Хорошо, что дорога заняла минут тридцать, блины ещё не остыли, — радостно проговорила она, доставая из корзинки баночки варенья и прозрачные контейнеры с блинами. — Бомгю, тебе нравилась моя стряпня. — Не стряпня, а… — начал Бомгю с видом знатока. — А произведения искусства. Благодарю, мне очень приятно слышать такие слова, — сказала бабушка Чхве с добродушной улыбкой и открыла баночку варенья. Малинового. Лия позвала всех на кухню, где уже со свистом закипал чайник. Отыскав в шкафчиках кружки с надписью «Счастье рядом с нами», она разлила по ним чай. Воздух наполнился запахами ароматного чая и душистой малины. Бомгю намазывал варенье на блин, усыпанный коричневыми кружочками, и с удовольствием откусывал. Бабушка Чхве ела вместе с Лией и Бомгю. — Как у вас дела? Вижу, уже освоились в городе. — Ага. Вместе все делать намного проще. Я поступила в университет. После занятий мы идём домой, по пути заглядываем в супермаркет, вечером готовим ужин и ложимся спать пораньше, чтобы не прогадать начало занятий, — отвечала Лия. — А время на себя находите? — спросила с лукавой улыбкой госпожа Чхве, её хрипловатый голос был полон заботы. — Конечно, — ответил Бомгю. — На выходных ходим в кино или театр, бывает, покупаем билеты в цирк, иногда ходим в бассейн или просто валяемся весь день в кровати и смотрим телевизор, — сказал он, одаривая Лию красноречивым взглядом, в котором бабушка Чхве угадала что-то кроме телевизора и лежания в кровати. Лия зарумянилась и отвела взор. — А вы как, госпожа Чхве? — спросила Лия, отойдя от смущения. Бомгю невзначай провел кончиками пальцев по ее голой коленке. Лия схватила его пальцы и больно сжала. Бомгю стиснул зубы, не без сожаления убирая свою ладонь. Лия улыбнулась ему, а Бомгю хмуро на неё посмотрел. — Со мной все хорошо. Утром занимаюсь уборкой в доме, стираю одежду, днем работаю на клумбах… забот хватает. А вечером сижу на террасе, пью чай и любуюсь морем. Скучаю по вас. С вами любая беседа была душевной, да и готовила я с превеликим удовольствием, чтоб только видеть ваши счастливые лица, — проговорила бабуля, пожимая ребятам руки. — Благодарю вас за то, что наполнили мои дни солнцем и любовью. С вашего позволения я буду иногда навещать вас и привозить чего-то вкусненького. Брови Бомгю сместились к переносице, он пододвинул свой стул к стулу бабушки Чхве и с громким всхлипом уткнулся в ее плечо. Лия обняла бабушку за плечи и прижалась губами к её мягкой морщинистой щеке. — Это вам спасибо. Спасибо за то, что всегда были рядом с нами. Без вас мы бы не смогли выпутаться из той истории, — проговорила Лия и задумалась. Она не желала напоминать ни Бомгю, ни бабушке о былой истории, достаточно они натерпелись, теперь же всем им хотелось лишь одного: наслаждаться мирными деньками и дарить любовь друг другу. Бабушка Чхве взяла Лию и Бомгю за руки. Бомгю поднял голову с её плеча и сказал: — Бабушка Чхве, вы были свидетельницей нашей истории любви, поэтому я не мог сделать это без вас. Бомгю вышел из кухни, а воротился с синей коробочкой в руках. Бабушка с улыбкой посмотрела на Лию. Внезапно она будто на пару минут перенеслась в прошлое и почувствовала себя счастливой девушкой. Бомгю взял Лию за руку. — Сегодня знаменательный день, — проговорил Бомгю и замялся. Лия улыбнулась. Он продолжил: — Лия, выходи за меня замуж. Бомгю раскрыл коробочку и надел на ее безымянный палец кольцо. Вы знаете, что такое карамельное лето? А карамельный поцелуй? В доме Бомгю и Лии на полочках стояли баночки карамели. Бомгю любил все, что связано с карамелью, а Лия любила готовить ему сладкие десерты. Карамельное лето разливалось за окном. Тёплый ветерок тихонько шевелил кружевные занавески, недалеко шумело море, на столе в гостиной дымилась тарелка с яблочными пирожками от бабушки Чхве. Все было как в старые добрые времена. Вот только Лия и Бомгю повзрослели. Они спустились к морю и сели на пляж, прижавшись друг к дружке. На их безымянных пальцах сверкали обручальные кольца, а впереди их ждала бурная и тихая, захватывающая и непредсказуемая, полная неудач и счастливых моментов, непостоянная, как морская стихия, жизнь.